716. ДВА УБИТЫХ БРАТА. Шушкевич (Прусская) Ольга

Сведения об авторе смотреть здесь.

 До войны у меня было два брата: Вася и Миша Прусские.

  На фронт в начале войны их не мобилизовали в связи с непризывным возрастом. На протяжении оккупации помогали папе с мамой по хозяйству. С образованием партизанских отрядов в окрестных лесах вместе с другом Павликом Мозго просились в партизаны. Их не брали. Отговоркой была нехватка оружия. А зачем в лесу лишние дармоеды. Ставили условие: придёте с оружием – возьмём.

 Когда к середине войны партизанское движение развернулось, стало достаточно вооружения, добровольцев включили в отряд. Воевали в бригаде имени Сталина. Во время блокады партизан Лепельско-Ушачской зоны Миша погиб.

 Вася вырвался из окружения и после освобождения Лепельщины был мобилизован на фронт, где вскорости был убит на территории Литвы.

 После войны колхоз выдал папе справку о составе семьи, где братья значатся как погибшие. 

  Я бы не взялась вспоминать своих братьях, поскольку гибель на войне тысяч, миллионов советских людей было тогда обычным делом. Завести же этот разговор меня подвигли случайные обстоятельства, которые помогли установить процесс гибели Миши. А это уже дело интересное и необычное.

 Ещё при Советском Союзе пришлось мне ехать в Полоцк по старой полоцкой дороге. На остановке «Двор-Жары» в салон зашла пожилая женщина. Села рядом со мной. Из разговора выяснилось, что она живёт в деревне Жары. Тогда я ей сообщила, что после выхода из блокады оставшиеся в живых партизаны рассказывали, что мой брат Миша погиб на огороде кого-то из жителей Жар: его разорвала вражеская миномётная мина.

 Женщина встрепенулась. С удивлением посмотрела на меня. Сказала:

 - Так это же было на нашем огороде. Я сама видела, как это было. Фашисты вели обстрел деревни с одной стороны. С обратной мы с семьёй и несколько партизан спрятались за сараем, поскольку убегать было опасно – на огороде и дальше в поле часто взрывались мины и снаряды. А сарай как бы принимал огонь на себя. Когда канонада поутихла, один из партизан зашёл за угол, чтобы выяснить обстановку. Вдруг раздался взрыв. Поднялась земля. Когда воздух очистился от взрывного мусора, в стороне от эпицентра взрыва лежало кровавое месиво в обрывках одежды. Когда прекратился обстрел, партизаны бросились в лес, чтобы не попасться в лапы врага. Вечером и на следующий день местные мужики собирали погибших в кучу. Их было много. Потом на тачках трупы отвозили в братскую могилу. Где она была, не знаю. Вроде как тогда останки жителей и партизан закопали на окраине Жар, возле дороги на Дудчино.

 Я не находила себе места от свалившейся на меня информации. Долго думала, что могу установить место захоронения брата. Вскорости специально поехала в Жары. Разговаривала с той женщиной, другими сельчанами. Однако в большей степени прояснить факт гибели и захоронения Миши не удалось. Большинство жарцев склонялись к тому, что он, скорее всего, похоронен возле дудчинской дороги. Завели меня к памятнику. Я поплакала. И мне стало легче от мысли, что нашла могилу дорогого человека. Это не точно, но хочется думать, что Миша Прусский покоится именно там.

 А на мемориальном комплексе «Прорыв» за Ушачами в перечне погибших в блокаде партизан значится и имя Прусского Михаила Ильича.

 А вот где похоронен мой брат Вася я так и не знаю.

2007.