Мемуар 31. ШКОЛА ПРОТИВ ОПИУМА ДЛЯ НАРОДА. Шуш

Сведения об авторе смотреть здесь.

 Бога нет! А религия – это опиум для народа. Я даже не знал, что так сказал Карл Маркс. Мне всё это вбили в голову школьные учителя, а они – настоящие боги: умные сами и учат уму всё человечество.

 Самым умным членом семьи я считал бабулю Анэту Шушкевич (Парфинович). В Веребках она смело «крыла» советскую власть и бога. Папка тоже был умным, но не очень, поскольку любил быть пьяным, и бабуля на него за это ругалась.

 Что бабуля умнее всех, она сама так говорила. Ведь все были мужиками, а она – шляхтянкой. Подтверждением её ума служило абсолютное неверие в бога. В углу хаты, правда, висела какая-то коллажная икона с изображением польских богов (они были подписаны по-польски), но в церковь она никогда не ходила и не молилась вообще. А вот пасхальные яйца красила, за что я её любил и уважал ещё больше – такое действо считалось маленьким протестом против большой власти.

 А вот баба Лида Шушкевич (Тараткевич) очень сильно верила в бога. Молилась ежедневно и часто посещала лепельскую церковь. Она укоряла бабулю Анэту за безверие. Та только отмахивалась и гневно поносила бога за то, что в 1937 году помог дяде Сталину застрелить её мужа, а моего дедушку Таренту Шушкевича, навесив на него придуманный ярлык польского шпиона.

 И когда в 1965 году умер папка Костя Шушкевич, баба Лида в его смерти обвинила бабулю Анэту – не верила в бога, вот он и наказал её за это: умертвил сына. После этих слов бабы Лиды я ещё больше возненавидел бога – он приложил руку к смерти папки. Бабуля старалась меня разубедить в том – бог ни причём, поскольку его попросту нет. Если бы бог был, он обязательно услышал бы молитвы бабы Лиды и не позволил бы её мужу Луке Шушкевичу, брату моего деда, умереть в фашистском концлагере.

 А ведь, правда! Если бог не принял меры к защите деда Таренты потому, что его жена была атеисткой, то почему не выручил деда Луку, верующая жена которого дённо и нощно просила всевышнего помочь? Правы всё же учителя в утверждении, что бога нет, а религия – опиум для народа.

 Моя вторая баба Ганна Прусская (Калитухо) в Гадивле верила в бога почти так сильно, как и баба Лида в Веребках.

 Каждое утро молилась, праздновала все религиозные праздники, постилась. Но умной я бабу Ганну не считал, как и бабу Лиду, поскольку и той бог не сохранил мужа, а моего деда Ильлюка Прусского, умершего в 59-летнем возрасте от последствий воздействия отравляющего вещества в окопе Первой мировой войны.

  Бабу Ганну я всячески дразнил, типа выкриками: «Бога нет!». Она жаловалась на то мамке, и та на меня ругалась. А однажды вообще отчебучил хохму. Прочитал в книжке «Миколка-Паровоз», как мальчик Миколка разыгрывал деда: как только тот начинал склонять лысину к полу во время молитвы, внук ударял утюгом по печи. Получалось очень смешно. И я во время молитвы бабы Ганны попробовал повторить подвиг Миколки-Паровоза. Но не удалось. Услышав первый стук утюга о кирпич, баба Ганна проворно вскочила с колен, стащила меня с печи и розгой так отутюжила мне попу, что остались красные полоски. Этим она вбила в меня ещё большую ненависть к богу.

 Молилась баба Ганна бездумно, не понимая смысла молитвы. Я до сих пор помню её бормотание:

 - Отча наш ижэ яси на небяси да святицца имя тваё…

 Я, конечно, мог списать молитву из интернета без ошибок, но тогда это не были бы слова бабы Ганны, которые я запомнил наизусть.

 Позицию мамки Вольки Шушкевич (Прусской) в отношении бога я не понимал.

 Она же учительница! Как может тогда запрещать мне прививать бабе Ганне атеизм и вообще пренебрежительно высказываться о боге? А уйдя на пенсию и бросив школу, она совсем ударилась в религию. Когда по телевизору разрешили показывать всенощную на Пасху, она всю ночь ежегодно проводила перед экраном. Как можно было быть такой фарисейкой: ученикам говорить одно, а самой думать совсем другое? Наверное, всё же верх брала горькая правда жизни: любыми способами прокормить семью.

 Я часто дискуссировал с мамкой на тему: есть ли бог? Она мне бросала в глаза бессмысленное разрушение коммунистами божьих храмов. Такие действа я не оправдывал, но парировал, как мне казалось, умным контраргументом: одни дураки храмы строили, а другие – разрушали.

 Отсутствие бога доказывал так. Коль он есть, почему тогда не наказал главных уничтожителей веры – Ленина и Сталина – и позволил им умереть своей смертью? С чем мамка не соглашалась и парировала: Ленин умер не своей смертью – молодым убит. Бог, значит, покарал. И ещё есть совсем близкий пример божьей кары. Был до войны в Велевщине колхозный бригадир-активист, который заставлял людей выходить на работу в Пасху. Потом его сынишка игрался возле навязанного за столб коня, а ехал велосипед и испугал коняку. Тот рванулся, столб упал и убил мальчика. Так был наказан бригадир-безбожник. Я смеялся от возмущения и кричал:

 - Да за такое наказание бригадира нужно было бога самого убить!

 Мамка не соглашалась:

 - Всё равно бригадиру было больно сына потерять. Сурово божье наказание!

 Вот так уходил от бога советский ученик, школьные годы которого припали на 1959-1969 годы. Я не берусь утверждать, что на моём уровне отвернулись от бога все тогдашние ученики. Моя история не типична на сто процентов. Однако очень правдива и популярна для того времени.

 Но я не держу обиду на советскую школу за то, что лепила из меня воинствующего атеиста. Я ей даже благодарен, что выковала меня убеждённым реалистом.

Написано в 2018 году.

Читайте мои, единственные в мире, "Личные мемуары о красной эре".