188. Засекреченное место расстрела

Вопрос на засыпку. Сколько в Лепеле известно мест массового расстрела в последнюю войну? Почти каждый житель ответит: Еврейское кладбище напротив придорожного сервиса Матеши. И запыкают, и замыкают лепельчане от незнания.

Некоторые горожане ещё назовут сад «Динамо» на месте теперешней школы №3. Кто-то вспомнит, что, кажется, в Камне проводился массовый расстрел узников местного гетто. И если только единицы скажут, что было такое черное дело и возле перекрёстка дорог Минск - Лепель и Лепель - Заслоново. Где теперь придорожный мини-базар функционирует.

Подавляющее большинство вот сейчас услышало об этом впервые. И не потому, что то место расстрела засекреченное. На самом деле его никто специально не засекречивал. Но и широкой огласке военная трагедия не предавалась. Просто молчали. Как будто и не было ничего подобного в теперешней городской черте, которая приходит на перекрёсток по Заслоновской дороге от озера Боровно и уходит по Минскому шоссе далеко за Великое Поле.

Впервые об этом страшном месте я узнал от Василя Корниловича, который умер несколько лет назад от саркомы ноги, возникшей после укуса породистого пса известного в Лепеле человека. На стыке тысячелетий Василь сам отыскал меня и повёл на перекрёсток. Показал ямы на месте расстрела. В войну, будучи мальчуганом, он лично видел, как немцы расстреливали там людей. Он уже тогда был укушен собакой. Старческие фантазии? Но молодой пенсионер Василь был в полном здравии и сознании. Поместил я в районной газете описание нашего путешествия на место расстрела. На этом оно и забылось.

В конце 2000-х годов наш земляк, теперь житель Петрозаводска, Иван Рисак поместил на сайте http://uusikotimaa.org/3/041.htm свою повесть «Память о пережитом». Вот выдержка из подглавки «Чёрная коса»: «Августовским днем 1943 года рыбачили мы на реке Улле. Рыба клевала плохо. Стоять на одном месте не было смысла, и мы стали спускаться вниз по реке. Последнюю остановку сделали у Баневского моста. Тут, как везде, рыба гуляла, грея бока под лучами летнего солнца, но на приманку не шла.

«Хватит, — сказал Петя, — пошли домой». Смотали удочки и поднялись по высокому берегу наверх. Вокруг ни души, только со стороны Лепеля по Минской дороге шла крытая машина. «С чего бы это?» – подумали мы, и прилегли на землю. Машина пересекла дорогу Лепель – Орша и остановилась в двухстах метрах от перекрестка. Вышли оттуда четыре человека. Хотя и далековато, но видно неплохо (леса тогда не было). Люди один за другим вошли в кустарник, справа от дороги. Дальнейших событий долго ждать не пришлось. С той стороны послышались выстрелы. В скором времени к машине подошли только два человека. Автомобиль развернулся, и, набирая скорость, поехал обратно, скрывшись вскоре от нас за железобетонным мостом.

«Ну что, Янка, может, посмотрим, что там произошло?», — обратился ко мне Петя. Не ожидая ответа, поднялся, и мы, молча, пошли туда. Идем медленно, оглядываемся по сторонам. Вот и Синее болото осталось справа, впереди дорога. Взошли на шоссе, повернули влево, к Баневскому мосту. Идти боязно, но все равно идем вперед. Наконец увидели разворотные следы автомобиля, натоптанную тропу в кусты. О том, что страшно, я молчу, иду следом за Петей. Кусты кончились быстро, и взору открылась полянка с продолговатой ямой параллельно дороге. Ни слова не говоря, друг мой шагнул к яме, я за ним. Встали на доску и смотрим вниз и вокруг. За ямой – куча желтого песка, уже наполовину выбранная. Повсюду валяются гильзы, притоптанные сапогами. В яме две кучки свежего песка. Безусловно, под ними те, что не вернулись к машине. Не утруждая себя работой, палачи оставили не присыпанной черную косу. Жуткая оторопь охватила нас. Обменявшись взглядами, без оглядки, гонимые страхом, выскочили мы на дорогу. За короткое время пробежали все расстояние от расстрельной ямы до удочек. Взяли их и еще долго шли в каком-то трансе. Отдышавшись, Петя первым делом сказал мне в форме приказа: «Обо всем виденном молчать и забыть». Пройдя немного, снова заговорил, но уже о том, что ему жалко убитых людей. «И мне жалко», — подтвердил я.

Мы шли и думали примерно следующее: наверное молодые… И родители еще живы. Никто не пожалел их молодости, ни тот, кто посылал их на задание, ни Тесленок – следователь РОНА. «Ни один человек не вышел живым от этого гада», — говорили в городе и в районе. Несмотря ни на что, родители, конечно, ждут их и еще долго будут ждать, надеясь на авось. «Они же ничего не знают об их кончине, — сказал Петя и продолжил: — Свидетелями трагедии были только Бог, да мы с тобой, Янка».

А ведь Васька Корнилович и Янка Рисак в детстве были друзьями. Был у них третий друг - Лёнька Замковский, который и поныне живёт в Лепеле. Послушаем воспоминания Леонида Васильевича: «Ко мне даже с музея приезжали, расспрашивали про расстрел людей за Синим болотом. Я всё хорошо помню. Тогда мне было десять лет. Многие горожане нашли себе бродячих коров. Я пас свою и трёх или четырёх соседских бурёнок. Такие же, как я, пастухи уже знали, что за Синее болото возят людей на расстрел. Специально после рейса туда закрытой машины ходили осматривать место расстрела. Трупы только слегка присыпали песком. Из него торчали ноги, руки. Близко не подходили, боялись. Такую картину видел много раз».

Мальчишеские грёзы лепельских сорванцов? Нет! Истинная правда. Если не верите детям войны, тогда, несомненно, поверите книге «Память. Лепельский район». Списываю со страниц 208-209: «Акт аб злачынствах нямецка-фашысцкіх акупантаў і іх памагатых па г. Лепель і Лепельскаму раёну … 2)Комиссией обнаружены места массовых расстрелов: … б) За г. Лепель по правой стороне дороги, идущей из г. Лепеля в гор. Полоцк, метрах в пяти от дороги обнаружено четыре ямы длиной по 10 метров, шириной по четыре метра и глубиной до 9 метров. Комиссией установлено, что в каждой яме похоронено более 100 человек, кроме того, обнаружена яма, где зарыто более 450 советских граждан. При вскрытии ям обнаружено, что производились расстрелы полуголых граждан, которые иссечены пулями. Личностей установить не удалось из-за сильного разложения. Чтобы скрыть от населения следы своих преступлений, фашистские палачи на места расстрела привозили граждан в закрытых машинах, в большинстве случаев вечером и ночью. … п. п. Председатель комиссии (Панов) (Волков) (Киселёв) Члены (Атрашкевич) (Устинов) (Сальников) С подлинным верно: Ст. оперуполномоченный Лепельского ГО НКГБ капитан (Пантюшенко) Дзяржаўны архіў Віцебскай вобл. Ф. 2088. Воп. 2. Спр. З. Л. 178, 179, 188.»

Итак, четыре ямы по более сотни убиенных и одна - более 450. В общей сложности минимум 850 человек. В лепельских деревнях Слободка, Кистелёво, Стайчевка, Кветча, в которых фашисты уничтожили по несколько десятков человек, установлены памятники убиенным. А в городе на месте убийства более 850 человек пусто. Как будто и ничего не происходило там, как будто там всё время была чудесная природа и благодать. Так не потому ли замалчивалось место расстрела, чтобы не нести расходов на установку памятника, стелы или обелиска?

Не знаю, как кому, а мне, например, обидно за наши власти, которые якобы радеют за сохранение памяти о муках земляков в годы войны, а место их расстрела упорно не замечают.

Поделился я своей обидой с руководителем медицинской многопрофильной компании ЛОДЭ Владимиром Горбачёвым. Просто так. За дружеской беседой. Такой реакции даже не ожидал. Владимир Владимирович предложил, чтобы я рассказал общественности о месте расстрела, а увековечит его ЛОДЭ. Что я и делаю.

Но где конкретно то место? Василь Корнилович мне его показал, Леонид Замковский устно обрисовал, а Иван Рисак прислал электронной почтой письменное руководство. Айда со всем этим багажом за Синее болото.

Становлюсь на исходный рубеж. Читаю руководство Ивана: «150 - 200 м от развилки по правой стороне дороги на Баневский мост, а с левой стороны дороги тогда был на чистом песке разросшийся куст лозы». Конечно, тот куст давно срезан, но отсчёт шагов начинаю.

Приближаюсь к базарчику. Фиксирую в памяти количество шагов, а каблуком - место остановки на песчаной обочине и иду в который раз любоваться обитателями вольеров. Любознательные попрошайки лани всегда держатся поближе к людям - авось угостят вкусненьким.

Возле сетки пасётся и дикая свинья. Оклемалась после зимнего убийства то ли её сестры, то ли подруги. А первые дни одиночества в мёрзлую почву закапывалась от людей. Убийц-то она видела, вот только рассказать их приметы следователю не смогла.

…Насчитал две сотни шагов. Но шаги-то мои не равны метру, меньше будут. Возвращаюсь к «Цмоку» и на нём измеряю расстояние по спидометру. Почти то же самое.

«С правой стороны дороги заходишь в кустарник метров на 10 - 15, поворачиваешь влево и идёшь в сторону Баневского моста», - советует Иван из Петрозаводска. Следую указанным им маршрутом. Пока нахожу только кучу прошлогоднего листья.

Иван продолжает руководить: «Смотреть в оба. Искать расстрельную яму в виде провала небольшого на два метра в длину». Нашёл! Совпадает! Эту яму мне показывал и Корнилович.

Только размеры провала совпадают не с Ивановыми, а с описанными в акте государственной комиссии. Реально, что в яме успели деревья вырасти. Но почему она одна? Комиссия-то раскопала пять. Может посмотреть вот за этим небольшим болотцем?

Там вообще на большой площади грунт вынут. Видно, что брали его на строительство дороги - выемка правильной прямоугольной формы. Правда, имеет одну нишу в отдалённом углу. Но вряд ли это братская могила. Если отсюда выйти прямо на шоссе, то, как раз напротив дорожного знака-бигборда, будет Синее болото.

«А когда бежали от ямы назад, то Синее болото было с левой руки», - вспоминает Иван. Так и получается, поскольку убегали туда, где теперь автодром. Сквозь болото видно озеро Окно - так его звали в Иваново время.

Я давно измерил, что от дорожной насыпи до водного уреза ровно 100 шагов. Не удержался, пошёл на очередное свидание с настоящим чудом природы. Интересно получается: озеро находится в городе, а о нём большая часть горожан не знает.

Признаюсь, покривил душой, сказав, что не удержался от свидания с Окном. Специально же дома обул сапоги, чтобы к нему пробраться сквозь болото. Люблю посещать это болотное озественную рыбалку на нём не попался ни один карась. Зато Окно приютило меня на время встречи Нового 2008 года.

Возвратился на дорогу. Вроде бы дело сделано. Но не дают мне покоя Ивановы строчки: «Крутиться надо здесь, но к мосту не ходить. Насколько помню, он нам не был виден». Напротив бигборда снова возвращаюсь в лес за дорогой. Начинаю поиски ближе к Баневскому мосту (так Иван называет мост над Уллой). И сразу нахожу яму. За ней располагаются ещё две рядом.

Около десятка отдельных ям нашёл. Откуда они? Братские могилы? Землю брали? Но почему не подряд из одной? Вряд ли теперь ответит кто на эти вопросы. Но вот что не могилы, так это точно. При эксгумации не могли же останки закопать назад. Их вывезли куда-то в официальную братскую могилу.

Последняя яма расположена совсем близко к дороге. Как раз около неё выходит на асфальт лесной просёлок. От него Баневский мост никак не будет виден, если даже убрать деревья. А вот перекрёсток просматривается хорошо.

«Успехов в поисках. Дед всевед. Привет Леониду Васильевичу. Послушай, дружище, мне стало скучно без вас. Иван». Послушай, Иван, не спеши прощаться. Ты сейчас читаешь эти строки. Скажи, которая из разведанных мною ям была та, из которой торчала чёрная коса? Хотя большая конкретика и не так уж важна - место-то точно расстрельное. Памятник можно ставить в любом месте. Кто посмеет меня опровергнуть?

Ваўчок ВАЛАЦУЖНЫ (Валадар ШУШКЕВІЧ). ЛЕПЕЛЬ. 2013 год.