116. Дневники Анны Серёгиной (Шушкевич), 1973 год. НА КАВАЛЕРОВ МНЕ СЕЙЧАС НЕ ВЕЗЁТ

Сведения об авторе смотреть здесь.

(Продолжение. Начало смотреть здесь.)

 11 января. Четверг. 5 января в Лепеле была районная учительская конференция. Продолжалась она долго: только в пятом часу мы были свободны. Я всё время сидела одна среди незнакомых учителей, почему-то пионервожатых в этот день было совсем мало. Я мало слушала, больше читала книгу морских рассказов Новикова-Прибоя.

 Бедная наша школа! Только и слышно было: Велевщинская школа да Велевщинская.

 Отмечали только плохое, как будто у нас во время проверки не было сказано на педсовете роновскими работниками ничего хорошего. Больше всего нам досталось из-за Баранова.

 Домой мне пришлось ехать на Далицком автобусе. На вокзале встретилась с Валей Гридюшко, она ехала из Витебска домой на выходные дни. Договорились с ней, что в понедельник утром поедем вместе в Витебск.

 Никогда ещё на Далицкий автобус не садилось столько народу, как в тот вечер. На выходные все хотели попасть домой.

 Около лесничества я сошла не одна: была Вера с мужем, Лёшка Стельмах и Володя Подобед, тоже парень из Велевщины, ехали тоже из Лепеля на выходной домой.

 Не успели мы пройти и с полкилометра. Как нас на машине нагнал шофёр из Велевщины, отец Володьки Подобеда. Вера села в кабину, а мне пришлось с парнями лезть наверх. А шофёр вдруг на дороге начал разворачивать машину. Оказывается, у него в больнице ещё остались люди из Велевщины. Приехали мы в больницу. Вошли все в приёмную. В эту ночь дежурила Мария Андриановна, мать Сашки Мельникова. Она вошла, увидела нас и даже не поздоровалась. На меня она так странно посмотрела… Видимо, её очень удивило то, что я в это время была с велевскими парнями. Потом они ушли вместе с Верой в ординаторскую осматривать больного.

 А потом мы поехали домой. Дома я была в половине девятого. В этот день мне можно было и не ехать домой, так как на следующий день в Лепеле в районном Доме пионеров была секция старших пионервожатых. Но я всё-таки решила ночевать дома, а не в городе.

 Утром на Терешенском автобусе я поехала в Лепель. В Дом пионеров пришла самой первой. Долго пришлось ожидать, пока собрались все.

 Домой ехала на Терешенском автобусе.

 Была суббота, но в этот день я никуда вечером не пошла. Одно – мало было девчат в Гадивле, а другое – самой не хотелось никуда идти.

 В воскресенье вечером приехала домой Анька Кругликова, прибежала ко мне, уговорила идти на танцы.

 Нас было четверо: Галка и Тамара Шарстук, Аня и я. Был фильм в клубе «Тропический лес». Мне очень понравился.

 А потом были танцы. Мишка Наумук был в клубе, но с ним мы не танцуем, как и обычно.

 И вообще, на кавалеров мне сейчас не везёт. Коли Кузьмича в последнее время на танцах не бывает.

 В воскресенье я танцевала лишь с Аней Круглик, лёшкой Сороко да Иваном Демко, пьяным и болтливым без меры.

 Среди проигрываемых пластинок была и такая: «Поёт Мануэль». Но таких пластинок несколько. И есть у него одна песня, которую я не могу слушать без душевного волнения. Песню певец исполняет на чужом языке. Стоит мне услышать эту песню, как перед моими глазами возникает Замошье, танцы в клубе, и мы с Петей танцуем по эту песню.

 И перед глазами встаёт всё так отчётливо, словно это было только вчера, а не 5 месяцев с лишним назад. Так мне хочется найти такую пластинку. И вот в тот вечер я заметила, что эта пластинка есть в клубе. В самый разгар танцев я пошла на сцену к парням. Знала бы я, что по дороге встречу Мишу, то не пошла бы туда. А он ловит мою руку и говорит:

 - Здравствуй, Аня.

 Мне даже смешно стало. Не нашёлся сказать что-нибудь другое. Танцуем больше двух часов, и ему

(Продолжение следует.)