50. Чеснокова Анна. ДЕТСТВО В БАНЕ (78)

 Родилась в 1952 году в деревне Барсуки Лепельского района. Окончила Витебское профтехучилище кулинарии. Большую часть трудовой жизни отработала в цехе по производству сухого молока Лепельского молококонсервного комбината. Живёт в Лепеле.

   Были у меня три деда: родной и двое двоюродных. То есть родными братьями они считались. Поляки. Родной дед Юлик и его братья Карл и Иосиф Телицы. Уехали они куда-то на заработки. Возвратились с деньгами и купили себе землю неподалёку от Барсуков. Может, до них те урочища такие названия носили, а может, они придумали: Первый Борок, Второй Борок и Третий Борок. До сего времени находятся три поляны перед Большим болотом: справа от минского направления шоссе одна, и слева - две. Долго в тех местах были небольшие поля колхозов имени Ворошилова, имени Чкалова, «Прожектор», «Барсуки». Что там теперь - не знаю, может заповедная территория зарастает сама по себе, может культурная посадка леса произведена, а может зерно на корм зверям выращивают.

 Купили деды себе коня и засучили рукава. Разработали-раскорчевали участки под поля, возвели хаты, хозяйственные постройки, поженились, завели детей.

 В 1937 году объявили дедов кулаками и сослали в неизвестном направлении. Хуторские постройки свезли в колхоз, в Барсуки. Моя бабушка осталась с тремя детьми. Пошла колхозных телят смотреть. Все Телицы стали изгоями, поскольку являлись семьёй врага народа. Теперь уже их никого нет в живых. Дядька Васька сам себя застрелил, приревновав жену Анюту к водителям автобусов, поскольку она работала в автобусной кассе. Дядя Ваня служил в Жлобине, сразу после увольнения в запас женился там же, жил в пригородном совхозе. А мама с бабой в Барсуках в баньке ютилась, кое-как оборудовав её под жильё (хата, собранная из хуторских построек, в войну сгорела). Вот и убежала мама от такой жизни в Шумилино работать на торфозаводе. Там познакомилась с моим отцом Григорием, водителем автомобиля марки ГАЗ. Не могу сказать, насколько сильна была их непродолжительная любовь, но меня зачать успели. Неизвестно, как сложилась бы моя судьба, если бы мой папа не задавил машиной пятилетнюю девочку. Посадили его. А мама одна оставаться на заводе не могла, поскольку я уже на свет просилась. А тогда не было родившим матерям ни декретных, ни оплат послеродовых отпусков по уходу за новорождённым. Было два выбора после родов: или на работу выходи, или с работы уходи. Мама выбрала второй и уехала в свою барсуковскую баньку. Хотя могла и получше сама устроиться и меня устроить: папа писал из тюрьмы, чтобы переезжала жить к его родителям в Могилёвскую область. Не знаю, как они там жили, но, во всяком случае, не в бане. Была у меня его единственная фотография, всю жизнь берегла, а вот как она исчезла, сама не знаю.

 И родилась я в бане, хоть шёл уже 1952 год. Война давно закончилась, все из землянок да бань в новые хаты перебрались, а нам построить жильё было некому - мужчины в семье не было. Дядя Ваня вообще из армии домой не пришёл, а дядя Васька после увольнения в запас сразу женился и на лесном хуторе Марьяново, расположенном между Барсуками и Нивками, своё хозяйство обустраивать взялся.

 Умер Сталин. В 1953 году мама куда-то написала по поводу исчезновения своего отца и его двух братьев. Пришёл ответ: посмертно реабилитированы. Дядья то ли умерли, то ли уничтожены на Соловках, а дед мой расстрелян в Минске (мы решили уже потом, что в Куропатах).

 Мы по-прежнему жили в бане. И вот приехал погостить к двоюродной сестре в Барсуки лепельчанин Костя Гордионок. Впрочем, не погостить, а в таком случае говорят - прибился, поскольку деваться было некуда: от троих детей жена выпроводила за пьянку, с работы (был бухгалтером в финотделе) за то же самое выгнали. А двоюродная сестра и привела его к моей матери, говорит, что вам же как-то строиться нужно, из бани вылезать, а он человек рукастый, всё делать умеет. А маме лет было уже прилично (меня в 28 родила), нужно было жизнь вне бани устраивать. Пошла замуж за Костю. Он на самом деле рукастым оказался. Хату поставил. Стали с мамой жить. А меня бабуля взялась воспитывать в бане.

 С помощью соседей бабуля более-менее обустроила баню. Тристен к ней приделала, а к нему - коридор. Получилась маленькая хатка на современную дачу похожая. В ней я прожила до школы, четыре класса в Барсуках окончила. А в пятый класс меня в Лепельскую школу-интернат сдали. На выходные всегда приезжала к бабуле в баню.

 А мама жила своей жизнью. Ей забот хватало - своих шесть детей с Костей родили. Вот тебе и пьяница! Не зря говорят, что всё от жены зависит. Но если это так, то я плохой женой оказалась.

 Окончив восемь классов в интернате, я выучилась на повара в Витебском профтехучилище кулинарии. Вышла замуж за Василя Манейкина. Сняли частную квартиру. Я устроилась на пищеблок областной больницы, когда она ещё находилась по улице Фрунзе. Он работал на ликёро-водочном заводе. Хозяйка, где мы жили, добавляла пристроек, чтобы ещё больше квартирантов держать. Деньги с нас не брала. Рассчитывались водкой, которую муж с предприятия выносил. Однажды ему сообщили, что на проходной сделал засаду ОБХСС (Отдел борьбы с хищениями социалистической собственности). И они с другом, уже затаренные водкой, решили перелезать через забор. Соскочил с него муж и сломал себе бедро. Друг, чтобы скрыть истинную причину травмы, выбросил бутылки в Двину, сходил на проходную и вызвал скорую помощь. Мужа забрали в больницу. Поставили диагноз: перелом со смещением. Положили на вытяжку. Плата водкой за квартиру прекратилась. А я была беременна. Вот и прицепилась ко мне хозяйка, чтобы я искала новую квартиру, где хочу, а она квартирантов с детьми держать не собирается. А как я буду с животом ходить по Витебску искать жильё? Да и кто такую возьмёт? И приехала я домой, в Барсуки, в родную баню. Муж остался на вытяжке.

 Через некоторое время мужу дали группу инвалидности. Выписали из больницы. Поскольку он был нетранспортабельный (нога в гипсу), привезла я его в Барсуки на такси. Кстати, тогда это было не так уж и дорого, не то, что теперь такси из Витебска гнать. Мне подходило время рожать. Был 1970 год.

 Ютимся себе в бане. И вдруг узнаём, что колхозный агроном Алина Куновская недорого продаёт старую довоенную хату умерших родителей. Пишем о том письмо родителям мужа. Они присылают деньги, и мы совершаем сделку. Переселяемся из бани. Забираем к себе бабулю. Я рожаю сына, через два года - второго. Отбываю двухмесячный родовой декрет и в колхоз на разные работы выхожу: навоз гружу, картошку копаю, сено сгребаю… Тогда можно было не работать до достижения ребёнком года, но никакой помощи не выплачивалось. Бабуля внуков смотрит. Муж работает в Лепеле на заводе железобетонных изделий в котельной. На работу и с работы рабочий автобус возит. Но ежедневно вечером приезжает пьяный. По хозяйству никакой помощи от него не вижу, а она вон как нужна - из купленной тёлки корову сами вырастили.

 Начала я на него дудеть: давай в город перебираться - думала, что там тягу к алкоголю отобью. Так и сделали. Он снял квартиру по улице 2-й Сенной. Бабулю оставили одну в нашей хате. Я пошла работать в Захаренкову столовку. Детей отдали в четвёртый сад.

 Но мои надежды не оправдались. Пил Васька, бился. Ушла с детьми я на другую квартиру. К нему стала ходить какая-то алкашка.

 Но он был не дурак - в быту буян, а на работе хороший работник. Стали ему рекомендовать в партию вступать. Но моральный облик не позволял коммунисту быть разведённым. Стал он меня уговаривать снова начать совместную жизнь. В случае примирения пообещали дать квартиру от завода. Ради квартиры я согласилась. Родила третьего сына.

 На выходные ездили к бабуле в Барсуки. Умерла она в 82-летнем возрасте в 1981 году. Жизнь с Василём у меня так и не сложились. Начали оформлять развод. При разделе мне с детьми оставили квартиру. Ему досталась барсуковская хата - я и не спорила, поскольку деньги на неё его родители давали.

 Мой рассказ основан на жизни в бане. Ей и хочу завершить повествование. Что интересно, купленная мной хата в Барсуках по сей день стоит на месте. Муж продал её чужим людям. Потом перекупила моя сестра из Бреста Валя под дачу. А баню мама продала, как только я купила хату и забрала к себе бабулю. Купили её на вывоз, может под сарай, а может даже на дрова, поскольку тогда моды на дачи не было. Но снится мне часто не существующая до сих пор хата, а почему-то давно исчезнувшая с лица земли баня, бабуля в ней и большой клён во дворе, выросший из трёхлистного побега, вырванного мной, малышкой, где-то и посаженного под видом яблони.

Записано в 2014 году.