ЛЕС ОКАЗАЛСЯ ГУБИТЕЛЕМ. Шуневич Анатолий

Сведения о респонденте смотреть здесь.

 Марьяново – хутор в трёх километрах от Нивок и в пяти – от Валовой Горы. Там когда-то жил Закревский. Во время сталинских репрессий Закревских выслали на отдалённые просторы России, где почти все погибли. В опустевшем хуторе остались две хаты и хозпостройки: большая пуня, хлева. За околицей когда-то большой заливной луг в долине реки Кесты одичал, зарос, заболотился.

 В июне 1943 года, когда сильно активизировалась деятельность партизан, началась их блокада. С марша на фронт было снято несколько дивизий для прочёсывания лесов.

 Из Лепеля полицай Яська Мацкевич передал в Валову Гору, чтобы жители находились в деревне и не уходили прятаться в лес. Однако партизаны застрашили валовогорцев, что каратели всех загонят в пуню и сожгут. Большинство сельчан поверили в страшилку и бросились в лес. Хватали с собой всё, что попадётся под руки. Моя мама, Владислава Шуневич (Телица), схватила полведра мёда в одну руку, а меня посадила на другую.

 В пути меня перехватил дядя Франэк Леванович и нёс по лесу.

 Немцы были с собаками. Надвигались со стороны Минского шоссе, Нивок и Валовой Горы. Получилось окружение. Около хутора Марьяново люди оказались в «мешке». Возле меня с Франэком Левановичем находились братья Болотники и мои дядья Ватик и 17-летний Бронечка. Всех погнали в Марьяново.

 На хуторе женщин и детей отвели в одну сторону, мужчин – в другую. Мама стала говорить офицеру, что Бронечка подросток, не нужно его причислять к мужикам. Немец возвратил дядю в женскую группу.

 Мужиков положили на землю. Один фашист ходил и стрелял каждому в затылок. Мне было интересно это наблюдать, но мать всё время отворачивала мою голову от страшного действа.

 Когда мужчины были убиты, немец подошёл к дяде Бронечке. Тот в руке держал компас. Неожиданно от увиденной гибели брата и других валовогорцев, у дяди случился нервный срыв, и он начал истерически смеяться. Фашист молча выстрелил ему в ухо. Дядя Бронечка упал замертво.

 На наших глазах убитых закопали, забросали дерновиной. А нас и других собранных валовогорцев закрыли в пуню. Через некоторое время с шоссе подрулил мотоцикл с пакетом из Лепеля. В сообщении было указание полиции не трогать жителей Валовой Горы. Офицер прочитал депешу и развёл руками – поздно.

 Всего тогда было расстреляно 13 жителей Валовой Горы. В то число попали упомянутые уже Франэк Леванович, Ватик и Бронечка Шуневичи – мои дядья.

  Не знаю, каким образом в число беглецов не попал валовогорец Василь Болотник. А вот его сыновья Пётр и Иван были пойманы вместе с нами и расстреляны. Было братьям соответственно 43 и 46 лет. Отец их дожил до 1952 года.

 Ночевать нас оставили в пуне. Глаз никто не сомкнул – обсуждали страшное событие, оценивали его. Прокручивали разные варианты. Если бы послушались Яську-полицая, а не партизана, и остались в деревне, то уцелели бы, поскольку фашисты охотились на партизан, а не на мирных жителей. Карателям было всё равно, кого убивать, лишь бы задание выполнить – вот для отчёта и постреляли первых попавшихся под горячую руку людей. Если бы облаву производили не фронтовые оккупанты, а русские народники, возможно, так жестоко и не расправились бы с соотечественниками. Но это всего лишь предположения. Произошло то, что произошло.

 Утром нас отправили в Лепельский концлагерь. Но это уже иной сказ.

 Записано в 2017 году.