205. Зимник

Не все лепельчане знают этот лесной массив. Хорошо известен он, если только населению южной части района. С уважением относятся они к этому лесному уголку, поскольку в их жизни он отыгрывает немалую роль. Уже название пущи - Зимник - говорит само за себя. Только зимой можно было пользоваться его несколькими конными дорогами, впоследствии превратившимися в пешеходные тропки, на всём протяжении заваленные упавшими елями.

Если и живёт где князь окрестных лесов Леший, так только в Зимнике. Нигде ему не найти лучших вывороченных корневищ огромных елей для устройства логова. Нигде ему не будет настолько одиноко и спокойно, как в Зимнике, ибо сюда в последнее время некому соваться - деревни обезлюдели, грибные места и ягодники заросли кустарниками и сплошным кожухом небольших ёлочек. Если только редкий охотник или браконьер осмелится заглянуть на окраину массива, но они Лешему не страшны, поскольку мифические существа не поражаемы огнестрельным оружием.

Раскинулся Зимник между деревнями Гадивля и Велевщина. Площадь его относительно небольшая - каких-то пару километров в ширину да раза в три-четыре больше в длину. Однако непроходимость, возвращающаяся девственность, таинственная величавость этих мест создают впечатление устрашающей бесконечности…

Нынешний небольшой снег сошёл давно. Весеннее солнышко ласково поливает землю долгожданной теплотой. За Гадивлей с братом Васькой еле перебираемся через наполненную талой водой ещё панскую канаву. Васька дважды проваливается, набирает в сапоги, затем долго выкручивается. И всё равно дальше идём не бывшей конской дорогой, которой давно никто не пользуется, а сворачиваем правее, чтобы попасть в ту часть Зимника, где ходить ещё ни мне, ни ему не приходилось…

Через Зимник пролегает единственная автомагистраль, если можно так назвать дорогу Черноручье - Краснолуки. Теперь она высокая, ровная, покрыта асфальтом. А ещё на стыке 60-х и 70-х годов прошлого столетия весной по дороге пешком нельзя было пройти, не то, что на машине проехать. И это притом, что дорога была наделена особым статусом - именовалась большаком или трактом с собственным названием - Борисовский.

Много людского горя видела эта дорога. В первый год войны гнали немцы по ней пленных на Борисов. Жалко было гадивлянцам измождённых, голодных вчерашних красноармейцев. Начали забрасывать колонны горбушками хлеба, блинами, вареной картошкой. Не всем попадалась такая помощь, начиналась возня. Конвой пускал в ход приклады, стрелял. Трупы падали на зимницкую дорогу. Люди их стаскивали на Гадивлянское кладбище и закапывали. Та братская могила сохранилась до сих пор.

Уже в разгар войны заминировали партизаны главный путь, чтобы немцы не наведывались в Гадивлю с Велевщины и со стороны Борисова. А те наткнулись на первые мины, пробрались в деревню окольными путями, собрали наиболее здоровых гадивлянцев, заставили обняться и погнали по дороге на Калаур-гору, в которую упирается Зимник. Загремели взрывы. На куски разорвали мины Михаила Пытько, Никифора Казака, Владимира Юхновского, Константина Переднюю. Больше партизаны мины в Зимнике не ставили. А порванные тела несчастных «сапёров» до этого времени покоятся на кладбище.

Чувствовала человеческую боль и уже новая гравийка через Зимник. Случались временами на её фантастических выкрутасах аварии автотранспорта. Были жертвы. Только спрямление и асфальтирование старого Борисовского большака сделали движение безопасным.

Только далеко мы от автотрассы. Миновали заболоченную пойму канавы, протиснулись сквозь кустарник на опушке и очутились будто под крышей из густых еловых лапок. Земля между толстыми в обхват елями залита водой. Под ней скользкий, ещё крепкий лёд. Не добираются до него сквозь густую чащу косые весенние лучи. Сумрак вокруг. И тишина. Глухая, непривычная, своеобразная.

Но недолго тешит взгляд и сердце эта первозданная девственность. Через несколько сотен метров светлеет, ели сменяет кустарник. Первая делянка. Наверное, лесхозовская, поскольку леспромхозовские значительно больше. Деревья спилили давно: пни чёрные от старости. Много хвороста. Садимся отдохнуть, выпить прихваченную с собой бутылку вина, перекусить на поваленный, но не свезённый ствол. Вспоминаем японцев, у которых даже иглица идёт в дело.

Незалечимую рану нанесли пуще брежневские заготовители хвойной муки. Сотни топоров и пил опустились тогда на смолистые ароматные сучья. Падали деревья могучие и деревца хилые рядом, падали крест-накрест. Использовались только тонкие концы лапок, поэтому оставшиеся рогатые абракадабры образовали непроходимые, непролазные завалы. Будто Тунгусский метеорит рубанул по Зимнику. Теперь по тем местам продвигаться кое-как можно - рогатые хлысты большей частью сгнили, истлели.

Тепленько на обласканной солнцем кочке. Отдыхается лучше, чем на черноморском пляже. Однако нужно шагать дальше.

С кочки на кочку, с корня на корень, а где и просто по воде выходим на еле приметную давнюю дорогу из Гадивли в Велевщину. Никому она уже не нужна. С возом по ней не проедешь, поскольку слишком уж часто перегорожена выдранными с корнями елями, которые сильный ветер побросал почему-то как раз поперёк дороги. А раньше, пока не было гравийки, по ней ходил маршрутный автобус на Терешки. Правда, только зимой. На то и зимник. Остальные же времена года дорога представляла почти сплошную лужу из воды и грязи.

Слева к дороге вплотную жмётся одна делянка, а справа светится огромная вторая. Вот такой он, изувеченный, заброшенный, обиженный Зимник. Как видно, обижаться ему на людей есть за что. Пользуются те его богатствами. Каждое лето бегут в пущу окрестные жители за брусникой, малиной, черникой, лекарственными растениями. Грибов немного, поскольку лес еловый, однако можно набрать груздей, свинушек, чернушек. Встречаются и подосиновики, подберёзовики, белые грибы. А сколько леса шумит в мире из семян собранных заготовителями неисчислимых миллиардов шишек, что по отдельности и гроздьями свисали с каждой ели, с каждой лапки! Почему же тогда так варварски относятся к лесному массиву люди? Невдомёк Зимнику, что местные жители его понимают и берегут. Уничтожают же пущу те, кто живёт далеко. Чужого не жалко.

По-прежнему тихо в Зимнике. Несмотря на весну, редко потревожит окрестности тиньканье синицы. Не стало зверей. Раньше зимой можно было, будто по асфальту ходить заячьими и лосиными тропами. Каждый из местных жителей не однажды встречал здесь диких кабанов. По ночам в самых недрах выли волки. А теперь в Зимнике, как в городском парке - если только белку случайно встретишь. Убежали звери в Березинский заповедник, куда запрещена дорога человеку с ружьём и топором.

Вот так, бездумно, алчно, в погоне за сегодняшним рублём творим мы себе Сахары…

Ваўчок ВАЛАЦУЖНЫ (Валадар ШУШКЕВІЧ). ЛЕПЕЛЬ. 2013 год.