48. Светлый путь. УЗНИКИ ЛЕПЕЛЬСКОГО КОНЦЛАГЕРЯ ДОМА. Шуневич Анатолий

Сведения об авторе смотреть здесь.

(Продолжение. Начало смотреть здесь.) 

 Во избежание всяческих кривотолков относительно описываемых в хронике военных лет «Светлый путь» событий, вынужден упредить подобные вымыслы. Каждый читатель должен быть уверен, что все изложенные факты выверены мной до каждой незначительной мелочи. И рассуждения «знающих историков» относительно времени расстрела людей на хуторе Марьяново, подрыва складов с боеприпасами на месте упразднённого перед войной аэродрома возле деревни Дражно, фамилий действующих лиц, названий урочищ и многого другого, написанного ранее и ждущего своего часа в будущем, называю беспочвенными и голословными. Каждого сомневающегося в точности моего изложения приглашаю на встречу, чтобы лично показать местонахождение всех описанных действ.

*   *   *

 После освобождения из лепельского концлагеря и последующих долгих мытарств летним днём 1943 года мы с мамой вошли в Валову Гору.

 Улица-дамба казалась пустынной. Заметив крёстную Павлину Сидяко, я закричал:

 - Мама! Гэта ж матуся!

 И, не обращая внимания на усталость, бросился со всех ног навстречу своей крёстной и оказался на её сильных руках. Та сходу спросила:

 - Чаго вас так доўга не было? Гэта ж больш за тыдзень прайшло.

 Подошедшая моя мать рассказала про все наши приключения, что прошёл слух об уничтожении деревень партизанской зоны – потому и боялись увидеть пепелища вместо хат. Каждый день молила бога, чтобы не увидеть повторение уничтожения Слободки.

 - Але, дзе народ? – спросила мама.

 - А ты думала, што цябе музыкай будуць сустракаць? – ответила Павлина. – Усе людзі на палетках, зараслі пасевы пустазеллем. Дзед Юзік гаворыць, што калісці яго бацька, мудры Антон, казаў: калі і паміраць збіраешся, а жыта сей, зіма ўсё падбярэ. Таму ўсе, нават і дзеткі, на праполцы. І мае Эдзік з Казікам ганяюць бульбу ўручную – гэта ж наш галоўны харч зімой.

 Так в разговорах от окраины Валовой Горы мы перешли мост над Березинским каналом и приблизились к своему жилищу. Навстречу бежала бабуля Левановичиха, а за ней спешил и дед с хромым сыном Стасем.

 Уже на пороге нашей длинной хаты нас ждали тётя Антя и тётя Агнеша с дочкой Тоней и сыном Броником, моим двоюродным братом и большим другом.

 Женщины плакали навзрыд, мрачными стояли подошедшие соседи. Потом мама рассказала, как нас отпустил немец за мёд, а тётю Антю выкупила дочь Левановичей Манюта за яйца; как мама чуть не потеряла сознание, когда немец сказал, что её муж партизан, а я ляпнул, что мой отец на фронте; как гитлеровец после моего уточнения заявил, что «киндер гут», потом приказал полицаям попробовать мёд и показал нам на выход, сказав: «Вэк».

 В разговор вмешался младший сын деда Юзика, Валик, которого мы называли Валёшка.

 Обращаясь ко мне, он спросил:

 - А ты, малы, не сказаў, што ў твайго таткі чырвоная шапка з зоркай?

 Конечно, я не понял подвоха и ответил, что я уже большой и не успел это сказать, поскольку мама закрыла мне лицо юбкой, и мы слишком быстро очутились за ограждением, где нас ждали крёстная и тётя Анэля.

 Я не понимал, почему взрослые смеялись, и начал рассказывать про перочинную ложку полицая, однако бабуля Левановичиха пригласила на ужин и одновременно отметить поминки по безвременно погибшим мирным людям. Расходились уже в сумерках, однако я всё же заметил три гроба за хатой. Ещё на поминках дед Юзик договорился с соседями в ближайшее время перезахоронить сельчан с хутора Марьяново на кладбище Валовой Горы.

 Устав с неблизкой дороги, я проснулся, когда солнце было довольно высоко. Мамы не было рядом, а с большой части хаты слышался приглушенный разговор. В основном говорил начальник штаба партизанского отряда №3 Михаил Чернов, муж партизанской медсестры Маньки Шуневич. На упрёки деда Юзика за то, что оставили без защиты Лепельскую партизанскую зону и дали возможность немцам совершить уничтожение мужского населения, Чернов сказал, что зону должна была защищать бригада Кирпича, а задачей их подразделения была нейтрализация работы железнодорожного сообщения. К тому же никто не мог знать, что фрицы бросят на Ушачскую и Лепельскую зоны около трёх дивизий с фронта и ещё маршевую пехотную дивизию из резерва. Под Березино, в деревне Цветинцы, отряд Чернова держал оборону, затем переместился в деревню Старина Ушачского района.

 - Сверху самолёты сыплют бомбы, снизу – мины и снаряды, - рассказывал Чернов. - И атака за атакой с танками и бронетехникой. Наших много погибло, а потери немцев в несколько раз большие. Нас выручила Орловско-Курская дуга. Через несколько дней, неся большие потери, немцы сняли осаду нашей обороны, чтобы стабилизировать фронт. А бригада Кирпича покинула зону и с маршевой дивизией ушла на Паликские болота, присоединившись к другим отдельным отрядам и штабам, потом, прорвав блокаду, вышла в лесные массивы Бегомля и Борисова. Жестокость немцев совершила им самим плохое дело, поскольку почти всё мужское население старше 18 лет присоединилось к партизанам, увеличив численность отрядов и в целом бригады почти в два раза. Потому-то и из бригады Дубова сформировали две бригады – имени Сталина и Дубова. Теперь наше место дислокации – ваша деревня Валова Гора и Оконо, а бригады Дубова – в районе Чашник. Оружейные мастерские основали на хуторе Марьяново и в Валовой Горе, возле хаты Соколова. Маня Михайловна прошла у доктора Мисунова ускоренные курсы медсестры, теперь у нас есть свой медик. С Большой земли передали, что подбросят оружия, да и оружейник Александр Стрижонок «палёных» обещал намастерить и отремонтировать с полсотни стволов.

 Вот только беспокоят каминцы, что пришли из Орловщины. Более 12 тысяч вооружённых до зубов солдат с бронетехникой и достаточным боезапасом – это тебе не резервисты с подростками и немцами-стариками. Говорят, что на пути к Лепелю добрая сотня потерялась. Наверное, с дисциплиной у каминцев не всё в порядке. Пополняют они свои потери за счёт местных народников и полицаев. Вот здесь поле для деятельности подполья.

 В ответ дед Юзик сказал, как всегда, что отрезал:

 - Вы дзейнічаеце як растапыранымі пальцамі на руках, а трэба гэтыя пальцы скласці ў кулак ды тым кулаком у морду фрыцам. Вам патрэбнае адзінае кіраванне, а то кожная брыгада дзейнічае паасобку. Фёдар Фаміч Дубаў хоць акадэмій не заканчваў, а самародак, змог бы лепш за іншых узначаліць партызанскі рух. А то баяцца, што неадукаваны, усяго мае тры класы царкоўна-прыходскай школы. У Грамадзянскую вайну выявіліся таленавітыя военачальнікі ўвогуле без адукацыі, але з разумнымі галовамі.

 Дебаты скоро закончились – поторопила Манька Шуневич.

 Напомнила, что им до обеда надо быть в Оконо, а то, не ровен час, снова каминцы полезут.

2023

(Продолжение следует.)