Сведения об авторе смотреть здесь.
Дневник сестрёнки как-то вернул на какое то-время в детство. Она описывала, как новый мост притягивал гадивлянскую молодежь. Они могли часами пропадать на мосту.
Что уж говорить о нас, гадивлянской детворе?
Для нас главное и самое интересное было - это строительство моста. Строился он, если не изменяет память, где-то года полтора. Для нас это было самое интересное время.
Всё свободное время мы проводили на стройке, хотя строители и гоняли нас. Но мы тоже им нужны были, чтобы пробежаться по деревне и узнать, кому за самогонку нужен цемент или машина песка - тут без нас не обойдешься. Но это обычно творилось во время отсутствия начальства, в основном мастера. Если наши разведданные приносили результаты, тогда нам разрешалось полазить по технике, покрутить руль, подергать передачи, рычаги управления и много ещё интересного.
Но мы доставляли строителям и много хлопот. Горы песка, которые за день навозили самосвалы, мы своими худыми попами и коленками опускали сантиметров на тридцать, когда мостостроители после смены покидали стройку. Изгалялись, как могли, на что хватало детской фантазии. Устраивали лыжные спуски, санный спорт на попах, войнушки…
Но ещё интерес вызывало строительство непонятным для нас способом - не знаю, как это называется у мостовиков. Мост строился по сухому: строители изменили русло Эссы, сделали маленькую луку (излучину), огибающую строительство моста.
Не знаю, врали нам, или правда: когда рыли новое русло, откопали авиационную бомбу, но, по крайней мере, для нас проход к мосту был закрыт на несколько дней. Думаю, всё-таки бомба была.
Запомнилось окончание строительства. Мы торчали в районе «бука» - гадивлянского места купания. Позже мы будем называть его "У Мишуковой кладки", но до того, как построит Мишук кладку, ещё далеко. Сейчас кажется странным, почему строители перекрывали одно русло Эссы, а потом разрывали другое, но для нас, одиннадцати-двенадцатилетних пацанов, это было верхом приключений.
Река за десять минут прибавляла по пятьдесят сантиметров уровня воды. Мы, ещё не умеющие по-настоящему плавать, соревновались,
кто быстрее переплывёт на глазах "пухнувшую" Эссу, ныряя, под водой проплывая половину реки (так было легче), а потом по-собачьи кое-как добирались до противоположного берега.
Река уже поднялась метра на полтора. Мы трезво решили: больше не рисковать в своих петушиных порывах выделиться. А велевские пацаны рядом с "буком", на перегоне напротив хаты тётки Шурки, ещё купались, и Сенька (фамилию не помню, но у велевских одно: или Подобед, или Пытько, или Вершаловский - другого не дано), стал тонуть. Все друзья выскочили из реки (сучки рябые). Мы с противоположного берега стали кричать, чтобы утопающий старался схватиться за сучья прибрежных ольх. Кабы броситься на помощь, даже порывов не было - сами были пловцы не ахти. Но он, с божьей помощью обломав несколько тонких сучьев, всё-таки ухватился за нормальный сук и выбрался из воды. Отматюкал друзей, что и мы делали с другого берега.
Потом мы пошли к новому мосту глянуть, что твориться там. И убедились, что мы лохи (но тогда такого слова и в помине не было) - ребята пошустрее и старше после искусственно созданной плотины в углублениях русла собирали рыбу даже в штаны, завязывая колошины, а нам, видите ли, купаться было интереснее. И после этого через неделю открыли новый мост, а старый достался нам, гадивлянской детворе, для развлечений и игр. Гадивляне растащили доски с моста для хозяйства, остались только перекладины и сваи, которые мы периодически поджигали, и нас за это никто не ругал, потому как старый мост уже никого не волновал.
Ещё запомнился новый мост случаем, происшедшим с моим лучшим другом детства Лёнькой Кругликом. Захожу к нему домой вечером, тетя Зина только успела сказать:
- Только не утварите что небудь.
Не получилось передать это предложение на трасянке, но, думаю, лепельчане меня поняли.
Вышли из дома с Лёнькой, и на веранде наши глаза упали на подоконник, а там лежат две катушки ниток: не обычные, а промышленные, здоровые; не знаю, где их "надыбала" тётя Зина.
Лёнька машинально одну из катушек сунул себе в карман.
На автомате идти, кроме нового моста, некуда. Взошли на него.
Не помню, кому из нас пришла в голову мысль о паутине. И мы с Лёнькой стали от перил до перил плести паутину из ниток. Было интересно, как машина будет рвать наше творение. Но мы не подумали об ином транспорте.
Со стороны Слободы послышался рёв мотоциклетного мотора. Мы испугались. Нет бы, побежать навстречу мотоциклу и остановить его, а мы испугались, спустились с нового моста и спрятались за сваями старого: дети - что сделаешь?
Благо, мотоциклист ехал не быстро. Мы услышали крик мужика - он шеей рвал нитки до середины моста. Таких матов мы не слышали даже от дяди Володи, отца Лёньки, а он был мастер в матерных делах. Мы, конечно, не вылезли из своего укрытия, но потом, идя уже домой, рассуждали, что перегнули палку. Так происходило взросление гадивлянской детворы.
А новый гадивлянский мост уже никакой и не новый – полсотни лет здравствует на этом свете.
И покидать его не собирается.
2022
НРАВИТСЯ 3 |
СУПЕР 1 |
ХА-ХА |
УХ ТЫ! |
СОЧУВСТВУЮ |
Ну ты подумай, сколько талантов в одной семье! Известно, что у каждого писателя свой стиль. Я в очередной раз прочитал творение Анатолия и понял, что у него никакого стиля нет. И это замечательно! Потому что изложено простым нашим языком, понятным каждому. Вроде очень просто, но, в то же время, очень ёмко и понятно до малейшей малости! Написанное Анатолием очень хорошо (как сейчас говорят) заходит. Восприятие текста изумительное.
Но это как по мне. У меня есть "мои" и "не мои" писатели. Мои, это, например, Джек Лондон, Валентин Катаев, Александр Дюма, Аркадий Гайдар, Эрнест Хэмингуэй, Валентин Распутин... Бориса Васильевна чуть не забыл, простити Господи! А не мои... Ну, Булгакова я не смог до конца прочитать ничего! Ни" Белую гвардию", ни "Мастер и Маргарита".
Короче, список "моих" пополнился!
СМК, савецкая цэнзура не прапускала "Доктара Жывага" Булгакава. І раптам ён з´явіўся ў нарыхтоўчым магазіне на нарыхтоўку. Мой зуб загарэўся. Аднак я быў няздольны назбіраць столькі другаснай сыравіны. І тут пайшлі ідэалагічныя паслабленні, і "Доктара Жывагу" завезлі ў раённую бібліятэку. Адразу ўзяў. Накінуўся чытаць. Аднак адолеў толькі паўсотні старонак і аднёс кніжку назад у бібліятэку. Не пайшла яна мне, не зразумеў задумку аўтара. Не мог зразумець і да гэтага часу не разумею, чаму "Жывага" быў пад забаронай.
А ты, Толік, матай на вус: ты падабаешся чытачам. Так што - пішы пра дзіцячае шкодніцтва.
Блукач ВАЛАЦУЖНЫ, вот я об этом и хотел сказать. Есть писатели "мои", а есть "не мои". Уверен, что так у всех. Объяснения этому факту, наверное, не найти. Из белорусских писателей для меня на первом месте безусловно Василь Быков. Естественно, Михась Лыньков. Очень легко мне всегда читался Иван Мележ. Шамякин с ним рядом стоит. Лет в 30 открыл для себя Владимира Короткевича. Считаю, что его и Быкова нужно читать только на белорусском. Анатолий, конечно, не писатель. Ну и слава богу! Писателей сейчас как собак нерезаных, а читать их невозможно, в отличие от твоего брата.
Анатолий пишет "что мы лохи (но тогда такого слова и в помине не было)" .... Хотел по поводу ЛОХа дать маленькое пояснение, многие это слово используют неправильно, подразумевая неумного человека в привязке к какому то времени, грубо говоря. ЛОХ - это довольно таки не новое слово, родом оно из тюремного жаргона, "Фени" по-народному. Полагаю из 30х годов прошлого столетия. Переводится как "Лицо Обманутое Хулиганом". Т.е. если тебя кто то обманул, к примеру телефонные мошенники, то ты ЛОХ. Как то так. История интересная, Толян
СМК, выбачаюся і вінюся перад Булкакавым. Напісаў камент і з´ехаў. І толькі вярнуўшыся, цюкнула ў галаву, што "Доктара Жывага" напісаў не гэты пісьменнік-містык, а Барыс Пастэрнак. А так усё па тэксце правільна.
SeRJ, довольно интересное и полезное объяснение значания слова "лох". Эта аббревиатура и не пишется большими буквами, поскольку стала сильно обиходной, как, например, "бомж".
Вось камент Ані Крыцкай (Круглік) з Вісагінаса: