ПРИСТАНИЩЕ ДУХА ПРЕДКОВ

Сведения об авторе смотреть здесь.

 Буквально несколько минут назад узнал, что одна из моих самых активных респонденток года два как ушла в лучший мир. Известие это привело меня в печаль. Очень активная была гражданка.

 В отличие от иных респондентов, она не позволяла себя уговаривать на интервью, а сама с информационными предложениями отыскивала меня. Знакомство с Кирой Беляевой произошло при несколько необычных обстоятельствах. Расскажу о том.

 Лепельчанка Валентина Шарагович некоторое время была узницей фашистского концлагеря на территории позднейшего военного госпиталя. Повела меня на место, где находился её барак. В процессе рассказа сообщила, что к ним в камеру заходил некий житель Лепеля Тамковский, который работал на немцев. Я так и написал в районную газету. И тут возмутились наследники того Тамковского. Сказали, что будут на автора подавать в суд за оскорбление родственника, поскольку он всего лишь зарабатывал на хлеб, работая сантехником по обслуживанию коммуникаций в зданиях бывшей кавалерийской части. Я даже в КГБ звонил. Просил проверить списки фашистских прихвостней. Тамковского среди них не оказалось. И я пошёл с повинной на усадьбу бывшего её владельца Тамковского. Кира Беляева оказалась внучкой того Тамковского. Мы не только помирились, но и подружились. В последующем Кира много рассказала об истории своего рода, занятого усадьбой таинственного уголка Лепеля и вообще всего города в целом.

 Я зафиксировал много воспоминаний Киры Беляевой. Помещал их в «Лепельскім краі», на сайте LEPEL.BY. Теперь вот под впечатлением известия о смерти хорошего человека хочу рассказать про первую нашу встречу в 1999 году, вернее, о том, что тогда узнал.

*   *   *

 Дому, где жила Кира Беляева, полтораста лет. Кира хорошо знала, что строил его прадед Борис Тамковский в 1863 году. Понятное дело, после того проводили ремонт, однако многое осталось нетронутым, «родным», как говорила хозяйка: двери первоначальные, потолок всего лишь подшили ДВП. Просто не было необходимости менять то «родное», поскольку строилось оно старательно и честно, мастерски, с расчётом на столетия. Старые дома – прочные и долговечные.

  Исторической колоритности добавляла дому и мебель. Шкафу, по свидетельству хозяйки, 120 лет. Он ручной работы конца 19 века. Или огромное, на полстены, пианино. Оно немного моложе, имеет всего лишь 67 лет жизни. Не говоря про сервант с такой же красивой резьбой, но и его покупали уже после войны.

 «Это уже новьё», - махала рукой Кира. Разговаривала по-русски, что не удивительно, поскольку почти всё время жила за пределами Беларуси. Однако беларусский язык отлично понимала и, как утверждала, любила.

 Кстати, в том «новье» достаточно уютно чувствовал себя симпатичный довоенный медведь из гипса. Такое впечатление, что хозяйка нарочно поддерживала и бдительно охраняла в доме дух прошлого. Да хотя бы потому, что тут жило несколько поколений её предков. Кира была не из тех людей, которые не знают, а часом и не хотят знать, даже своих дедов. Для неё родовое генеалогическое древо – святыня. Недаром же в фотографиях на стене было выстроено шесть поколений её рода. А в семейных альбомах хранились фотоснимки столетней и даже большей давности, которые, откровенно говоря, вызывали трепет. С многих Кира сделала фотокопии. Часть фотографий передала в музей. Смотрел на те снимки или бережно сохранённую открытку с ещё царским штемпелем и будто на машине времени переносился в царскую Россию. Листая семейный альбом Беляевых, можно было осуществить интересное путешествие во времени, побыв на двух мировых войнах, просторах коллективизации, на стройках страны.

 - Вот мой дедушка Сергей Алексеевич Тамковский, - показывала Кира пожелтевшее фото. – Он работал на железной дороге. Это дядя Фёдор Бурцев, известный в Лепеле художник. Картины его висят у меня на стене. А это отец, он погиб на войне ровно через год после её начала, 22 июня 1942 года.

 Кира достала послевоенную районную газету с Брянщины, где воевал её отец. Прочитала:

 - В бою с оккупантами у Красных Двориков, на подступах к Селечне, на правом берегу реки Неруса 22 июня 1942 года вражеский снаряд попал на командирский пункт и оборвал жизнь трёх патриотов-коммунистов Алексея Исаевича Сидоренкова, Ивана Михайловича Ольховского, начальника штаба отряда имени Тимошенко, и Николая Андреевича Беляева, начальника штаба Комаричской бригады.

 До войны отец служил офицером при военном госпитале. Затем его откомандировали учиться на лётчика в Оренбург. Семья поехала с ним. Перед войной Николай поступил в военную академию имени Фрунзе. В апреле 1941 года маленькая Кира вместе с матерью переехала в Лепель к бабушке. И вдруг – война. Поскольку мать была инструктором райкома партии, оставаться под оккупацией ей не выпадало. Выделили им «полуторку», на которую погрузили девять семей. Таким образом отправились в эвакуацию в Казань.

 Тем временем отец очутился на Западном фронте. В Брянской области попал во вражеское кольцо. Иного пути окруженцам не было, как податься в лес, в партизаны. Николай Беляев возглавил штаб одной из партизанских бригад.

 Кира достала письма отца, которые тот с фронта прислал семье. Непонятно, как они доходили. Ещё удивительнее, как они до сего времени сохранились. Но сохранились же! Разборчивый красивый почерк, написанные простым карандашом слова. Понятное дело, немного затёрлись, однако полностью читались ценные страницы личного текста, который, смело скажу, стал реликвией. Было впечатление, будто страницы эти ещё пахли войной. Их посчитал бы за счастье иметь любой исторический музей…

 А вот фрагменты газеты «Правда» за сентябрь 1941 года. Здесь напечатаны списки бойцов Красной армии, награждённых орденами и медалями. В списке значится Николай Андреевич Беляев, представленный к награждению орденом Красной Звезды. Далеко не каждый из партизан в 1941 году мог похвастаться похожей наградой.

 После Кира написала письмо в Москву с просьбой прислать ей награду отца. К сожалению, в ответ выслали лишь свидетельство и фотокопию ордена Красной Звезды с объяснением, что сами награды не высылают.

 Жили в Казани. Мама заведовала столовкой в госпитале. Маленькая Кира ходила в детский сад. Осенью 44-го вернулись в Лепель. Транспорт не ходил. Дед Сергей тащил Киру и братишку Эдика из Бочейково на телеге. Жили скромно, света не было, жгли так называемые «прошки» - коробочки из-под гуталина для чистки сапог. Мать Эдика, тётя Маня, ездила в Витебск за солью. В 1945-м пошли с Эдиком в 1-ю школу. Потом семья съехала в Слуцк. И только в 9-й класс Кира снова возвратилась в Лепель. А после девушка училась в Витебске в технологическом училище швейной промышленности, где и встретила будущего мужа Владимира Сивцова; затем – в Московском технологическом институте. Направили работать в Латвию, куда и поехали вместе с мужем. Жили в городе Краслава – 30 километров от Даугавпилса. Там Кира работала главным инженером на фабрике №5 фирмы «Латвия», а муж – главным инженером-энергетиком деревообрабатывающего завода. Выйдя на пенсию, решили возвратиться в Беларусь. Это было в 1996 году. Поселились в Лепеле в родительском доме Киры на бывшей улице Березинская Система, теперь Березинская, 1.

 К тому времени уже умерла мать. А через несколько лет не стало и мужа Киры. Жена осталась одна. Правда, рядом построилась дочка Таня. А вот сын Эдик забрался далеко, аж в Париж.

 Несмотря на годы, болезни, Кира Беляева вела активный и, я бы сказал, небезразличный образ жизни. Она лелеяла дух предков Тамковских в старом доме. Ей до всего было дело. Часто штурмовала меня в редакции, требуя поднять тот или иной общественно значимый вопрос. Признаться, я даже иногда прятался, завидев её. Свято хранила память о муже. На стене висел очень интересный, загадочный крестик, найденный однажды мужем во время ремонтных работ в одном из старых заброшенных строений. Тому крестику, как утверждала Кира, лет больше, чем дому.

 После нашего знакомства я время от времени посещал дом, где обитает дух дедов Тамковских. И всякий раз Кира Беляева встречала меня с радостью, а выпроваживала небольшим гостинцем для моих будущих внучек. А Святаслава и Родаслава всё не приходили… И, наконец, накаркала в хорошем смысле этого слова…

 Интересно жила Кира Беляева. Любила прошлое, историю своего рода, страну, где родилась, её язык. Такой жизни можно искренне позавидовать.

P.S. Впрочем, воспоминание Киры Беляевой «Единственная в мире фамилия» можно посмотреть здесь: http://blukach.lepel.by/post/61.

2018.