546. КАК БЫЛ УБИТ ПРЕДСЕДАТЕЛЬ СПИРИД ПЛИГОВКА. Апанович (Плиговка) Галина

Родилась в 1939 году в деревне Болотники. Работала в колхозе, психбольнице. Живёт в Лепеле.

 Читала, как журналист Владимир Шушкевич описывал в газете происхождение названия деревни Плиговки. Суть такая. В деревне Застенок, близкой от моих родных Болотников, жил председатель сельсовета Плиговка. Он давно грозился увековечить собственную фамилию, назвав ей свою деревню. Власть у него была в руках, поэтому так и сделал. Застенок превратился в Плиговки. Потом племянник застрелил дядьку-председателя по пьяной лавочке. Топонимиста-самодура давно нет, а селение его имени будет существовать ещё долго.

 Всё это правда. Кроме убийства «по пьяной лавочке». Племянник Иван Плиговка, убивая дядьку Спирида Плиговку, был абсолютно трезв. Не был «под мухой» и убиенный. Рассказываю подробно, как дело происходило.

 Молодёжь из соседних деревень Болотники, Пески и Застенок (до сих пор у меня не поворачивается язык называть его Плиговками) по субботам и воскресеньям ходила на танцы в Старое Село вместе с балагуром Иваном Плиговкой, жившем в Застенке. В ушачском Старом Селе у него была девка – Нина Лапёнок.

 Иван был нашим лидером. Когда надумает идти на танцы, берёт гармошку, на которой играл с детства, и с порога начинает играть. Мы за километры слышим и тоже выходим.

 Но не надо думать, что молодёжь в 50-е годы запросто и праздно шаталась по танцам. Они служили отдушиной в беспросветном и бесконечном вкалывании. День копаем колхозную картошку. В ночь идём на «эдю» лён обмолачивать или подбрасывать снопы в молотилку и оттаскивать солому. Почти круглые сутки работаем. Поэтому предстоящие танцы и казались отдыхом получше, чем в кровать завалиться.

 Иван был одноглазым, только не знаю, от рождения или травмы. Один глаз был белым. Его и звали Слепцом. Но уважали. А Нина Лапёнок любила. Загуляет с ней до утра, и на работу не выходит. И раз так, и другой, и третий…

 Конечно, бессменному председателю Заозерского сельсовета не нравились прогулы племянника. Этим он развращал других колхозников: почему Ивану можно на работу не ходить, а иным нельзя? Дабы избежать упрёков колхозников, Спирид нещадно лишал Ивана премиальных. Деньги тогда за работу не платили, а в конце года выдавали гирсу – остатки от обмолота урожая, который подчистую поставлялся государству. Да и премиальные были копеечными, но всё же на них можно было купить кой какую тряпку. А Иван не мог – не получал их по милости родного дядьки. До того Спирид допёк племянника, что у того сдали нервы. Однажды взял Иван дома ружьё, пришёл на двор дядьки и через окно застрелил родственника. Тот поздно почувствовал опасность, пробовал убегать в тристен, но пуля сразила его наповал. Упал на порог.

 Спирид был партийным. После его убийства моя мама говорила:

 - Дзякуй богу, што сабаку напаткала сабачая смерць. Толькі шкада мне, што за гэта дзяцёнак пацерпіць. Расстраляюць.

 Суд над Иваном проходил в Заозерском клубе. На него вся молодёжь собралась из окрестных ушачских и лепельских деревень – все любили и уважали известного гармониста. Пьяное состояние Ивана даже не упоминалось, значит, был трезв. Когда зачитали смертельный приговор, весь клуб возмутительно завыл. Возвращаясь с суда в Застенок, Пески, Болотники, Дудчино, Азаренки, Старое Село, люди на весь лес голосили. В истерике убивались две сестры убийцы.

 Дома плакала мама, жалея Ивана. А по поводу убийства Спирида говорила:

 - Каб твой бацька з вайны вярнуўся, ён бы сам забіў таго гада.

 Дело в том, что в войну нас, детей, было пятеро. Немцы вывели маму на расстрел, доказав, что наша семья – партизанская. А мы все уцепились за мамин подол, орём благим матом. Вдруг является «народник» (вояка из Русской освободительной народной армии) и говорит:

 - Детей много. Не надо мать убивать.

 И отпустили маму в хату. А сами РОНАвцы пошли в хлев забирать корову. Потоптались вокруг единственной животины, переговорили между собой и пришли к заключению, что нельзя отнимать Рябую – детей много, кормить их будет нечем.

 Спустя пару дней немцы драпали с Лепельщины. Через неделю пришёл Спирид Плиговка, набросил на коровью шею верёвку и вывел Рябую из хлева. А маме сказал:

 - А ты приди кишки детям забери.

 - Подавись ты сам теми кишками, - ответила мама.

 Не знаю, сам Спирид съел нашу корову, или поделился с колхозными активистами. А ведь в курсе был, что папа сражался в партизанах, а потом на фронт пошёл, хорошо знал маму и её пятерых детей. Поэтому-то мама всю жизнь проклинала Спирида Плиговку, поначалу мечтала, что придёт её Тимофей и, без содрогания руки, убьёт грабителя председателя. Но папа не вернулся с войны.

 После суда над Иваном  Плиговкой мужики из далёких деревень говорили:

 - Почему свои не поднялись на суде и не заявили, что Спирид в войну людей раздевал, полушубки с них снимал, грабил население. Где были ограбленные? Совсем на суд не пришли. Может судьи учли бы это и не приговорили Ивана к расстрелу.

 Одна из ограбленных – мама.

 Она была на суде, но промолчала, боясь Шурки, сына Спирида, который жил в Болотниках. Вдруг сама по себе загорится наша хата…

 Но такие рассуждения людей были пустыми, поскольку Спирид грабил людей для обеспечения жизнедеятельности партизан – им отдавал награбленное. А пожаловаться оккупационным властям боялись, как и мама на суде. Суд такой грабёж засчитал бы Спириду в плюс.

 После смерти председателя Плиговки мама осмелела и рассказала людям, как Спирид отобрал нашу корову. Услышав о том, Шурка не мстить начал, а взялся всячески помогать нам в хозяйстве. Мама рассказывала, как ещё спит на зорьке, а Шурка уже её огород оборывает без всякой просьбы с её стороны.

 Время убийства Спирида Плиговки точно не помню. Замуж я вышла в 1959 году, а суд над Иваном проходил, когда я ещё девкой была.

Записано в 2018 году.