73. Светлый путь. А ПОБЕДНАЯ КАНОНАДА ПРИБЛИЖАЛАСЬ. Шуневич Анатолий

Сведения об авторе смотреть здесь.

(Продолжение. Начало смотреть здесь.

 Когда хорошо развиднело, все левобережные жители Валовой Горы собрались в своих шалашах, сооружённых в подлесьях за огородами. После ночи они всегда собирались там, чтобы не быть застигнутыми каминцами, которые с наступлением дня часто заскакивали в деревню на бронетранспортёре. Всем хотелось, чтобы скорее закончилась война. Этого ждали с нетерпением, но никто даже не предполагал, что до освобождения Лепельщины от оккупации осталось ждать неполный месяц.

 В одном из шалашей на нашу радость находился дед Юзик Шуневич.

 Там были и его сыновья Яська, Фредя, Валёшка. Последний, младший, спал в глубине примитивного жилища.

 На маленьком костерке дед в алюминиевой посудине готовил бульон.

 Тётя Агнеша сходу выложила краюшку хлеба. Мама достала узелок с солью.

 Пока готовился нехитрый завтрак, дед рассказал, что валовогорцев выдал кто-то из Барсуков. Самого его спасли царские награды, очень уважаемые немцами, за что и отпустили. А Юзик уговорил немецкого офицера освободить и Левановичей. Фашист сначала забрал Георгиевские кресты пленника, и как бы за них отпустил старика Карпа и его жену, а их сына–инвалида Стася застрелили ещё на пустыре в Барсуках при следовании захваченных валовогорцев в лепельскую комендатуру. Тогда из Лепеля пленных под конвоем погнали в Березино. Перед местечком на переправу через Березину налетели русские самолёты. Конвойные оставили арестантов, и те, кто смог, разбежались. Оставшихся снова взяли под конвой.

 Но старикам Левановичам не получилось воспользоваться освобождением. Дед Карп сильно занемог, а его жена не смогла бросить больного мужа. Сказала, что век прожили в согласии, потому и умрут вместе. Ну, а освобождённый дед Юзик спрятался в густом кусту, а ночью где ползком, а где бегом добрался до поворота на Осетище. Не заходя в деревню, берегом озера Ольшица вышел к Пунтасовой гребле.

 - І вось я ўжо другі дзень дома, - подытожил свой рассказ дед Юзик. – Сын Яська бульбу прыносіць, а я кармлю зайчаня канюшынай ды салодкай карой асіны.

 Действительно, в углу шалаша, возле головы сонного Валентина сидел большой белый кролик.

 - Шкада жывёліны: ліса, а ці воўк задушаць, дык я скінуў споднюю вопратку і, хоць цяжка было, але данёс, - рассказывал дед Юзик. – Знойдзем яму сяброўку - трусы ж пладавітыя.

 …Стариков Левановичей немцы всё же доставили в Германию, где они батрачили у бауэра до конца войны. На могиле сыновей в Валовой Горе были лишь дважды. Через два года умерли на руках дочери Манюты. Похоронены где-то на кладбище в Лепеле. До сего дня мало осталось жителей Лепельщины, кто помнит этих положительных людей. Понятно, что и оценить вклад их в победу над фашизмом некому. Тысячи единиц оружия было отремонтировано, благодаря золотым рукам Стася Левановича, сотни изготовленных им лыж и снегоступов служили партизанам. До сего времени поле на окраине Валовой Горы люди называют Левановичевым. А на Валовогорском кладбище имеются два скромных погребения братьев Стася и Франика Левановичей.

 Их имена выбиты на обелиске в Барсуках…

 …Пока дед рассказывал про свои приключения в плену и во время бегства из него, прибежали дедовы сыновья Яська и Фредя с сообщением, что с Четвёртого и Пятого шлюзов передали о появлении со стороны Пьяной горы броневика, а в направлении Нивок прозвучали два выстрела. Партизаны же ещё ночью, 4 июня, покинули Валову Гору. Ушёл и штаб Лепельской бригады. Следом подался кавалерийский эскадрон. Заключили отход остатки других отрядов. Боезапаса, что забрали со схрона в Свядице, могло хватить лишь на кратковременный бой. Потому было решено пробиваться к своим на остров в болотных массивах озера Палик. Штаб бригады с диверсионным отрядом, кавэскадроном и разрозненными группами иных партизанских отрядов ночью перешли шоссе Минск-Витебск и углубились в лесо-болотный массив, окружающий деревни Ствольно, Домжерицы, Крайцы. Таким образом вышли на Паликовские болота.

 В это время от деревень Барсуки, Стайск, Терешки, прочесав Домжерицкое болото и изловив там прячущихся местных жителей, каратели под конвоем повели молодёжь в Лепель. На болотных островах оставили засады, тем закрыв партизанам выход с Палика. Блокаду Домжерицкого болота проводили батальоны карателей и полки Каминского. На островах ежедневно разыгрывались десятки трагедий: хорошо вооружённые засады почти без сопротивления уничтожали практически безоружные группы партизан, пробивавшихся на Паликовские болота к своим отрядам…

 …Работая в леспромхозе уже после войны, я слышал рассказ моториста электропилы. Он был ранен в голову. Во время лечения на Палике возле него постоянно находился семилетний сынишка. Когда удалось прорвать немецкое окружение, в прорыв с островов ринулась масса народа. Не всем удалось вырваться из западни. Остались на месте госпитали и многие партизанские семьи. Как отец ни просил сына бежать со всеми, тот отказывался оставлять раненого родителя. А каратели уже подходили. Тогда отец научил мальчика, что делать, и со словами: «Терпи сынок», упал лицом в трясину. Сын проделал то же самое. Прошёл один немец, другой, а третий заметил малыша и ударил его сапогом в грудь. Тот заплакал. Раздался выстрел. Плач прекратился. Немец подошёл к отцу и выстрелил ему в голову. Пуля пробила лишь бинты на голове, а каратель пошёл дальше добивать раненых и тех, кто не успел покинуть сие пристанище.

 Штаб Лепельской бригады с комбригом Ермашом и комиссаром ещё до прорыва послали несколько групп навстречу наступающей Красной армии, проводя при том мобилизацию в деревнях и собирая вырвавшихся из окружения партизан для совершения диверсий на пути отступающих оккупантов. Об этом я писал в повести «Хроніка чатырох дзён партызанскага жыцця канца вайны».

 …После ухода партизан к Палику на правобережье Березинского канала жители Валовой Горы оставили свои хаты и собрались на окраине леса возле временного поселения, которое представляло шалаши, сооружённые из еловых лапок, бересты и коры елей. Партизаны, уходя, предупредили валовогорцев, что отступающие войска могут превратить партизанский край в мёртвую зону.

 Иван Гордионок рассказал, что сквозь ночь к нему приходил человек из Бесед с сообщением, что каминцы и каратели утром будут в Валовой Горе с заданием очистить местность от партизан и населения путём уничтожения первых, оправки в Германию вторых и ликвидации нетрудоспособных. Иван Гордионок и дед Шуневич рассуждали, что немцы не имеют той мощи, как в первую блокаду, а каминцы и каратели будут в основном по сухим островам шарить, потому далеко бежать нет смысла и надо оставаться на ближних чистиках. Перейдя лесной сенокос Разлитьё, остановились на небольшой возвышенности, покрытой толстым слоем зелёного мха. Ещё посоветовались с Болотниками и решили подождать из разведки дедовых сыновей Яську и Фредю, Аркадя Болотника и Аркадя Урбана. В это время кто-то из женщин закричал:

 - Глядзіце, Воўк!

И действительно, впереди на визирной линии стоял большой зверь. Мне показалось, что глаза его горели зелёным светом. Дядька Иван бросил в хищника хворостину, и тот, совершив скачок от визирки, остановился, повернул голову в сторону людей, ощерил пасть с белыми клыками и потихоньку потрусил в сторону реки Кесты. Дед Юзик, глядя вслед зверю, тихо сказал:

 - У вайну і неціхоту добра жывецца толькі звярам, і то не ўсім, ды  вырадкам.

 А дети тем временем осматривали место прыжка волка. Понятно, что осмыслить слова деда в то время я не мог, а понял мысли старика спустя много лет.

 Пройдя вдоль Кесты, толпа остановилась, и беглецы начали готовить место для ночлега. Уже в сумраке пришли в табор дедов сын Фредя и Аркадя.

 Они сообщили, что на протяжении дня в Валову Гору приходили то немцы, то народники, то каратели – сброд со всего света. Допрашивали старую Кашуриху, и та сказала, что партизаны ушли, а куда, не знает.

 Много оккупационного войска пошло в сторону Нивок, вторая часть – на Барсуки, а третья – по дороге на Пунтасов мост через Осетище на тамошнюю Слободу: сам старый Краскович слышал это от каминцев.

 Мальцы сидели на елях и наблюдали. Однако изменений никаких не заметили. Проехал лишь один броневик. Сейчас тихо.

 Иван Гордионок о чём-то посоветовался с дедом Юзиком, затем подошёл к толпе и сказал, что надо возвращаться к постоянным жилищам. А дед Юзик дополнил:

 - Выдахліся гады. Цяпер у іх галоўная мэта – блакаваць Палік і Домжарыцкія балоты. На апошняе моцы не стае.

 Назад беглецы на всякий случай направили разведку – Фредю Шуневича и Аркадю Болотника.

 На опушке, уже в сумерках, нас ожидали сын деда Юзика – Яська – и Петрок Лукьянович.

 Мальцы сообщили, что в Валовой Горе чужих нет. На шлюзах стоят наши наблюдатели: от Берещи - Шурка Ардынович, а от Плавно - сыновья Кунчевских. Однако на рассвете надо быть на опушке.

 Вот так и началась наша жизнь в июне 1944 года – днём в лесу, ночью в хатах или погребах. С каждым днём всё ближе и ближе слышалось громыхание канонады, всё ярче и ярче мерцали сполохи пожаров.

*   *   *

 Изложенные в моих воспоминаниях о войне факты так же основаны на рассказах очевидцев и участников описанных событий. Десятилетиями я по крупицам собирал сведения путём опросов жителей и уроженцев Валовой Горы, Лепеля, Барсуков, Черницы, Затеклясья и других деревень Лепельского района.

Октябрь-2024.