796. ЗНАЙ, КОМУ ДАРИТЬ СВОЙ ТРУД. Мастинский Леонид

  Родился в деревне Мостище Лепельского района. В 1966 году окончил Черницкую восьмилетнюю школу-интернат в Лиозненском районе. Окончил Полоцкое профтехучилище и получил специальность слесаря. В 1976 году получил среднее образование в вечерней общеобразовательной школе. До 1992 года работал художником-оформителем в ЖЭК Стройтреста №9 Витебска. С 1994 года живёт в Лепеле.

 На художников учатся. Но ими становятся и по велению сердца, когда человек чувствует в себе задатки особого восприятия мира и желание перенести их на какую-либо основу, первоначально – бумагу. Так появляются художники-самоучки или художники от бога, как их часто называют. Именно к такой категории деятелей искусства отношусь и я.

 Моя деревня, а теперь призрак, Мостище особого восторга души не вызывала. Само название говорит, что без мощения деревянного настила к ней и по ней не проберёшься. И когда лирики, восхищаясь какой-нибудь точкой или объектом, восклицают словами народной песни: «Степь да степь кругом!», то из таких соображений моё родное Мостище можно охарактеризовать так: «Кусты да кусты кругом», с таким же успехом применив слово «болото». Это к тому, что окружающая моё детство природа вряд ли сформировала во мне художника.

 К рисованию я пристрастился в Черницкой школе-интернате Лиозненского района, куда меня определили во второй класс. Там нас водили по школьным окрестностям, обращали внимание на наиболее живописные места, давали задания зарисовать их. Мне понравилось. И я уже стал сам рисовать, не ожидая указания учителя.

 Когда ходил в четвёртый класс, у школы затребовали два лучших рисунка на выставку. Выбрали работу мою и моего одноклассника. Масштаб и результаты конкурса не помню. Важным считаю уверенность в своих способностях, возникшую после оказания мне доверия участвовать в важном мероприятии.

 И я ещё больше пристрастился к рисованию. Осознанно стал оценивать пейзажную природу. Когда меня отправили в Витебск, соседом по комнате оказался фотограф-любитель. Он научил меня фотографировать. Фотографировал красивые места и перерисовывал их с фотоснимка на бумагу. Такой процесс запечатлевать природу мне понравился.

 Марку своего первого фотоаппарата не помню. Была простенькая камера, возможно, «Смена». Но она здорово развила мои художественные способности. Потом купил дорогой «Зенит», который использовали фотографы-профессионалы. Был тяжёлым, громоздким, но снимки выдавал качественные. Потом испортился – шторка разлетелась. Купил в Лепеле с рук «Зенит-ЕТ», полуавтомат. В нём зажигалась зелёная лампочка, если правильно выбирал экспозицию. С него много чёрно-белых снимков перевоплотил в картины.

 Шли годы. Появились цветные «мыльницы»-автоматы, затем бесплёночные цифровые камеры. Я их не принял. Продолжаю фотографировать «Зенитом». Цветные фотоплёнки покупаю в Минске. Тута же вожу проявлять заснятые. Правда, теперь фотографирую мало – использую в год одну-две плёнки. Рисую с натуры пейзажи, портреты.

 Не могу похвастаться большим личным фотоархивом. Один знакомый приятель, жилец моего же дома, своровал наиболее ценные фотоплёнки с целью навредить мне, отомстить. Я требовал вернуть украденное. Не послушался, хотя факт грабежа не отрицал.

 Вообще, грабили меня часто. Забирали картины, иные вещи. Вверх дном переворачивали квартиру, взламывая деревянные замки. Я их менял – не помогало. Грабители думали, что у меня много ценностей и денег, поскольку художник. Вряд ли они много поимели с моей продукции. Грабежи прекратились в 2015 году после того, когда в доме делали капитальный ремонт, и я поставил железные двери. Поэтому мои работы сохранились лишь с 15-го года. Это не значит, что остальные были подчистую разграблены. Просто я понимал, что хранить картины дома не имеет смысла, поскольку их всё равно украдут. Поэтому готовые работы поставлял на выставки, изредка продавал, в основном раздаривал.

 Однажды попросили меня принять участие в выставке, которая организовывалась в Витебске. Отвёз несколько работ. Восхитились их качеством. На следующий день прихожу, а мои картины стоят на окне, обильно поливаемые солнечными лучами. Спрашиваю: когда будет вернисаж? Отвечают: через месяц. Говорю: краски на картине за такое время выжжет солнце, поэтому картины забираю и больше к вам ни ногой.

 Где сейчас мои работы? Ну вот, на персональную выставку в лепельском салоне-магазине «Скарбонка» насобирал 35 картин.

 А так дарил всем, кого посчитаю ценителем подарка. Всегда вспоминают меня теперь племянница в Витебске, брат в Минске, близкая родственница писателя Геннадия Буравкина за его портрет, кстати, моего свояка – племянница вышла замуж за его внука.

 Случались казусы, можно даже сказать - мистика. Написал портрет брата. Подарил ему. Звонит: на картине появилась роза. Недоумеваю: до дарения четыре месяца портрет висел на моей стенке без всякой розы. Говорю: привози, разберусь. Привозит. Точно: на портрете выдавлена роза, аж краска потрескалась. Определил: сделано это вязальной спицей. Показал в «Скарбонке». С моим выводом согласились. Окончательный вердикт: картину использовали в качестве подкладки для копирования канвы для вышивки.

 Ещё наблюдал безалаберность к произведениям искусства. Приезжаю к родственнику, которому подарил несколько картин. Ужасаюсь: висят на стене, постоянно освещаемой солнцем. Говорю сыну хозяев: сними, они же за год-два выгорят и потеряют ценность. Снимает.

 Через какое-то время посещаю ту же семью. Мои картины висят на прежнем месте. Описываю хозяйке неправильность их размещения. Отвечает: где хотим, там и вешаем. Разве можно таким ценителям искусства дарить произведения искусства, в которые вложена часть сердца и души мастера?

 После муж этой женщины спрашивал: напишу ли я портрет его жены? Ответил прямо: я пока с ней не в ладах, потому не могу сделать это по состоянию души.

 Мой наказ не только художникам, но и всем творческим людям. Знайте, кому дарить свой труд, чтобы он в последующем служил созданию настроения, а не подкладкой для создания канвы.

2020