935. Лепельщина без прикрас. ИТОГ БЛОКАДЫ. Сальник Александр

Сведения об авторе смотреть здесь.

(Окончание. Предыдущую часть смотреть здесь.)

 Войну я видел собственными глазами сорванца – проходила она, когда мне было 10 - 13 лет. Так что знаю те страшные события не понаслышке. Общее и профессиональное образование получал в советских учебных заведениях, где события военных лет занимали значительное место в программе обучения. Казалось бы, в дальнейшем должен усвоить уроки педагогов. Ан нет.

 Жизнь доживаю, а не могу терпеть неправды в чрезмерной героизации событий тех огненных лет. Как можно поверить в то, что один пограничник сдерживал орды вооружённых врагов, колонны бронированной техники? Это лишь один пример.

 Воевать идут не добровольно. Солдат заставляют. Они не могут отказаться под угрозой смерти. Так было, есть и будет, хотя каждый воин лучше бы оставался в родном краю, со своей семьёй. Если только несколько высших военных чинов с удовольствием хотят обогатиться за счёт порабощения другого народа. А миллионы простых вояк с радостью бы бросили орудия убийства и покинули поле боя. Вот пример с действительной войны.

 В лепельском Староселье стояли немцы. Одному солдату за верную службу дали кратковременный отпуск с выездом на родину. Как думаете: он поехал? Нет, поскольку, услышав о такой награде, сразу умер от радости – сердце разорвалось от немыслимости такого вознаграждения за невероятно сложную службу по принуждению.

 Рядовые немцы не свирепствовали. На то были особые агентуры – гестапо и другие. Они расстреливали мирное население и жгли деревни в ответ на противодействие партизан. Где их не было, там и террора в отношении гражданских лиц не было.

 В Березинском заповеднике главным лесничим был такой Петров. С ним вместе лежали в больнице, он гастрит лечил. Сам из Хойников Гомельской области. Рассказывал, что немцы у них ни одной хаты не сожгли, ни одного человека не расстреляли за время оккупации, поскольку им никто не оказывал сопротивления. В Латвии ни одного дома немцы не сожгли, правда, говорят, латыши за немцев были. А, в общем, там, где оккупантов не трогали, они и не лютовали.

 Понятно, что фашисты не любили партизан, как мы теперь не любим террористов. Потому и называли их бандитами. Представьте: на фронте фриц воюет, за это его отправляют в тыл отдохнуть, в смысле, на оккупированную территорию, а тут отпускника еще большая опасность подстерегает…

 Наибольшую опасность для местного населения представляли народники – так мы называли русских или украинцев, которые воевали на стороне немцев. Вот эти хамили. Как только, может, раз в неделю им выдавали получку, которой являлась водка (по-ихнему шнапс), плюс немцы отдавали или продавали (хрен их знает, как было взаправду) им свою порцию, поскольку сами не употребляли излишне, народники орали, пели, приставали к бабам. Это всё я увидел лишь в 1944 году, когда в Старом Селе впервые поселились немцы, то бишь народники.

 Когда это случилось, не могу сказать. Но 5 мая, когда мы уходили в прорыв, немцев с начала войны в Старом Селе ещё не было. А потом они поселились. Сколько были? Точно не знаю, но 28 июня нас освободили. Однако мне показалось, что долго стояли.

 Зачем было немцам начинать террор против партизан, когда было понятно, что крах оккупации неизбежен? Потому, что они мешали отступать. Набрались опыта борьбы, более-менее основательно вооружились, осмелели и усилили наступательные действия.

 Вершить блокаду помогали и предатели в рядах партизан. Говорили, что даже сдавшийся им предводитель Боевого союза русских националистов Гиль-Радионов работал на своих прежних хозяев, хоть и умер от ран, полученных во время прорыва из окружения.

 А почему партизаны сконцентрировались в одной Ушачской зоне? Говорили, что получили приказ напасть на Полоцк. Для того и собрались в кучу. Мы в Старом Селе даже не слышали о такой партизанской зоне.

 А вот что в Валовой Горе была партизанская зона, мы слышали.

 Правда, не знали, что такое Валова Гора, однако она представлялась нам непобедимым партизанским краем. Даже убегать хотели в Валову Гору, поскольку все говорили, что там партизан немцы не возьмут.

 Когда в 44-м году в Старом Селе и у нас дома стояли народники,  они делали поход на Валову Гору. Бабы говорили, что пошли на партизан наступать. Однако побыли там немного – с неделю. Приходят оттуда хмурые – не победили партизан. Сказали, что их не возьмёшь – настолько они укреплены. Везде в лесу окопы, окопы, окопы, чего не было в Ушачской зоне…

 Проходишь – никого нет, а в спину стреляют. И хлеба, и иных продуктов у них под землёй хранится на неделю, на две, на три…

 Тогда мама и говорит нашему квартиранту-народнику, уроженцу польского Докшицкого района:

 - Ты же молодой, видишь, что наши победят, переходи к партизанам, они простят. Иначе тебя убьют.

 Не очистили же Валовогорскую зону от партизан, а из Ушачской их изгнали потому, что на Валову Гору ходил небольшой отряд народников, а в ушачские леса бросили неимоверное количество техники, самолётов, регулярного войска.

 Помню, как утром два самолёта - «рамы» - кружились, летали, летали, потом что-то скинули. Груз летел, летел, потом рассыпался. Это были агитационные листовки сдаваться немцам без сопротивления. Как теперь читаешь книгу, командующий 3-й танковой армией, руководя ушачским сражением и за него получив крест, доказывает, что своей цели достиг, победил партизан, Ушачской партизанской зоны не стало, ликвидировал её.

 Практически, так и было. Кому удалось совершить прорыв из блокады, разбежались в заповедник, на Палик, а из Ушачской зоны партизаны ушли.

 Это правда. Однако в итоге мы победили, в смысле, те, кто вырвался из блокады, своё дело сделали - народное сопротивление не было сломлено. Оно продолжилось до прихода наших.

Диктофонную запись воспоминаний автора предоставил его сын Владимир Сальник в декабре 2022 года.