745. О ЧЕРНОБЫЛЕ ТАКОЕ ВЫ НЕ ЗНАЛИ. Веракша Николай

 Родился в деревне Юрковщина Лепельского района в 1954 году. В 1985-м окончил Киевскую высшую школу милиции. Работал в органах МВД СССР, в том числе заместителем начальника Лепельского районного отдела внутренних дел. Живёт в Боровке.

  Во время Чернобыльской катастрофы работал начальником инспекции исправительных работ и трудоустройства управления внутренних дел Киевской области в звании старшего лейтенанта милиции. В пятницу 26 апреля 1986 года возвратился из командировки. Назавтра прихожу на запланированное партсобрание, а в отделе – никого. Причину выяснил у секретаря парторганизации управления.

 Узнав про аварию на ЧАЭС, из спецкомендатур начали разбегаться осуждённые спасать свои семьи. Меня сразу направили наводить порядок на Белоцерковский шинный комбинат, где были три спецкомендатуры.

 Из Белой Церкви по распоряжению начальника управления 11 мая переехал в город Иванков, где располагался штаб управления внутренних дел Киевской области. Там получил задание возглавить группу милиционеров, приехавших на двух «Икарусах» из Борисполя и Броваров, и приступить к эвакуации населения из зоны отселения. 13 мая штаб УВД переехал в город Чернобыль, где поселились в кабинетах Чернобыльского райотдела милиции.

 Обстановка с каждым днём ухудшалась. Вода, которая применялась для охлаждения реакторов, при соединении с ядерным топливом, могла вызвать водородный взрыв. Киевские пожарные машины мощными насосами беспрерывно откачивали её. Большинство испуганного населения понимало серьёзность обстановки и без возражений покидало жильё, нажитое имущество. Однако находились и такие, кто упорно сопротивлялся отселению. Их мы насильно вывозили из зоны.

 Через несколько дней переселились в общежитие Чернобыльского медучилища и пешком ходили на службу в РОВД. На улицу запрещалось выходить без респираторов, которые каждый день меняли, поскольку под вечер они становились рыжыми от радиоактивного йода. Ежедневно выдавали новую спецодежду, организовывали душ. В город Припять выезжали только на бронетранспортёрах, обёрнутых мягкими свинцовыми листами.

 Единственными обитателями Чернобыля и Припяти стали милиционеры, военные, пожарные и брошенные домашние животные. Видели в окнах голодных котов и собак, просившихся на улицу, однако помочь им ничем не могли, поскольку помещения были заперты и опечатаны.

 От голода рычали и дохли иные животные в хлевах, воздух насыщался вонью гниющих тел. Стояла неимоверная жара…

 Въезды в Чернобыль и Припять строго охранялись. На территорию АЭС даже нас не пускали. Там работали только пожарные в предохраняющих алюминиевых костюмах и японские радиоуправляемые тракторы-роботы. Несмотря на опасность, очень хотелось увидеть злосчастный реактор. Для осмотра его мы забирались на мост через Припять, радиация на котором достигала пяти рентген.

 Почему-то нигде не сообщалось, что 19 мая чуть-чуть не произошёл второй взрыв из-за короткого замыкания питающих АЭС электрических кабелей от нового пожара. Предупредили, казалось бы, неминуемую беду специалисты и пожарные из украинских Полтавской и Ровенской областей.

 Город Припять до аварии обеспечивался лучше, чем Киев. Но из-за сильного радиоактивного облучения всё пришло в негодность. Однако эта опасность не могла сдержать мародёров, которые проникали в Припять и Чернобыль из окрестных деревень тайными тропками, взламывали замки, двери, выбивали окна и похищали брошенные выселенцами вещи, товар из магазинов, из офисов оргтехнику и другое имущество. Потому другой нашей задачей была охрана имущества от мародёрства. Ловили преступников, ставили на сигнализацию и опечатывали двери подъездов, торговых точек, контор.

 Осталось много брошенных легковушек, час нахождения в которых был смерти подобен. Их официально вывозили на спецкладбище. Как-то дозиметристы проверили автомобиль начальника управления внутренних дел, который ежедневно ездил на работу из Киева, чтобы не ночевать в зоне. Результаты были настолько ошеломляющими, что руководитель без прекословий отдал своего любимца на спецуничтожение. Угонщики же ничего не боялись. Опасные легковушки из Чернобыльщины появлялись в Киеве, других городах Украины.

 В любой точке Чернобыльской зоны дозиметры продолжали зашкаливать.

 В Чернобыле мне присвоили звание капитана милиции. Милиционеры сменялись через пять дней. Мне же, как начальнику оперативного штаба, неудобно было проситься из опасной зоны, хотя и чувствовал себя плохо. 25 мая после очередной медицинской проверки врач сама пошла к начальству с требованием моего немедленного удаления из Чернобыля. В тот же день скорая помощь доставила меня в Киевский госпиталь МВД, где месяц лечил результаты переоблучения.

 В Киеве семья жила в кооперативной двухкомнатке. Бросать её не собирались, пока не заболела пятилетняя дочка по причине участия в демонстрациях на 1 и 9 мая 1986 года – нахваталась радионуклидов с безоблачного киевского неба. Врачи приказали срочно поменять место жительства. Год не хотело отпускать меня начальство. Наконец перевели в Лепель. Работал участковым инспектором, дали квартиру в Большом Полсвиже. Со временем получал повышение по службе. В 50 лет вышел на пенсию в звании подполковника милиции в должности заместителя начальника РОВД, начальника милиции общественной безопасности и специальной милиции.

 После выхода на пенсию считаюсь ликвидатором по 19 статье, работал директором лесофабрики, диспечтером ЖКХ, возглавил ветеранскую организацию Лепельского РОВД.

 Ежегодно пользовался единственной льготой – бесплатным лечением в санатории МВД, который находится на Нарочи. Очень кстати, поскольку Чернобыль оставил сильную душевную боль и боль в суставах.

2019