10. Тумашкова Галина. ДЕТСТВО ДОВОЕННОЕ МОЁ (18)

Продолжение 1 

Папа мой учился в лепельской гимназии. Вместе с братом пешком ходил на занятия из Кабачка в Лепель через Демешково. Брат выучился и куда-то уехал искать лёгкий хлеб. А папа, ходя на учёбу через Демешково, как-то зацепился за мою маму. Таким образом, она из Камелевой превратилась в Латышеву. Совместную жизнь начали, поселившись в Лепеле на квартире у евреев по улице Копаницкой (теперь Дзержинского). Хозяйку называли Зусьчихой. Она учила маму готовить по-еврейски. По субботам у хозяев всегда был праздничный стол. Маму приглашали поучиться стряпать их блюда. С тех пор мама готовила действительно вкусные любимые евреями кушанья: мацу, цимес и другие.

Папа работал в Лепеле каким-то чиновником. Мама говорила, что в ого обязанности входили поездки по району. То ли инспектировал торговлю, то ли представлял профсоюзы. Это уже я сделала такое заключение со слов еврейки из универмага, который был на Пятачке. Всякий раз, когда я заходила в магазин, она повторялась, что знала моего отца, он её в профсоюз принимал.

В 31-м году, когда мне было три года, папа умер. Поскольку он был чиновником-коммунистом, расходы на похороны взял на себя райком партии. Обещали заботиться о семье. Не обманули. Поскольку мама при папе не работала, предложили выбрать по желанию работу. Была мама безграмотна, поэтому попросилась в столовку, и её незамедлительно устроили. Так она стала помощником повара. Меня и брата сдала в детский сад, который находился возле Петровского кладбища. Там было два дошкольных учреждения. Теперь на том месте растёт куст сирени.

В детский сад шли возле костёла святого Казимира. От него улица вела к Улле, через которую был перекинут хороший деревянный мост с названием Ксендзов. Под ним даже небольшие пароходы проходили, только не помню, настолько он был высок или же раздвигался.

В 30-е годы пришёл голод. Детям, которые ходили в сад, переносить его было легче. Там давали сладкий чай, кусок хлеба, суп, кашу. Игрушек не было, поэтому давали замешанную глину, и мы сами лепили себе всё, что вздумается.

В сад ходили самостоятельно. Перед мостом была столовая, в которой работала мама. За кладбищем был военный городок. Однажды в него приезжал Будённый. Воспитанников садика выстроили вдоль дороги и сказали махать руками проезжающей машине. В ней было несколько человек. Мы уже знали, что усач - это Будённый. В ответ дядьки махали нам.

Однажды на 1 мая военные забрали детсадовцев к себе. Мы выступили с концертом. Потом нас завели в солдатскую столовую. На стол поставили сладкий чай не в металлических кружках, а в настоящих фарфоровых, тарелки с белым хлебом. Тогда я впервые в жизни не только попробовала белого хлеба, но и наелась его вдосталь, ведь в садике давали всего лишь по ломтику чёрного.

Примерно в 36-м закрывался костёл. Как раз в том момент мы с братом шли возле него. Весь двор был услан выброшенными из костёльной библиотеки книжками.

Потом нам дали квартиру на втором этаже дома еврея Шлопака, который стоял на месте гастронома. Самого хозяина потеснили в одноэтажный пристроек. Наши окна выходили на Пятачок, где продавали мороженое. Было оно не в пачках, а накладывалось в вафельный стаканчик.

Напротив нашего дома, на площади, находилась аптека. Мы часто покупали в ней бычью кровь - так называли гематоген, который стоил гроши.

На площади стоял деревянный райком партии. В его дворе был небольшой домик, в котором жила техничка райкома с дочкой Зиной. Как-то в районной газете прочитала её воспоминания, в которых она сообщает, что довоенный райком партии находился по улице Горького. Это не совсем так. На названое Зиной место райком поселился после войны. Просто она ошиблась, поскольку намного младше меня.

Мама к этому времени перешла работать портнихой в артель «Прогресс», которая размещалась в деревянном доме рядом с теперешним «Агропромбанком». Учиться я пошла в школу, которую мы называли «деревяшка». Располагалась она рядом с теперешним двухэтажным зданием школы на перекрёстке улиц Пролетарской и Вокзальной (Данукалова и Лобанка). Учились в ней младшие классы - с первого по четвёртый. В четвёртом классе меня учила красивая блондинка Славецкая Екатерина Петровна. А когда я пошла в пятый класс, она стала его классным руководителем и преподавала географию. Математику вела Мохарт, которая жила напротив школы по Пролетарской.

Перед самой войной решили снести наш дом и на его месте построить Дом советов. Шлопака переселили в дом по улице Будённого, в котором после находилась аптека, а потом магазин «Оптика». Нашу двуэтажку перенесли на угол улиц Будённого и Войкова. Нас вселили в дом напротив стадиона по Будённого, в котором находилась контора строительной организации (после войны был детский сад). Работали там инженеры из Москвы и Ленинграда. Вели они строительство железной дороги из Лепеля на Крулевщину. Полотно насыпали колхозники по программе «Гужтруд» (колхозы обязали выделять людей вместе с лошадьми и повозками). Строительство остановила война.

Квартира наша состояла из комнаты и кухни. Кроме нас в доме жил Ковган, который после войны руководил горкомхозом. Третьими соседями были Симако. Впоследствии Симако пойдёт в полицаи и присвоит всё имущество на время войны оставленной нами квартиры.

В 1940 году советская власть стала больше заботиться о людях. Каждый горожанин получал на сутки полкило хлеба. Нам выходило полторы буханки. Ходить за ними в магазин не требовалось. Ежедневно около 12 часов по улице проезжала повозка с хлебом, останавливаясь возле каждого дома. Возчик согласно списку отпускал норму. В магазинах же кроме лука ничего не продавалось. Нам было немного легче прокормиться, поскольку мама зарабатывала в артели, шила на дому и получала на нас пенсию в связи со смертью кормильца. Поэтому мы могли себе позволить кое-какие продукты покупать на базаре.

Записано в 2013 году.