Мемуар 46. ПОГОНЯ ЗА ХЛЕБОМ. Шуш Эсенскі

Сведения об авторе смотреть здесь.

 На рубеже 50-60-х годов мои две бабушки Анны – бабуля Анэта в Веребках и баба Ганна в Гадивле - выпекали самопальный хлеб. Для того имелась специальная дежка-хлебница. Она всегда была прокисшая, что обязательно требовал технологический процесс.

 Первоначальным же атрибутом хлебопекарного дела были жернова. В них засыпалось зерно и перетиралось в муку между вращающимся круглым камнем и его неподвижным собратом.

 Тогда ещё в колхозе вместо денег получку раз в год выдавали зерном. Не знаю, хватало ли его на весь межзарплатный период, но, во всяком случае, отсутствие хлеба за столом не помню.

 У моего закадычного дружка Валерика Дёмки бабушек не было, зато были деньги – мать Мария Марковна детей учила, а отец Михаил Нестерович получал пенсию инвалида войны. Поэтому хлеб у них был магазинный. Мне он безумно нравился, а Валерику деликатесом казался наш самопальный. И мы тайком от родителей воровали дома куски хлеба, обменивались ими и с наслаждением поедали. Так продолжалось до тех пор, пока бабуля Анэта не забросила хлебопекарное дело. Тогда мы тоже перешли на магазинный хлеб, поскольку деньги имелись и у нас – мамка была учительницей, а папка работал на кирпичном заводе «Свядица».

 В Веребках магазин был сначала на дому у Андрея Азарёнка, потом построили новое здание на возвышенности по центру деревни, где раньше церковь стояла. Магазинщиком стал Прохор Миронович. Он самолично на коне ездил на Лепельский хлебозавод за хлебом. Наполнял им контейнер размером на всю телегу. Привозил столько главного продукта, сколько требовалось жителям Веребок и соседних Бесед.

 Буханки имели совремённую форму, однако не были дозированными. Т.е. продавались на развес. Прохор заказанное количество буханок клал на весы и подсчитывал стоимость на счётах.

 В общем, хлеба хватало. До 1962 года. А тогда генсек Никита Хрущёв отдал весь хлеб своему идейному соратнику Фидэлю Кастро. Взамен на тростниковый сахар. Его крупные кристаллики были несладкими, и при соложении чего либо требовалась двойная порция. А хлеба не стало. Даже песню «Куба, любовь моя, остров зари багряной» переложили на блатной жаргон. Помню такие слова: «Куба, возьми свой сахар! Куба, отдай мой хлеб!»

 Хлеб стали давать по карточкам. Что это такое, мы не знали, поскольку в Веребках Прохор отпускал его по спискам. Каждому сельскому жителю полагалось несколько сот граммов (конкретно не помню). Доставал две тетради со списком веребцев и беседцев и отвешивал стоящему в очереди сразу на всю семью.

 Как раз в то время Хрущёв провозгласил кукурузу «королевой полей». Ею засеяли все поля вместо зерновых культур. В итоге в средней полосе СССР получился пшик - не росло теплолюбивое растение. Правда, в кукурузных краях початков было с избытком, и из них стали выпекать кукурузный хлеб. Он и позволил упразднить карточно-списочную систему торговли.

 Кукурузный хлеб на вкус был как кукурузный хлеб. Поры в мякише были такими, что мизинец залезал. Взрослые дядьки и тётки такой хлеб поносили, а мне он даже нравился. Все тогда наизусть заучивали стихотворение про Хрущёва. Попробую его возобновить в памяти.

Был у нас такой король –

Уточнять не стану –

Раздавал он хлеб и соль

Очень многим странам.

Приглашал к себе он в гости,

Ездил к ним с визитом,

А они на все лады

Славили Никиту.

Как не славить доброту,

Как не славить ласку?

Он поднял на высоту

Водку и закуску.

Драл язык на всю длину,

Тыкал пальцем в небо:

«Мы подняли Целину –

Будет много хлеба!»

А народ-дурак пахал

С утра до зарницы.

Вырос хлеб и уплывал

Прямо за границу.

«Хотят ли русские муки?» -

Спросите у Никиты вы.

И вам ответит Микоян:

«Мука ушла за океан».

«Королеву» – с поля,

Короля – с Кремля:

Хватит срать на Сталина,

Лучше – на поля.

 Смотри ты, сходу не получилось бы вспомнить, а как начал писать, так мозг и возобновил народный шедевр.

 Хлебный кризис всё же закончился. Прохор стал отпускать хлеб без ограничения. Более того, им стали свиней кормить: комбикорм не существовал, а мукой было дороже.

 Я жил поочередно – то в папкиных Веребках, то в мамкиной Гадивле. Насчёт хлеба в Веребках было хорошо – там был главный человек на деревне – магазинщик Прохор Миронович, который дённо и нощно заботился, как накормить сельчан. А вот в Гадивле магазина вовсе не было. Хлеб продавался лишь за три километра в Велевщине и за четыре – в Слободе. Однако много (и себе, и свиньям) оттуда не принесёшь. Поэтому удобнее было на автобусе Лепель – Латыголичи ездить за шесть километров в Аношки. Пока автобус идёт в конечный пункт, успеваем и хлеба купить, и в озере Оч покупаться.

 А брали всегда по семь буханок – на рубль. Этого хватало на неделю и себе и свиньям. Хлеб тогда был трёх видов: чёрный по 14 копеек, чёрный по 16 копеек, серый по 18 копеек и белый по 22 копейки. Такие цены считались нормальными, поэтому хлеба старались закупить при всякой оказии про запас. Если и засохнет или зацветёт – свиньи даже не заметят.

 Относительно хлеба запомнился эпизод из второй половины 90-х. Приехал с информационной группой в совхоз «Григоровичи». Кто-то из политинформаторов начал рассказ об улучшении жизни трудящихся масс, и как Лепельский хлебозавод увеличивает ассортимент продукции. Тогда встал один мужик и заявил:

 - Нахрана мне ўсялякія вашыя дарагія назвы! Кмену лыжку сыпнеце, назавеце “Кменным”, а цану ў паўтары разы павялічыце. Вы нам лепш пілавіння насыпце, абы бохан меней каштаваў – зарплату ж паўгода не даеце.

 Ещё один штрих к хлебу 90-х. В Бочейково ушлый предприниматель купил хлебопекарную печь и начал развозить собственную хлебопродукцию по околицам. Лепельский базар посещал по воскресеньям. К его машине выстраивалась очередь. Я, как в далёком детстве, старался закупить бочейковского хлеба на неделю – до того хорош был. Но вскорости наша власть прогнала чужака с базара, чтобы не составлял конкуренцию местному хлебозаводу. Я после того купил себе хлебопечку «Scarlett» и занялся самообеспечением семьи хлебом.

  Со временем обеспечение населения качественным «импортным» хлебом улучшалось. Многие частные магазины начали завозить хлебопродукцию из Минска, Витебска, Постав, Ушачей и даже Новолукомля. Я мотался по торговым точкам в поисках любимого минского «Старажоўскага». А теперь вообще говею – объедаюсь невообразимо вкусной чернягой магазина «Дионис», которую ежедневно завозят из Полоцка. 

  Погоня за хлебом прекратилась.

2018

 Читайте мои единственные в мире "Личные мемуары о красной эре".