62. Светлый путь. МЕЖДУ ДВУХ ОГНЕЙ. Шуневич Анатолий

Сведения об авторе смотреть здесь.

(Продолжение. Начало смотреть здесь.)

 Понятно, что расположить в одной деревне отряды даже одной бригады невозможно, потому часть партизан Лепельской зоны были расквартированы не только по деревням, но и в землянках в лесных массивах вдоль Березинской водной системы. Часть землянок построили местные жители, а большинство – сами партизаны. Такие строения можно видеть и по сегодняшний день, только к этому времени деревянные части их сгнили, внутренние углубления покрылись мхом, и в них выросли большие деревья.

 В некоторых местах видны следы жестоких стычек партизан с войсками вермахта и карательных экспедиций, состоящих из европейских искателей приключений, местных изменников, власовцев и полицейских разных возрастов. Лепельской партизанской зоне также противостояла бригада генерала Каминского.

 Зима 43-44 годов выдалась снежной и довольно морозной, однако значительно более лёгкой, чем в 40-м (так говорили взрослые). У детей, понятно, были свои интересы. И вот однажды с утра к нам прибежал Казик, сын моей крёстной Павлины. Мальчик рассказал, что вся Валова Гора ловит рыбу, и пожурил нас, что мы здесь, на печи, клопов считаем, а рыба сама на дамбу лезет. Долго уговаривать нас не пришлось, и через несколько минут мы были на Березинском канале, тем более что дома мы только мешали моей матери и тёте Агнеше, попеременно моловших зерно для выпечки хлеба партизанам, а Тоня, сестра Броника, была у Лотьковой (Драгуновой) Фени по своим девичьим делам.

 Мы без препятствий вышли на дамбу. Действительно, вдоль левого берега канала увидели подростков, которые стояли над лунками с остями и раз за разом резко опускали их в воду, вытаскивая больших рыбин.

 Казик сказал, что в шлюзах более интересно, и мы вдоль канала пошагали за поводырём по протоптанной в снегу тропинке. Между двумя закрытыми воротами вода была чуть выше, чем в канале, и подняла толстый лёд. Много больших рыбин, ища свежую воду, с немалой скоростью бросалось в лунки и выпрыгивало на лёд. В шлюзовой камере хозяйничали Дашкины мальцы, Витька с Васькой, и сыны деда Юзика, Яська с Фредей.

 Около каждой лунки уже лежала немалая добыча, а ребята стояли с трезубцами и раз за разом выбрасывали на лёд больших щук.

 Казик объяснил нам, что щуки более нежные, и им не хватает воздуха подо льдом, потому они и лезут из воды. Только подходить к ним нам нельзя, поскольку у рыбы острые зубы, и после их укусов раны могут не заживать очень долго. У нас сразу исчезло желание стать «рыбаками», и Броник уговорил меня возвращаться домой. Дома наши матери только закончили работу, и, конечно, мы с Броником получили выволочку и обещание обязательно угостить нас «берёзовой кашей».

 Вечером Яська с Фредей принесли полное деревянное корыто щук. Не минули хлопцы и Левановичей, подарив им с десяток больших хвостов.

 Почти до обеда женщины возились с приготовлением рыбных блюд. Только мне и Бронику не сильно пришлась по вкусу костлявая рыба, а вот коту деда Юзика подошла в самый раз, и он проглатывал рыбные внутренности и ещё пробовал добраться до замороженной рыбы, вывешенной под соломенной крышей нашей хаты.

 Последним временем мне с Броником не приходилось видеть прилёт самолётов с Большой земли потому, что они стали прилетать позднее и боеприпасы сбрасывали на парашютах, а распределяли их уже утром. Младший сын деда Юзика, Валька, говорил, что фрицы любят ночью поспать, а лёгкие самолёты под утро на бреющем полёте легко проходят линию фронта.

 «Дугласы» прилетают больше на ушачские аэродромы. На больших самолётах вывозят раненых и детей.

 Однажды идя в свой отряд, к нам заглянул муж тёти Франуси, Яська Козловский, однако без кувшина с молоком.

 Сказал, что одну корову пустили на питание партизанам, идущим на задание, а другая в запуске, скоро должна быть с телёнком, а Белоголовка даёт лишь по стакану молока грудным детям лесного Затеклясья.

 Яська заказал боевую пружину у начальника боеобеспечения Стрижёнка, мастерская которого находилась возле хаты Соколовского.

 Разговаривая с дедом Юзиком, Яська Козловский рассказал, что в Затеклясье смоляне перекопали окопами все подходы к деревне, пополнили отряды в основном дезертирами из бригады Каминского и сбежавшими военнопленными из эшелонов, что шли в Германию. Комбриг Никита Петровичев сказал, что это хорошие бойцы, и их военному делу учить не надо, знают оружие и наше, и европейское, пусть кровью смывают минуты слабости, проявленные в своё время. У многих хлопцев обстоятельства так сложились, что выхода иного не оставалось, а мёртвыми за свой или чужой позор не отомстят.

 В Затеклясье, да и в Медвёдовке, почти все хаты сожжены. Осталось здание колхозной конторы, хата Козловских, да три хаты по центральной улице ещё целы. Однако и этим строениям недолго существовать: если немецкие самолёты не сожгут, то смоляне развалят, поскольку начштаба бригады сказал, что хата Яськи мешает круговому обзору обороны Затеклясья.

 А комбриг смолян умный вояка, ибо как только заметил, что увеличились нарушения дисциплины в отрядах, разослал по окружающим деревням группы партизан, а проводниками с удовольствием стали местные подростки. Теперь каждый шаг каминцев и карателей становится известным партизанам.

 Основные силы бригады небольшими группами разошлись и за границы партизанской зоны. Партизаны подрывали мосты, пускали под откос поезда, минировали шоссейные дороги.

 В 50-х годах, работая в леспромхозе, я слышал от своего десятника, мальца из Медвёдовки, как подростки помогали партизанам, будучи проводниками. Я лично слышал от парня из Затеклясья Юзика Павловского о помощи малолетних наблюдателей за действиями врага в Лепеле и Стаях с возвышенностей, находящихся между деревнями Дражно и Городец. Малолетки собирали невзорвавшиеся бомбы и снаряды, из которых партизанские минёры делали фугасы. Из всех бригад, дислоцированных в Полоцко-Лепельской партизанской зоне, наиболее досаждали фрицам смоляне, партизаны Лепельской бригады имени Сталина, бригады «Дубова». Однажды «рама», совершая разворот, сбросила листовки над Валовой Горой, в которых угрожалось страшными наказаниями партизанам и их семьям. Партизаны комкали те листовки и говорили, что пригодятся для более нужного дела. А вот дед Юзик сказал, что раненый зверь очень опасен, а эти нелюди хуже зверей, ещё много выпьют крови.

(Продолжение следует.)