740. ГНИЛКИ. Шушкевич (Прусская) Ольга

Сведения о респонденте смотреть здесь.

 Про послевоенную еду я уже вспоминала. Специально оставила одно очень спасительное и вкусное блюдо для отдельного рассказа. Повсеместно оно называется парулями. А у нас его именовали гнилками. Так что если услышите и прочитаете где-то слово «парули», а где-то – «гнилки», знайте, что это одно и то же.

 Только не «лопатьте» всякого рода словари: там ни самих этих слов, ни их толкования не найдёте. Литературный язык не пожелал подобного рода языковые изобретательства признать официально, поскольку в советском государстве нельзя было сохранять память о народном голоде, длящемся долгие послевоенные годы.

 Многие думают, что гнилки-парули люди едали сразу после освобождения от оккупации. Это далеко не так. После изгнания фрицев наша семья возвратилась в Гадивлю из Ушачского района, куда сбегала от кары за связь с партизанами. Хата была сожженной. Поселились в баньке, стоявшей на отшибе усадьбы. Раскопали замаскированные ямы, в которых ранее прятали картошку и иные продукты от всегда голодных партизан. Провизия оказалась в целости и сохранности. Так и перекантовались зиму 1944-1945 годов, пока папаша строил новую хату.

 А вот весной из Лепеля нагрянули уполномоченные и стали обшаривать людские сусеки, чтобы отобрать всё, что найдётся съестное. Семена шли для засева колхозных полей, всё остальное – для фронта. Ни единого зёрнышка, ни картофелины не покинули. Самим на семена ничего не осталось - значит, и следующий год будем голодать. Но доживём ли до него? Ягоды-грибы чёрт знает, когда вырастут. А на щавеле и ином подножном корме долго не протянешь…

 Однако протянули. Осенью колхоз снял урожай сельхозкультур, и понемногу выделил колхозникам зерна и картошки. Примерно столько, чтобы зиму протянуть впроголодь. А как быть дальше? Это никого не волновало.

 Колхозники понимали, что при копке картошки мелкие клубни остаются в земле. Их оставляли не специально – за это можно было угодить в тюрьму на несколько лет. Просто при самой тщательной выборке какой-то мизер всё равно прячется от рук и глаз. Достать бы его до морозов… Но нельзя – засудят, если бригадир словит.

 Зато ранней весной, когда с полей сходил снег, народ валом валил на прошлогоднее картофельное поле. Перекапывать его не запрещали, поскольку сгнившая за зиму картошка колхозу была не нужна. Аж ссорились люди за лучшие участки. Прогоняли нахальных захватчиков с заранее самими себе застолблённого места.

 Много надо было переворотить липкой после зимы земли. Она приклеивалась к лопатке, не стряхивалась, приходилось сталкивать лаптем или суком. А ещё тяжёлый ком полагалось растолочь на части – вдруг внутри гнилая картофелина окажется.

 Собранные таким образом перемёрзшие клубни мыть не полагалось – расплющатся в воде. Технология добывания съедобного содержимого заключалась в аккуратном отделении комьев земли от кожуры и разрезанием её верхней части одним движением острого ножа. Затем с противоположной стороны нажимали на клубень, и мягкое содержимое легко выдавливанием в посуду. Конечно, песок всё равно попадал в гнилое месиво и неприятно скрипел на зубах при употреблении готового продукта.

 А воняла как сырая картофельная каша! Но когда начинаешь жарить, быстро вонь сменяется приятным запахом вкуснятины. Аппетит растёт. И полученный горячий блин на самом деле кажется очень вкусным. А если имеется немного зерна, и муку из него добавишь в лепёшку, уже считаешь, что более изысканного деликатеса не едал никогда в жизни.

 Многие думают, что послевоенный голод в нашей местности наступил после освобождения Лепельщины и до полного разгрома фашистов. Это совсем не так. Я училась в Лепельском педучилище в 1949-1951 годах.

 И мы голодали. Студенты учебную неделю жили в Лепеле в частных хатах, а в субботу вечером уходили домой, чтобы там наесться подножного корма и в воскресенье вечером унести с собой на пропитание заготовленных родителями ягод, грибов, лебеды, мокрицы…

 Педучилище и Гадивлю разделяли 20 километров. Весь путь проходил по песчаному Борисовскому большаку. Машины тогда вообще не ходили. Изредка проезжала повозка. Но она всегда уже была заполнена подсевшими пешеходами. И я шла пешком. Не одна. Ко мне заходила Мария Бабаед из Замошья. По ходу присоединялась Гаша Игнатович из Черноручья, другие студентки.

 Иногда в Слободе к нам подключалась преподавательница училища. Однажды в дороге захотелось есть – желудок быстро переработал постное варево, как называли приготовленные на воде стебли молодой свеклы (ещё его называли бацьвіньнем). А я несла себе на пропитание гнилки. Начала шёпотом советоваться с Марией, как поступить. Поделиться с учительницей мне не жалко, но слишком в них много песку, скрипит на зубах. Решили, что стыдно угощать преподавательницу такой едой, лучше съесть украдкой.

 Отбежали в сосняк будто пописать, а сами проглотили по гнилке. Незаметно отламывали по кусочку на марше, отставая. Так и съели всю ссобойку.

 После меня долго мучила совесть, что я не поделилась гнилками с учительницей. И однажды несла из дому настоящие мучные блины. Решила исправить прежнюю нетактичность. Угостила подругу и преподавательницу. Та похвалила вкусный продукт. Я не выдержала и стала извиняться за недавний поступок с гнилками. А уважаемая нами попутчица успокоила меня, что ничего особенного в том не было. И ещё сказала, что зря мы боялись за песок в гнилках – сама такие ест. А тогда заметила нашу еду украдкой и ей очень хотелось гнилок. Мне было стыдно, но больше совесть не мучила – успокоила её честным признанием.

 Осенью студентов гоняли копать картошку в Матюшину Стену. Работали на совесть. До упаду. И без понуканий. Но никогда не воровали клубни. Всякий раз по нескольку их давали каждому. И мы были рады щёдрому расчету за работу. Я относила его тёте Дуне, у которой стояла на квартире по улице Чапаева. Та готовила картошку, и мы ели вместе, поскольку она также угощала меня своими продуктами.

 Тётя Дуня и дядя Павка относились ко мне как к родной дочке. И я их очень уважала и любила. После окончания педучилища всякий раз посещала хозяев своего студенческого жилища, бывая в Лепеле. И мы с ностальгией вспоминали гадивлянские вкусные гнилки.

Воспоминания воспроизведены в 2019 году.