540. БЕЛЬМО НА СОВЕТСКОМ ГЛАЗУ. Армоник Юрий

 Родился в деревне Литвяны Узденского района в 1954 году. Окончил зооинженерный факультет Гродненского сельскохозяйственного института. Работал в Узденском районе главным зоотехником, заместителем начальника управления сельского хозяйства, заведующим сельхозотделом райкома партии, инструктором по животноводству Минского обкома партии, заместителем председателя по животноводству Минского облисполкома. Живёт в Ждановичах.

 Сто лет назад жил в лепельской деревне Макаровщина мой дед Тихон и его братья Юрка, Кандраш, Апанас. Были они сыновьями Виссариона Армоника. Деревня была большая. В 1900 году приход Макаровщинской церкви составлял 1700 человек. У Губинского костёла парафия набирала такое же количество прихожан. Люди работали, развивали свои семьи, строились, веселились, дружили с богом, с духовностью. Всё это было попрано.

 Макаровщина в старые времена процветала. Её жители в основном работали на картонной фабрике панов Селявов, которая находилась в соседнем Губино. Получали там хорошую зарплату, позволяющую жить безбедно. Правда, производственная деятельность Селявов уничтожила все леса в округе. Но, как говорится, нет худа без добра. Когда же в 1917 году пришёл к власти Ленин, Селявы были вынуждены бежать. Звали с собой в Америку Армоников, зная их трудолюбие и сообразительность. Однако братья отказались покидать родину, рассчитывая, что работящие люди при любой власти устроятся. Как же глубоко они ошибались.

 Ещё при царской власти сыновья моего прадеда Виссариона Армоника купили у Селявов вырубку для землепользования. Поделили между собой. Поскольку Кандраш пошёл в примы в Замошье, ему четвёртую часть надела возместили деньгами. На своих участках Юрка, Тихон и Апанас взялись развивать личные хозяйства.

 Тихон на своих девяти десятинах основал сад из 335 деревьев, 300 из них были антоновками «каменичками», 30 - «пепинками». Первые яблоки с 1922 по 1924 год продавал евреям, а когда накопились оборотные средства, начал сам возить урожай в Ленинград и продавать. В Полоцк доставлял его различными способами, в том числе и на лодках, а там фрахтовал вагон. В ленинградской гостинице «Астория» бросал четвертной швейцару и поэтому всегда получал пристойный постой. Назад Тихон возвращался с различными покупками, в том числе и кипами книг. За несколько лет собрал большую ценнейшую библиотеку.

 Кроме садоводства Тихон возделывал лучшие сорта пшеницы, ячменя, разводил домашних животных, имел технику на ручном и конном приводе. Завистливым лодырям такое богатство односельчанина не давало спокойно жить, и на него донесли советской власти, будто использует наёмный труд. Конечно, чтобы собрать и приготовить к отправке урожай с 335 яблонь, Тихону и его жене Анюте приходилось нанимать сельчан. Возможность неплохо заработать была только в радость работящим беднякам. Но это обстоятельство советская власть не учитывала, поэтому раскулачила садовода и вместе с семьёй отправила в ссылку в архангельский Котлас. Ехали в вагонах-товарняках, с одной женско-мужской парашей. Оттуда мой дед не возвратился - убит в 1933-м.

 В 1930 году за кулацкую деятельность в Полоцкой тюрьме казнен брат Тихона, Юрка (Георгий).

 Но в самом начале 30-х выдал Сталин указ, в котором утверждалось, что сын за отца не в ответе. И тогда мой дядя по материнской линии Николай поехал аж за Котлас, на станцию Яренск, и забрал детей Тихона и Анюты - Вита, Олега, Руфина, Лёву и Люцию, родившуюся в 1929-м, за год до высылки. Возвращался через Москву. В столице москвичи, узнав от Николая, что он везёт из ссылки детей кулака, проникались состраданием к невинно наказанным честным детям и предлагали всяческие угощения. Не доехав до дома, в Орше, Люция, измождённая холодом, голодом и педикулёзом, умерла.

 Возвратилась из Котласа и моя бабка Анюта. Пошла в колхоз звеньевой по возделыванию льна. Колхозный бригадир начал принуждать её к сожительству. Анюта ответила, что своего Тихона не посрамит. Вит вступился за сестру. За это был посажен в тюрьму аж на Дальний Восток. После отсидки окончил Лепельское педучилище, был комиссаром партизанского отряда в бригаде Лобанка. В июне 1944 года пошёл к родителям партизанки-переводчицы Нины Кочан выяснять обстоятельства её ареста. Попал в засаду. В отряд не возвратился. Есть свидетели, утверждающие, что Вита заковали в цепи, к телу подвесили ящик патронов и вместе с Ниной вели по Улльской дороге в Лепель, затем переправили на докшицкую станцию Парафьяново. Больше о нём ничего не известно.

 Апанас, брат Тихона, лечил людей целебной водой и грязью из Макаровского озера. Нагревал их в печи и накладывал на обожжённые, ударенные и просто больные места. Даже болезни внутренних органов отступали. Сам до смерти обливался озёрной водой из озера. Умер в 1964-м на 89 году жизни.

 Моему отцу Олегу по возвращении из Котласа было девять лет. Чтобы не быть иждивенцем в семье, он зарабатывал на пастьбе лошадей у дядьки Апанаса. Выпасом служили овраги между Макаровщиной и Губино. В начале 60-х годов отец с матерью постоянно привозили меня сюда, папа знакомил с окрестностями Макаровщины. Были мои родители заслуженными учителями. А в 1964 году из Держинского, Пуховичского и Слуцкого вычленили упразднённый в 1962-м Узденский район, папу назначили заведующим отделом народного образования восстановленной административной единицы, и мы перестали приезжать на его родину. Я самостоятельно заехал в Макаровщину к тётке Гале, дочери Юрки (Георгия) Виссарионовича, транзитом проезжая в Витебск, после чего долго не посещал здешние края.

 Коль уж начал про себя, возвращусь к биографии отца. До войны окончил Лепельское педучилище. В 1944 году был назначен заместителем председателя Лепельского райисполкома. Кто-то написал жалобу, что сын кулака представляет советскую власть. «Добрые кэгэбисты» посоветовали ему убегать с родины, иначе жизни не будет. Уехал отец к тётке Анастасии Знарко в Домачево Брестского района. Окончил Брестский учительский, потом Минский педагогический институт. Учительствовал на Узденщине. Там в 1954 году родился я.

 Чту свой род. Даже придумал День памяти Армоников, на который собираются многочисленные наследники Виссариона Армоника, моего прадеда. Бывает это 3 июля. Но дата не связана ни с Днём независимости, ни с Днём освобождения Минска. Выбрана она потому, что мой дядя Вит Армоник, 1919 года рождения, участник последней войны, пропал 16 июня 1944-го - близко к этой дате. Как это случилось, уже говорил. В Лепельском музее есть его снимок и комментарии к нему. Я храню фотографию 1940 года всех сыновей Тихона Армоника, запечатлённых возле дуба перед входом в их отчий двор. Все они уже ушли из жизни.

 До войны все наследники моего прадеда Виссариона Армоника прошли школу жизни в его хате, которая до сих пор стоит. Правда, на ту лачугу она мало похожа, поскольку два года назад я решил воплотить память о моём деде Тихоне в века путём превращения её в благоустроенную агроусадьбу «У Тихона».

 Почему в большей степени обращаю внимание на деда, а не на прадеда? Да потому, что прадед прожил нормальную жизнь, а вот судьбу деда вконец исковеркали большевики.

 Не всё так просто было со старой хатой. Она не досталась мне в наследство. До 1991 года в жилище Виссариона жила его внучка Галя 1913 года рождения, дочь сына Юрки 1870 года рождения. Ввиду преклонного возраста Галя переехала к своей дочке Тамаре в минскую Узду, где и умерла. Тамара наследственное строение матери ввиду ненадобности продала лепельчанину Игорю Печкурову, который начал основывать в Макаровщине агроусадьбу «Рыбачок». Дело у него не пошло, и я выкупил семейную реликвию 8 мая 2013 года.

 На Макаровщинском кладбище есть братская могила.

  Но это не значит, что там действительно лежат мой дед Тихон, его брат Юрка, моя бабушка Анюта, её с Тихоном сын Вит. Их могилы неизвестны. Чтобы увековечить память о родных, я привёз землю из архангельских Яренска, Гендолы, докшицкого Парафьяново, Полоцка, закопал её на их родине и поставил памятник.

Записано в 2015 году.