79-й ликбез для обывателей. ГРАНИЦА ЛЕПЕЛЯ ОТ ЗЕЛЁНКИ ДО УЛЛЫ. Шушкевич Валадар

Сведения об авторе смотреть здесь.

(Продолжение. Начало смотреть здесь.)

 Завершить путешествие по периметру Лепеля сходу не удалось. Сия третья часть не означает, что я иду третий день. На штурм городской черты пошло значительно больше времени. Если 40-километровый маршрут разделить на три, получится 13 километров. Столько по зимнему бездорожью одолевать не получалось.

 А ещё нужно учесть, что городской транспорт в Лепеле находится в стадии эмбриона - из моего микрорайона Сельхозтехника в сторону города на протяжении дня автобусы по будням ходят всего несколько раз, в воскресенье – три, в субботу - нисколько. Окончив дневной маршрут в Жарцах, мне предстояло пять километров идти домой в Сельхозтехнику, а для следующего броска пешком возвращаться обратно. Та же история повторялась всякий день путешествия.

 Второй пример: прихожу из Беленицы на автобусную остановку «Больница», а «пятёрка» только что укатила. Возвратится через час и довезёт меня лишь до рыбного магазина на остановке «Универсам». За столько времени ожидания я превращусь в ледяшку. Идти греться в больницу как-то несподручно в походной форме. Уж как-нибудь протащусь три с половиной километра до Сельхозтехники…

 Но, не будем о грустном. Вторую часть штурма периметра я завершил снимком небольшого острова вблизи Зелёнки. Продолжу показом карты дальнейшей границы Лепеля.

 А теперь прошу на остров, издали представляющий гору среди моря. Когда-то здесь был сад. Остались старые садовые деревья. Может хуторянин какой жил?

 С Садового острова отправляюсь в центр озера Белого, где настоящей горой возвышается ещё один остров.

 Красота! Шиповник на снежном фоне кажется фантастическим застывшим взрывом.

 С охотой ем кисловатые плоды, пока до сознания не доходит мысль, что они облеплены слоем нанесённой ветром грязи.

 С Шиповникового острова открылся взгляду ещё один отрезанный от материка участок суши возле Нового Лядно. Направляюсь туда. Лёд пестрит согбенными фигурами рыболовов. Интересно, кто из нас психически болезненнее?

 С островом я ошибся, приняв за него полуостров в Новом Лядно.

 В начале ХХ века В Новом Лядно насчитывалось 14 дворов и около сотни жителей. В 1997 году там было 15 подворий с 33 жителями. В начале 2000 года деревня состояла из 16 хозяйств, 31 жителя и 36 дач. На 2015 год 15 хозяйств обживали 22 сельчанина. Где-то напротив Нового Лядно находится самое глубокое место Лепельского моря - 33,7 метра. Неподалёку располагается прибрежная частная база отдыха «Белоозёрная». Но, время ретироваться с мнимого острова. Вот это постарался бобёр!

 Осталось посетить последний остров.

 От Зелёнки его отделяет узкий пролив. Местные жители мне когда-то говорили, что его можно преодолеть в рыбацких сапогах.

 Первый раз на этот остров я попал в начале 2009 года. Описывая его, очень возмущался действом любителя-вандала новогодних празднеств - срезал сосну на новогоднюю ёлку. В следующий раз попал туда в начале 2013 года и очень обрадовался - отросток обогнул срез и возвратил дерево к жизни.

 Теперь же опечалился - сосна всё-таки засохла.

 Пришлось кремировать теперь уже ненужную сухостоину.

 Пока отдыхал, на острове появился мальчик с топором. Нарубил хлыстов и начал их стаскивать на зелёнковский край острова.

 На вопрос, зачем ему хлысты, ответил:

 - Папе.

 Если посмотреть с острова на противоположный берег, уважение вызывает индустриальная панорама приказавшего долго жить льнозавода.

 Прилежащий к предприятию посёлок в народе так и называют: Льнозавод. Но это неправильно. Официально населённый пункт именуется Белоозёрный. Первоначально жильё строилось для работников льнозавода. В 1997 году там на 42 подворьях жило 103 человека. В 2015-м 31 усадьбу заселяли 67 жителей.

 Но мне - на лёд. Какой неудачной оказалась концовка ледового путешествия - поскользнулся и в полной амуниции растянулся на снежной каше.

 Обидно - промочил одежду насквозь, всего пару десятков метров не дойдя до выхода периметра с озера.

 Городская черта вышла прямо на лепельский край полоцко-витебского развязочного кольца.

 Но недолго пришлось наслаждаться гравийным покрытием обочины под ногами. Через несколько сотен метров граница ушла влево перпендикулярно Минскому шоссе.

 И снова пашня, пожухлая трава, цепляющиеся кусты… Периметр заброшенные корпуса кирпичного завода «Ровнянка» включает в город.

 Специально историей предприятия не занимался. Знаю только, что до войны на том месте функционировал черепичный завод. После войны уже кирпичный завод подчинялся райпромкомбинату. Потом из-за ненужности очутился в лапах Минского часового завода «Луч». Кирпич считался некачественным, но в 90-х годах пользовался спросом в московской державе благодаря неимоверной дешевизне. Однако такое положение дел не вытянуло предприятие, и оно оказалось в пользовании лепельского предпринимателя Юры Матеши. Что там сейчас - не знаю. Лазать по заводским корпусам не намерен - однажды хотел подойти к въездному шлагбауму, но не подпустил огромный волкодав. Да и завод находится уже в городе, а мне нужен его периметр, которым неукоснительно следую.

 Сразу на выходе из леса граница поворачивает под прямым углом.

 Начинается выработка глины.

 По краям карьера торчат пни невообразимой толщины - получается, что здесь рос старый лес. Несмотря на средину зимы, пни густо обросли похожими на большие опенки грибами.

 Наиболее старый карьер запруженный ручей превратил в водохранилище. Корни деревьев от переувлажнения сгнили, стволы засохли и торчат из воды мёртвыми свечками.

 Просёлок манит к Минскому шоссе. Но мне нужно в лес заглубляться, чтобы следовать к Улле. Ноги не слушаются: не хотят подниматься, цепляются за бурелом, тело норовит хоть на мгновение прислониться к дереву.

 На рубеже лесной опушки и длинного болота кто-то выкопал узкий длинный карьер, заполнившийся болотной водой. Похожим образом в 50-е годы добывали торф для колхозных полей.

 Интересно, как я буду переползать Уллу? Эсу преодолел успешно, хотя и одолевали нехорошие предчувствия. А сейчас их нет. К чему бы это?

 То ли ЛЭП проложена по периметру, то ли периметр выбрал просеку под линией электропередач. Как бы то ни было, они вскорости вывели на берег Уллы. Предчувствия оказались правы, не проявив себя. Улла даже с берегов не замёрзла, и переползти её можно если только по дну.

 Придётся делать обход на Баневский мост. Происхождение такого названия двух параллельных мостов над Уллой на шоссе Минск – Витебск в 2014 году я узнал от летописца жизни в довоенном, военном и послевоенном Лепеле Ивана Рисака, которого  посетил в Петрозаводске. Он сообщил, что недалеко стояла усадьба богатого крестьянина Баневского, от которой перед мостом до сего времени сохранились следы примитивного фундамента по правую сторону шоссе, если следовать в минском направлении. В 1937-м крестьянина с концами арестовали чекисты. Иван хорошо знал сына Баневского - Чесика. Он в детстве катался на дрезине и отрезал себе пятку. После войны окончил техникум и работал ветеринаром. Я открыл телефонную книгу и нашёл в ней Баневского В.Ч., по-видимому, Чеславовича.

 Мост до войны был деревянный подвесной железнодорожной конструкции, дабы свайные опоры не мешали проходу судов по Березинской водной системе. Для его постройки вырезали все окрестные леса. На въездах стояли будки с охранниками. Отступая в начале войны, красные сожгли мост. Немцы в нём особо не нуждались, поскольку использовали Ксендзов мост в истоке Уллы. Восстановлением занялись после победы. Привезли из побеждённой Германии по линии контрибуции железнодорожный мост и смонтировали его над Уллой как автомобильный. Со временем узкая переправа не стала справляться с возрастающим потоком машин, и рядом построили второй, тем самым разделив встречные потоки автомобилей. Подтверждением того, что старый мост был железнодорожным, служит вид ферм снизу.

 До моста дотянул кое-как. А теперь правым берегом дойти до городской границы как? А дальше периметром ноги вообще не понесут никак. Придётся прекращать нынешний обход города по его законной меже и возобновить сей ненормальный штурм после кратковременного отдыха.

(Окончание следует.)