784. ЛЕПЕЛЬСКИЕ УЧЁНЫЕ. Полонский Анатолий

Сведения об авторе смотреть здесь.

…Тогда мы были легки на подъём. Решил прогуляться в Ленинград -  к земляку и ровеснику. Эдик завершал учебу в Ленинградском институте авиационного приборостроения: без пяти минут инженер. Ну, а я только что защитил диплом вуза гуманитарного. Мы оба - «лепельские мальцы», из соседних деревень. Эдик из Заполья, я из Заболотья.

 Тот, кто когда-то давным-давно придумывал названия деревень, сделал их говорящими. Рассуждал так: эти хаты за полем, ну, а эти за болотом. Хаты Заполья стоят на местности, которая прилично выше уровня моря, чем Заболотье. Заполье окружают сосновые леса, а возле наших хат – ольха, ракиты, лоза. Деревню Эдика легко можно было назвать и Залесьем, а мою иначе как Заболотьем и не придумаешь.

 И вот шагали мы, в недалёком прошлом провинциалы, по проспектам и улицам большого города. И поэзия Александра Сергеевича Пушкина отзывалась в моей душе:

Люблю тебя, Петра творенье,

Люблю твой строгий, стройный вид,

Невы державное теченье,

Береговой её гранит…

 И тут я услышал совсем чужую речь. Нас остановили туристы из Германии. И что-то спрашивали на своем языке. Я учил, конечно, немецкий и понимал, что это не французы, не испанцы, не англичане… Это понимал, а больше – ничего. Между тем, Эдик легко вступил в беседу. Что-то сказал, что-то переспросил, опять бойко заговорил по-немецки. Туристы улыбнулись, поблагодарили и пошагали по своим праздным делам.

 - Узнавали куда и как пройти? – спросил у Эдика.

 - Догадался или понял? – взглянул мой друг на меня.

 - Скорее догадался, чем понял, - признался честно.

 И тут Эдик начал читать стихи. Читал на немецком.

И я опять догадался, что это те же пушкинские строчки, что только что вспоминались мне.

 Эдик готовился стать учёным – защитить кандидатскую диссертацию. Для поступления в аспирантуру предстояло сдать кандидатский минимум. То есть, подтвердить свои знания по ряду специальных дисциплин и, в том числе, и знания одного их иностранных языков.

 Хоть не мне оценивать знания моего друга, но по этой встрече с немецкими туристами я убедился: он знает язык Гёте весьма неплохо. И ещё я подумал: надо догонять в знаниях – чем я хуже?! Но ведь и Эдик в своих не будет стоять на месте. Так и вышло. Так и не догнал. Эдик стал кандидатом технических наук. Предмет его исследований – в развитии изобретения великого Вильгельма Рентгена. Немецкий физик открыл икс-лучи, лучи способные видеть сквозь непрозрачные материи. Афоризм существует такой: больница есть только тогда, когда в ней есть рентген-аппараты, основанные на изобретении Вильгельма Рентгена и позволяющие в сотни раз улучшить и диагностику, и лечение. Со времени изобретения прошло примерно полтора века. А эти аппараты непрерывно совершенствуются, находя все новое и новое применение.

 И вот к этому важному делу приложил свой ум, знание и трудолюбие тогда молодой, а теперь уже маститый учёный Эдуард Болеславович Козловский из лепельской деревни Заполье.

 Собственно, а кого мы называем ученым? В городах и весях по всему белу свету бесчисленное множество образованных, умных, талантливых, со светлыми головами и золотыми руками людей. Это так. Но есть сформулированное определение: «Учёный - это специалист в какой-либо научной отрасли, внесший вклад в науку. Обычно учёными называют людей, которые применяют научный метод. Научная методология включает в себя обобщение хорошо проверенных фактов, применение абстрактных понятий, генерирование и проверку гипотез, начиная с хорошо изученного в сторону непознанного». Это если очень-очень коротко. Есть и шутливые определения: учёный это тот, кто свое любопытство утоляет за счёт государства. Но для этого надо быть по-настоящему любопытным. Таким, чтоб постоянно шевелились мозги, бродили по лабиринтам познаний, которые неизвестно куда и когда приведут, к какому выводу, к какому выходу. Наука, как и поэзия, это езда в незнаемое.

 Процитируем к месту фрагмент из стиха хорошего белорусского поэта Олега Лойко. Поэта и учёного – он доктор филологических наук, член-корреспондент Национальной академии наук:

…Мне заўсёды чагось не стае,

Штосьці вабіць, кудысьці цягне:

Чуць, як кожная птушка пяе

Знаць, як кожная кветка пахне…

Знаць, якім будзе заўтра дзень,

І якой за сталом бяседа,

І якім будзе лёс людзей

Год праз трыста, мне трэба ведаць!..

 “Мне покоя не знать никогда!” - такими строчками завершает поэт. Ох, далеко не все мы, живущие на белом свете, более-менее или менее-более образованные, желаем обременять себя таким беспокойством. Для настоящего учёного “не знать покоя” - это норма жизни.

 Из деревеньки Заполье и ещё один учёный — Геннадий Болеславович Козловский. Он старший брат моего друга Эдика и тоже кандидат технических наук. Жил в Санкт-Петербурге. Не так давно Геннадия Болеславовича не стало на этом свете.

 Ну, а как же моё Заболотье пышнянское, что чуть ниже над уровнем моря, чем Заполье? Со своим темно-синим дипломом я никак не догнал и даже не сравнялся со своим другом-учёным. Так что Заполье лидировало по количеству ученых на душу населения.

Впрочем, минуточку…

 В Заболотье есть и другие односельчане, получившие, как и я, высшее образование. А учёные есть? И вспомнился мне Николай Иосифович Дудо, односельчанин чуть постарше меня. Мальчишка рос без отца – дядя Иосиф не вернулся с войны, погиб на фронте. Николай Иосифович довоенных годов рождения помнит войну: он видел её мальчишечьими глазами. Мы были уже взрослыми, когда Николай Максимович поделился и такими воспоминаниями:

 - В доме у бабушки была большая печь. И я помню, когда в этой печи она пекла хлеб для партизан.

 Коля подрос “среди горьких военных отав”, отслужил, закончил педучилище, затем институт. И уже работал в Минске. Спустя многие годы я узнал, что Николай Иосифович защитил диссертацию, стал кандидатом химических наук.

 В Интернете я нашел некоторую информацию о предмете исследований моих учёных-земляков братьев Эдуарда и Геннадия Козловских из Заполья, Николая Дудо из Заболотья. Понял со всей определенностью, что их исследования имели теоретическую и практическую пользу. Говорят, Петр Первый любил собственноручно тачать сапоги. По упрощённой аналогии представляю, как обжигали паяльниками пальцы на заре своих исследований кандидаты технических наук Козловские, как колдовал над колбами кандидат химических наук Дудо. Конечно же, в их рабочих журналах или тетрадях, как муравьев в огромном муравейнике, копошилось множество цифр, формул, расчетов…

 Ну, а как ещё отметилось мое Заболотье в науке? И тут вспомнил я давний разговор с Николаем Федоровичем Болотником. Николай Федорович был тогда директором крупной московской школы, жил в Москве, но каждое лето приезжал на нашу малую родину в деревню Заболотье пышнянское к своей маме, в свою хату. Приезжал на “Москвиче”, а потом и на “жигуленке”. Приезжал с семьей – с женой и сыном Колькой. Колька был моложе меня на три года.

 И вот много нас - и деревенских пацанов, и приезжих, как Колька, к бабушкам, купались в нашем озере. Были здесь и папа Кольки, и его мама – врач по профессии. С весны до поздней осени из нашего озера мы не вылезали: перекусывали пойманными рыбешками, запеченными на угольях в листьях лопуха, красными раками (они ходили по дну стаями и жили под корчами), сваренными в древней кастрюле, земляникой, что росла на другом берегу, яблоками из старого “панского” сада – особняк помещика Спасовского стоял до войны у озера…

 Через наше озеро течёт в озеро Лепельское река Зеха. Тогда было много рыбы, раки жили колониями – чистейшее озеро, которое наполняли и многочисленные подводные ключи-криницы. Отличное место купания для жителей деревень Заболотье, Большие и Малые Пышногоры.

 Раков мы ловили так: ныряли и, открыв глаза под водой, искали черные точки на фоне желтого песка. Это и были раки. Ловко их хватали руками, кидали на берег и снова ныряли. Видимо в азарте, неосмотрительном для “взрослого” девятилетнего пацана, я с берега прыгнул с открытыми глазами. И сразу пропахал песчаное дно своим носом и щеками. Но это - полбеды. Беда была в том, что в оба глаза, под нижнее и под верхнее веко, как в совок для сбора мусора, набилось полным-полно песка. Боли не почувствовал, но из воды выскочил совершенно слепым.

 Теперь представляю, как бы порезвились, спасая мне глаза мои друзья-мальцы! Да-да, ковырялись бы в них дудочками, былинками, соломинками, а, может, и ногтями. А, может, и трясли бы меня вниз головой, что б песок высыпался. Но на берегу был московский врач - мама Кольки. Она быстро нашла какую то ёмкость, положила меня головой к берегу и, набирая воды в эту ёмкость, промывала и промывала глаза. Может так промывают золотоносный песок, когда ищут крупицу золота: долго и настойчиво, и, конечно, грамотно.

Промывала не спеша, ассистировали ей, наблюдая за спасением моих глаз, мои друзья пацаненки-мальцы. Постепенно я стал различать лицо моей спасительницы, а затем и лица остальных мальцев.

 - Толик, ты видишь? — спросил Колька.

 - Вижу, Колька!

 Спустя много-много лет, когда по необходимости отправился к офтальмологу, он, в частности, произнес:

 - Когда-то у вас было механическое повреждение глаз… И кто-то крепко помог вам тогда.

 А помогла мне Колькина мама. И все последующие годы, когда Колька наведывался из Москвы к бабушке в Заболотье, я старался, как теперь говорят, оказать ему внимание.

 А потом Колька перестал приезжать. С его папой Николаем Федоровичем мы встретились в деревне, в нашем Заболотье.

 - Ну, как ты, Толик? — спросил Николай Федорович.

 - Работаю, заочно учусь… А как там Колька?

 - А Колька мечтает стать учёным, - с лёгкой иронией, но и с надеждой, с уверенностью ответил Николай Федорович. – Учится в физтехе. Слышал про физтех?

 Конечно же, я слышал про легендарный московский физтех, про огромные конкурсы на одно место среди абитуриентов. Даже выпускники школ с золотыми и серебряными медалями сдавали вступительные экзамены по общим правилам. Основателями физтеха сразу после войны были лауреаты Нобелевских премий П.Л. Капица, Н.Н. Семёнов, Л.Д. Ландау.

 Николая Федоровича Болотника, моего старшего товарища и друга моих родителей, уже нет на этом свете, как и моих родителей…

Ну, а как там мой Колька? Как там мой юный москвич из деревни Заболотье?

 В поисковике я набрал: Болотник Николай Николаевич, учёный, Москва.

 Вот короткие цитаты из Википедии: “Российский учёный, доктор физико-математических наук, член-корреспондент Российской академии наук, лауреат Государственной премии Российской федерации в области науки и техники. В разделе “Основные научные результаты” было обозначено столько, что казалось: учёный с юности стремился “рваться в завтра, вперед”.

 Однако сомнение подкралось ко мне — тот ли это Николай Николаевич Болотник? Мало ли на свете однофамильцев?

Чрезвычайно деликатное письмо написал по электронному адресу Николая Николаевича: “Глубокоуважаемый профессор! Знакома ли Вам деревушка Заболотье на Лепельщине?..” Конечно, указал свой электронный адрес, телефон. И очень скоро услышал в трубке:

 - Толя, здравствуй, это я – Коля Болотник из Москвы… Конечно, помню, как ты меня учил на мотоцикле кататься…

 Да, у папы был “Ковровец”. И порой он давал мне прокатиться по деревенской улице и окрестным тропинкам. И я вспомнил, что эти счастливые минуты разделял и со своим московским другом Колькой. Конечно, ему было лет восемь-девять, но в те годы какое ГАИ в глухой деревеньке Заболотье. Колька быстро понял, где ручка газа, где тормоз, научился выжимать сцепление. Так и мчались мы – восьмилетний мотокурсант и одинадцатилетний инструктор на заднем сиденье. Порой гнались за нами собаки, сопровождая беззлобным, веселым лаем.

 Мне было от души приятно, спустя годы, спустя десятилетия, услышать голос Кольки.

 Оценил и искреннее приглашение:

 - Приезжай, Толя, в Москву… Покажу, чем я тут занимаюсь, как живу.

 После нашего разговора ещё с большим интересом прочитал в Википедии о науке Николая Николаевича Болотника, доктора физико-математических наук, член-корреспондента РАН, профессора.

 Стараясь вникнуть в суть его многолетних исследований, ознакомился в Интернете с заголовками его многочисленных научных статей, написанных в соавторстве с коллегами. Иногда консультировался со знакомыми мне физиками и математиками, инженерами. Конечно, не всё понял и понимаю. Но представляю масштаб научного творчества, полезность исследований для многих отраслей – от поля до космоса. Вот один, например, заголовок одной из научных статей: “Концепция системы управления микророботом космического назначения”. Загляните в Интернет и вы, мои любопытные земляки!

 Знал я и ещё одного учёного – Георгия Васильевича Богатикова. Это была наша юность – Жора Богатиков жил по соседству в Лепеле и был тогда студентом старших курсов Витебского мединститута. Теперь он доктор биологических наук. Интернет беден на рассказ о нашем земляке. Его славному тёзке – народному артисту СССР Георгию Богатикову - посвящены по праву сотни материалов. Впрочем, наш земляк Георгий Васильевич Богатиков работал и работает, как говорится, в другом жанре, не публичном.

 Ну, и как не упомянуть имя Владимира Владимировича Горбачева, кандидата медицинских наук, потомственного медика.

 Впрочем, имя и добрые дела Владимира Владимировича, Почетного гражданина Лепельского района, основателя и директора многопрофильного медицинского центра “ЛОДЭ” известно многим и не только на Лепельщине.

 Мой рассказ о тех учёных, которых знаю лично. Пик их научного творчества, взлета пришелся на последнюю четверть прошлого века. Конечно же, они дали путевку в науку многим своим ученикам. Впрочем, слово “многим” здесь не очень уместно. Учёный – это все-таки штучный товар, не столь частое явление — профессия не массовая. Это интеллектуальный труд, нацеленный на созидание.

Но, безусловно, и в годы прошлые были на Лепельщине люди учёные и, безусловно, они будут и впредь.

* * *

 У Михаила Жванецкого есть замечательный ироничный монолог. Вот фрагмент: “Я не стал тем и не стал этим. И корабль под моим командованием никогда не войдёт в нейтральные воды – он даже не выйдет из своих”.

 Завершу его по-своему, более оптимистично: но у меня (у нас) есть время подтянуться, набраться ума-разума от более светлых, мудрых голов, от людей с золотыми руками. Всё ещё впереди! А для начала посмотрите в Интернете фразеологизм “набираться ума-разума”. Начнём быть неистово любопытными!

2020