47. Светлый путь. ИЗ СТАЙ В ВАЛОВУ ГОРУ ЧЕРЕЗ ЗАТЕКЛЯСЬЕ. Шуневич Анатолий

Сведения об авторе смотреть здесь.

(Продолжение. начало смотреть здесь.)

 На пути возвращения из лепельского концлагеря домой, в Валову Гору, вторым временным пристанищем для нас стала деревня Стаи. На третий день нашей вынужденной остановки там, с утра, пока на большаке было тихо, мама стала готовиться в дорогу. Собрала небольшие пожитки, взяв предложенную хозяйкой краюху хлеба и большую бутылку молока. В сопровождении нашего благодетеля Франца Левицкого мы напрямки, через поле, вышли на дорогу, что вела от большака к аэродрому и далее в Затеклясье. Мама там хотела повидаться с родственниками.

 Распрощавшись с Левицким и поблагодарив доброго человека за приют, мы довольно быстро по песчаной грунтовке подались в сторону Дражно. Вышли к небольшой деревне, что виднелась слева.

 Справа, как окинуть взглядом, было большое поле. За Дражно, недалеко от грунтовки, виднелись два холма, вдвое выше соснового леса за ними (теперь они отсутствуют – срезаны на грунт). Перед поворотом в деревню, рядом с дорогой, в глаза бросалась сожжённая большая землянка и опрокинутся цистерна. В нескольких шагах, в поле, чернел разрушенный дот, за ним торчал обгоревший корпус самолёта. Около самой грунтовки стояло сколоченное с досок строение вроде беседки с выбитым стеклом. Мама боялась, чтобы я не порезал им босые ноги.

 Нашедшая небольшая туча вынудила нас зайти в ту беседку, однако брызнувший дождик быстро закончился, и мы, осторожно ступая по стеклу, вышли из своего укрытия. Выбрались на дорогу. Слева виднелся неповреждённый дот. Мне очень хотелось залезть в заросшее травой строение, однако я понимал, что мама не позволит это свершить, и мы продолжили путешествие.

 Неожиданно я увидел на дороге небольшую яму и голову рыжей коровы в ней. Шкура коровы была наполовину засыпана песком. Я закричал:

 - Мама, гэта ж наша Малютка! У яе нават вочкі расплюшчаныя.

 Мать придержала меня и сказала, что Малютку давно съели партизаны, а эта коровка подорвалась на мине, внутренности звери растащили, а остальное не смогли одолеть. Теперь по дороге шли осторожно, каждый искусственный бугорок земли обходили стороной. Дойдя до Прудка, увидели две большие ямы, от которых распространялся неприятный запах.

 Они были наполовину заполнены водой. Мама сказала, что это пахнет тол, от которого даже насекомые погибают. А образовались искусственные пруды на месте подрыва складов с боеприпасами, устроенного немецкими диверсантами перед самым началом войны. 

 От Прудка, перейдя деревянный мостик через небольшую речушку, прямой дорогой дошли до Затеклясья. Мама не однажды была тут ещё в довоенные времена, потому мы, не останавливаясь, подошли к хате Козловских.

 Первой там нас встретила женщина в годах. Из складок её широкой юбки стыдливо выглядывала девочка. Я понял, что это Алинка, моя двоюродная сестрёнка, о которой дядя Яська так интересно рассказывал, а старуха – её бабушка.

 Пока мама обнималась с бабушкой, на крыльцо выскочила мать Алинки, моя тётя Франуся.

 И тут слёзы полились рекой, поскольку тётя узнала, что сразу потеряла двух родных братьев, которых недавно каратели расстреляли на хуторе Марьяново. Плакала и мама, рассказывая про наши злоключения. Глядя на взрослых, расплакалась и Алинка. Тогда бабушка, вытирая платком слёзы, пригласила нас в хату, а сама побежала в огород, сказав, что соловьёв песнями не кормят, а гости с дороги проголодались.

 Тётя Франуся достала котелок с мелкой картошкой, сваренной в мундирах. Бабуля принесла целый охапок перьев лука. Мама достала из свёрнутой «плюшевки» кусок хлеба и бутылку с молоком. Вскорости баба поставила на стол большую глиняную миску с луковым салатом, перемешанным с простоквашей. Нам с Алёнкой досталось по стакану молока с краюхами хлеба и по несколько картофелин к салату. Во время обеда мы рассказывали друг другу истории из своей ещё очень короткой жизни.

 Не могли наговориться и взрослые. Маме хотелось знать, что делается в Валовой Горе, живы ли односельчане. Козловские слышали, что деревню немцы сожгли, а мужчин и беженцев утопили в Березинском канале, поскольку у немцев был приказ из тамошней партизанской сделать мёртвую зону. Потому мы пошли домой с большой тревогой.

 Чем ближе мы подходили к Валовой Горе, тем больше тревога передавалась и мне. Когда оставалось идти немного, мама остановилась, меня посадила на кочку, примостилась подле и сама. Прошептала какую-то молитву, перекрестилась, а затем перекрестила и меня. Быстро поднялась, взяла меня за руку и направилась через обводный канал в деревню. Перейдя небольшую канаву, мы с облегчением вздохнули. Хата Дивинов была на месте. Вдоль дамбы, как и раньше, стояли иные хаты. На противоположном берегу за тамошней дамбой виднелись целые крыши других усадебных построек. Вот только людей не было видно.

 Осторожно вышли на дамбу. Ещё издали увидели позеленевшую крышу нашей хаты и высокий журавль колодца Левановичей. И вот чудо – навстречу нам, напротив двора Кашурихи, шла моя крёстная Павлина Сидяко.

2023

(Продолжение следует.)