674. ТЕРАПИЯ НА БЕРЕЗИНЕ. Чмырь Алексей

Сведения об авторе смотреть здесь.

 Какой год был, точно не вспомню. Ориентировочно же можно посчитать так: было мне тогда лет 50, а родился в 1949-м. Значит, 90-е заканчивались. Устал жить. Не политика меня достала, не материальное положение допекло, а банальное здоровье. Язва открылась. Свет не мил стал. Медицина оказалась бессильна. С веса 120 килограмм я отощал до 73. Хотелось спокойствия и уединения. Путь в них нашёл быстро: поселиться в глуши и прожить неделю впроголодь на самых примитивных харчах.

 Место выбирал по принципу: лишь бы там не был, и чтоб рыба ловилась. Поманила заповедная глушь реки Березины. Забросил в рюкзак хлеб, соль, крупу, топор, нож, кастрюлю, сковороду, рыболовное снаряжение. Автобусом приехал в центр Березинского заповедника Домжерецы. У знакомого взял велосипед и покрутил педали сначала на Крайцы, потом на Савский Бор мимо кладбища партизанского госпиталя.

  Всего 17 километров наберётся. Ну, и ещё пару километров гатью да заливному лугу Березины в урочище Раковки.

 Сразу взялся шалаш строить. Место выбрал не на высоком берегу, чтобы красотой природы любоваться, а на спуске в низменность, чтобы клёвый омут рядом был.

  Вечером шалаш был готов, и началась моя отшельническая неделя. Коротко её можно передать несколькими словами: ловил рыбу, варил уху, жарил, солил.

 Если рассказывать более подробно, следует отметить, что удил не только лишь ради добычи пропитания. Рыбы было столько, что и десятой доли её не съедал. Не экономил. Боковые рёбра выбрасывал вместе с мякотью.

 Просто лежать и в полудрёме наслаждаться отрешением от мирской суеты, о чём мечтал поначалу, не получалось. Клёв был зверский. Полуторакилограммовые лещи хватали.

 Заканчивалась весна. Погода стояла солнечная, однако ночи были холодными. Для обогрева тела всяких шмоток набрал. Огонь на ночь разводил большой перед самым входом в шалаш – загораться было нечему. Всё равно к утру просыпался от холода. Раздувал затухший огонь. Грелся. Забрасывал удочку. Начинался клёв. Чистил рыбу. Засаливал. Готовил уху, жарёнку. Запивал отваром из первых попавшихся съедобных трав: малинника, черничника, брусничника, ежевичника… Снова немного ловил. Приводил в порядок улов. Засыпал под солнечными лучами. Просыпался. Готовил обед. После полудня монотонный ритм отшельнической жизни повторялся. И так изо дня в день.

 Голодом я, конечно, не страдал. Рыбой объедался. Но рыбу есть три раза в день, на первое и второе, это весьма трудное питание. Она до того надоедает, что проглатывать чуть ли не через силу надо. Кажется, что вроде бы и есть хочется, а начинаешь кушать – назад воротит. Уже уху начал заваривать большой порцией щавеля. Вроде бы улучшились вкусовые ощущения. А если бы ещё и соль была в дефиците? Даже представить не получалось, как без неё люди жили в военное и послевоенное время, да и в иные благоприятные периоды, оказавшись надолго отрезанными от цивилизации.

 Но у меня на Березине с третьего дня перестал болеть желудок. Боль резко свелась к нулю на протяжении суток. Не верилось, что это на самом деле так. Думалось, что всего лишь кажется. Свыкся, оттого и не чувствую. Когда же понял, что такое новое состояние организма не наваждение, а реальность, начал искать причину. Ничего иного не приходило в голову, как абсолютное отсутствие жирной пищи, ведь не брал с собой ни сала, ни масла.

 Тяжело, конечно, было выдержать установленный самим себе срок заточения на природе. Но заставлял себя терпеть.

 Березину покинул утром в понедельник (приехал на неё вечером в предыдущий понедельник). Вечерним автобусом был в Лепеле.

 Язва желудка отступила напрочь. Но в меня вселилась иная немочь – заболел Березиной. Нигде больше не хотелось рыбалить, как на Березине. Пробовал на иных водоёмах. Интереса не получалось. Не получал и удовольствия. Но такая беда была поправима. Хоть и далеко, а при желании на Березину попасть всегда можно, пусть и не так часто.

 И уже с наступлением лета поехал туда таким же образом. Только не в то место, а в Крайцах поворачивал в противоположную сторону и дамбой пять километров следовал до устья Сергучского канала.

 Так ближе. Дамба утрамбована, а в околицах Савского Бора по песку велосипед приходилось в руках вести.

 Конечно, 14 километров крутить педали из Домжериц в устье канала и столько же обратно вроде как и смысла нет ради дня рыбалки. Поэтому сразу собрался на ночь. Успел наловить рыбы, почистить, помыть, присолить. Вырвал корягу, под неё положил пакет с вечерним уловом, поставил корч на место и землёй присыпал.

 После такого комплекса рыбосохранных процедур возвратился на берег, нашёл омут, развёл возле него костёр, приготовил ужин себе и кашу рыбе. Забросал её в омут и ловить уселся. Как начался жор, едва забрасывать успевал. Лещей граммов по 800 считал подлещиками. Лещ по моим меркам начинался от килограмма. А были и по полтора, и по два кило. А тут и хорошая плотва пошла, и краснопёрки с окунями. Хорошо, что дома сообразил две банки червей накопать, а по приезде в земле освежить.

 На ночь упрятал улов снова под корч. Пока возился, так уже и рассвет забрезжил. Спать почти не пришлось. Пошёл на берег.

 С самого утра восемь лещей вытащил более килограмма каждый. Много мелочи. В обратную дорогу пустился часа в два дня. Взвалил тяжеленный рюкзак на багажник и за два часа допедалил до Домрежериц. А там ресторан принимал рыбу от населения. Я предложил 12 лещей. Приёмщица принимает и причитает, что работы много с чисткой будет. Молчу и не признаюсь, что лещей-то я почистил, а вместо кишок в брюхо натолкал ершей и другую мелочь, чтобы им ещё и уха была, а мне вес добавляла. Со временем признался, но на меня ресторанные работники не обиделись – пошла по назначению и мелочь, а так тоже самое заплатили бы за кишки.

 Несколько раз ездил на рыбалку в устье Сергучского канала. Потом нашёл клёвые места возле моста через Березину на Минском шоссе. Окуни ловились на жирных червей и пиявок. И что интересно. Если одного длинного червя насадишь на крючок, не хотят браться. А если три штуки порвёшь на куски, и каждый за конец нацепишь, а жало лишь прикроешь хвостом или носам, то такой пучок вмиг зажрёт полосатик. А однажды толстую красную пиявку такой окунище схватил, что на высокий берег пришлось багром затаскивать. На шесть килограмм потянул. От старости из спины только одни толстые иголки торчали, а перепонок между ними не было – сгнили. Плавник как гребень выглядел. Чешую пришлось пассатижами сдирать.

 Вот такой у меня отдых на Березине получался. И язву вылечил, и удовольствие от рыбалки неимоверное получал. А ведь большинство лепельских рыболовов Березину за реку не считают: далека, берега неприступные, егеря гоняют.

Записано в 2018 году.