34. Дневники Анны Серёгиной (Шушкевич), 1970 год. ПОЛНЫЙ ТЁЗКА БРАТА ВОВКИ

Сведения об авторе смотреть здесь.

(Продолжение. Начало смотреть здесь.)

29 декабря. Вторник. Вечер прошёл даже лучше, чем я предполагала. Правда, у меня за весь вчерашний вечер настроение менялось несколько раз. На вечер я ехала весёлая, в школе настроение мне испортила Ядвига Андреевна (упрекнула меня в том, что у меня такая маленькая грудь и я не ношу бюстгальтер – самое моё больное место).

 После, когда я нарядилась в костюм Снегурочки, настроение у меня улучшилось, а потом мне стало совсем весело. Выступила я довольно сносно. Возможно, потому, что совсем не волновалась. Чувствовала себя совершенно свободно. Потом начались танцы. У каждого на груди был номер, и по этим номерам писали записки мальчишки девчонкам и наоборот. У меня был 100-й номер. Я думала, что мне никто не будет писать, но я ошиблась. Мне пришло много поздравлений с праздником. Всех записок я уже и не припомню. Меня поздравил и 80-й, и 48-й, и другие номера, а я даже не могу догадаться и теперь, кто они.

 Потом мне пришло послание от 13 номера. Он меня поздравил с Новым годом и написал, что мы сегодня можем встретиться с ним. Я ответила ему и попросила, чтобы он назвался. Он снова прислал мне записку. Написал, что он никогда мне не назовёт своё имя, хотя, возможно, я и знаю его. Я до сих пор не могу понять, кто это мог быть. Мне сказали, что это, наверное, Саша Гайко. Он до 8-го класса учился вместе со мной.

 Я захотела уточнить, какой у него номер, но у Сашки Гайко оказался совсем другой номер.После этого мне пришла записка от №50. Он писал:

 «А.Ш., почему ты не ответила? Надеюсь, что это послание будет ответ. Может, это и зря делают новогоднюю лотерею, потому что писать никто не хочет, а если и есть желающие, то пишут разную чушь. Но всё равно, если я написал чепуху, то хоть в конце напишу по-книжному: желаю счастья и хороших успехов в учёбе. А вообще, можешь не писать».

 Я ему ответила, что от него не получала никакой записки, поздравила и его. Он мне снова прислал записку, и в конце её спросил:

 «Можно, я ещё напишу?»

 Но я не ответила. Мне хотелось узнать, кто это. Каково же было моё удивление, когда Витька Пытько, почтальон, сказал мне, что это был Мельников!

 Я была очень, очень удивлена. Ведь мне казалось, что он меня недолюбливает за то, что я к его отцу, как директору школы, отношусь с открытым презрением, насмехаюсь над порядками, которые установлены у нас в школе. Да, это Мельников был. Его почерк. Это я точно знаю, потому что проверяю, наверное, каждое его сочинение перед сдачей учителю.  

 Домой расходились в первом часу ночи. На улице опередили Витьку и Колю Змитрочёнка. Витька ещё пошутил:

 - Ну, а мы куда пойдём, на Гадивлю или на Велевщину?

 Но пошёл он домой. Я рада, что он не пошёл провожать Ольгу Богданович. Она осталась ночевать в интернате. В тот вечер она выглядела в своём белом платье, как заморыш. Но мне кажется, что я, если бы была мальчишкой, за одни её повадки ненавидела бы её. Да, можно подумать, что я с ней свожу личные счёты. Нет, она мне всегда не нравилась.

 31 декабря. Четверг.

 Вчера вечером ко мне приходил Вовка Шушкевич (полный тёзка моего брата).

 Проговорили с ним больше трёх часов. Я уже и не припомню всё, о чём шёл разговор. Он мне рассказал всё о себе, о своей первой любви. До этого он ещё не признавался и не рассказывал о ней никому. Просил, чтобы я обязательно приходила сегодня на складчину.

 Сегодня вечером будем собираться. Мне совсем не хочется идти.

Напечатано в августе 2022 года.

(Продолжение следует.)