Мемуар 153. СЕЛЬМАГИ НА МОЁМ ПУТИ. Валацуга

Сведения об авторе смотреть здесь.

 Сельские магазины сельмагами назывались издавна. Позже они, не меняя своего статуса и назначения, обзаводились более броскими рекламными вывесками типа «Товары повседневного спроса», «Магазин смешанных товаров»… Однако во все времена такие торговые точки были важным источником жизни и культурным центром для сельского населения. В них люди обзаводились продуктами и промтоварами первой необходимости, при временном безденежье получали их в долг или на так называемый вексель, встречались, обменивались новостями. Примерно в конце прошлого или начале нынешнего века власти даже догадались оборудовать в каждом сельмаге комнаты отдыха именно для общения людей. Правда, вскорости такое полезное новшество упразднили, видимо, обнаружив, что коллективное обсуждение той или иной ситуации переходит дозволенные сложившимися устоями границы.

 В моём сознательном детстве сельмаги были главным культурным сельским объектом. В моей родной деревне Веребки магазин находился в окраинной хате Андрея и Татьяны Азарёнков. Торговая точка представляла собой отгороженную досками коморку в углу тристена. Товары продавали сами хозяева. От хаты моей бабули Анэты Шушкевич до магазина было около двух километров (мосты над Берещей и Веребским каналом тогда отсутствовали, кладки всегда сносило весеннее половодье, и добираться до вожделённой торговой точки приходилось по старой, ещё царской плотине).

 И вот я, счастливый от ощущения в ладони хруста ещё дореформенного рубля (деноминированного в 10 раз в 1961 году), бегу в магазин. Покупку и её объём знаю давно: продавец (тогда такого слова не знали и оного называли магазинщиком) Андрей, не взвешивая, даст на рубль две конфеты типа шоколадных.

 Жизнь постепенно улучшалась, и в Веребках на самом высоком месте построили новый сельмаг. Заведовать им стал веребчанин Прохор Миронович. Он был для сельчан кем-то вроде бога, поскольку заведовал всем, от чего зависела жизнь людей. Даже лично привозил хлеб с Лепельского хлебозавода в большом ящике на конской телеге.

 Тогда веребская детвора уже перешла на конфеты-подушечки, постоянно озадачиваясь, как в них, не имеющих отверстия, загоняют «мёд». Это когда они были целыми. В летнюю же жару подушечки расплавлялись и слипались в один ком, необходимые части от которого Прохор отделял острым железным совком. Правда, в такую версию размягчения конфет мало кто верил, поскольку кто-то когда-то видел, как магазинщик варил подушечки в грубке, чтобы они были тяжелее.

 Помню, как уже, будучи школьником, ходил с отцом на рыбу под Огарка. С пути сворачивали в сельмаг. Там родитель покупал бутылку вина и прямо на прилавке разливал её в три стакана: себе, Прохору и мне. Я был на седьмом небе от счастья, что меня приравнивают к взрослым таким почётным образом.

 Когда я в 1967 году пошёл в девятый класс, в веребский сельмаг завезли коньяк стоимостью всего лишь на несколько десятков копеек дороже водки. Взрослые говорили, что он воняет клопами. Я, Генка Мисник и Валерик Демко (все старше меня на два года) скинулись на бутылку новинки, чтобы продегустировать «клоповый» вкус.

 Кто-то же фотографировал нас четвёртый, но я его не помню (таймеров в то время не существовало). Мнение насчёт вони клопами оказалось выдумкой. А мои юные собутыльники впоследствии плохо кончили: Генка повесился ещё в 70-е годы, а Валерик перерезал вены в свои 50 лет.

 Примерно на стыке тысячелетий веребский сельмаг закрыли. Заместитель редактора районной газеты Лёша Вашкевич собирался купить его под дачу, но у торговцев не оказалось правильно оформленных документов на недвижимость. Так и стоит мёртвой свечкой до сих пор.

 …В Веребках я лишь родился и приезжал туда на выходные и каникулы – деревня стала для меня как бы парадной весью. А как только у мамки закончился декретный отпуск, она перевезла меня в свою Гадивлю, откуда ходила учительствовать в Сталюгскую начальную школу. В Гадивле продуктовый ларёк появлялся в хате Михалки Кунчевского лишь на время лесоповала и работал столько времени, сколько требовалось для вырезания делянки, а значит, и столько, сколько находились на постое лесорубы. Главным и самым вкусным товаром в нём было ситро.

 После того, как лесорубов стали ежедневно возить на работу из Лепеля и обратно, торговля в Гадивле прекратилась на многие десятилетия. За продуктами ездили на велосипедах, конях, грузотакси и автобусе, но в основном ходили пешком в сельмаги соседних деревень Велевщина, Слобода и Аношки. В Слободе магаз располагался в старом ветхом бараке вместе с заготовительным ларьком. После он переехал в капитальное кирпичное здание.

 В Велевщине сельмаг из почерневшего от времени дерева находился на бойком месте, между школой и клубом. Однажды, собрав несколько десятков копеек, пошёл я в магаз на лыжах. В продаже обнаружил 250-граммовые баночки мандаринового варенья по 32 копейки. Сам исходный фрукт я никогда не едал, поэтому с удовольствием купил экзотический продукт. Дома спрятался от младших Шушкевичей и один вмолотил вкуснятину. От удовольствия язык норовил залезть в одно место. После проложил лыжню через мрачный лесной массив Зимник в Велевщину, по которой ходил за деликатесом.

 Ещё велевщинский магазин запомнился праздником 1 мая. Я и старше меня на один и два года Валерик Прусский и Олег Мозго решили отметить великий для каждого советского человека праздник – День международной солидарности трудящихся. Сбросились копейками, сходили в Велевщину и купили бутылку сухого вина. Пить тайно уселись в хате у Валерика. Сначала боялись, чтобы не окосеть до потери сознания, поскольку в градусах ещё не разбирались. Но первая проба прошла успешно, и вскорости бутылка опустела, а пьянка ощущалась лишь чуть-чуть – рюмка домашнего самогона действовала более эффективно.

 Впоследствии старый маг обложили кирпичом, он принял современный вид и служит до сего времени.

 Но жителям Гадивли удобнее всего было добираться в более отдалённый сельмаг деревни Аношки. Вечерний автобус Лепель – Латыголичи отвозил туда покупателей, а возвращаясь, увозил обратно. Такие вояжи по наказу родителей гадивлянская детвора делала раз в неделю, впрок закупая хлеб, керосин, крупу, макарон…

 И вот где-то в 90-х закрылась построенная в 1960-м году Гадивлянская начальная школа. В ней открыли магазин. Было очень удобно, что продавщица Нинка Казак жила напротив. В любое время дня и ночи открывала торговую точку по просьбе трудящихся, а точнее – местных пьяниц.

 Наиболее запомнился сельмаг периодом отмены горбачёвского сухого закона. Тогда завезли много литровых банок спирта. Все любители алкоголя упивались вволю. Попал и я в компанию своего брата Васьки Шушкевича и его напарника-пастуха Юрки Дивина. Так укушались литровкой спирта, что забыли в нашей бане Юрку. Среди ночи ему стало холодно лежать на полу, проснулся, в темноте не нашёл одежду и голым прибежал по зиме в хату, где, не раздеваясь, на диване спали вповалку я и Васька. Разбудил нас и по ночи повёл опохмеляться к себе в Велевщину, где у него стояла заваренная брага. Пили её, пока не прибежала его жена с вопросом:

 - Сколько вы будете пить этих червяков?

 Я опешил:

 - Каких червяков?

 Юрка спокойно объяснил:

 - Да вот солод перестоял малость, и в нём завелись черви. Но это не страшно. Я пью – и всё нормально.

 Я мгновенно выскочил на крыльцо, порыгал через перила, возвратился белым. Посмотрел, как аппетитно пьют червивую брагу собутыльники, и попросил налить мне. Больше рыгать не бегал.

 В конце мой любимый Гадивлянский сельмаг закрыли. Когда? Не помню. Храню снимки возле него меня, моих младших братьев Васьки с Толиком и пса Рейгана. Датированы они февралём 1986 года.

 И ещё один сельмаг запомнился на моём жизненном пути…

 В обрамлении прямоугольником высаженных больших берёз, за Минским шоссе, как раз напротив деревни Черноручье, находилась Черноручская начальная школа. Детей в ней учила Мария Марковна Демко, мамка моего друга Валерика из Веребок. И вот в 1963 году школу перевели в казармы уехавшей радиолокационной станции, располагавшейся между Черноручьем и Козлами. В освобождённом школьном здании открыли магазин. Я в нём бывал редко – заходил с веребскими мальцами по дороге на маёвки в Лепель и назад, чтобы попить на лесной околице дешёвого вина. Купить его могли и в Веребках, и в Лепеле, но там не было такой успокаивающе-умилительной опушки, лишь своим видом возбуждающей ощущение умиротворённости и ожидающего счастья в светлом будущем.

 Сельмаги-сельмаги… Вы за всё время существования красной эры никогда не видели мяса и его производных, из продукции бесчисленного множества коров продавали лишь дорогое сливочное масло, ваш порог не переступали свежие овощи… Но вы в полном смысле слова спасали народ от голода, полнясь макаронами, крупой, печеньем, вафлями, карамельками, рыбными и овощными консервами…

 Слава вам, сельмаги!

15 февраля 2022 года.

 Читайте мои единственные в мире "Личные мемуары о красной эре".