54. Козлова Нина. НАРОДНЫЙ ДОКТОР (83)

 Родилась в 1958 году в деревне Свяда Лепельского района. Окончила Московский всесоюзный заочный учётно-кредитный техникум. Работала в Лепельском отделении ОАО «Беларусбанк» контролёром, бухгалтером, инспектором, специалистом, главным специалистом. Живёт в Лепеле.

 О своей матери Анастасии Ефимовне Демко хочу рассказать не потому, что меня родила, а по причине того, что она заняла определённое место в районе, замечена обществом её времени, и это нужно помнить. Достаточно назвать имя моей матери, и практически каждый житель города и района её поколения скажет:

 - Да, я помню такую.

 Мама не имела высокой должности, не была высокообразованным специалистом. Она была обыкновенным фельдшером. Но таким, что считалась поистине народным доктором. Нет, она не практиковала народную медицину, если только в рамках утверждённых научных разработок. Народным доктором её до сих пор называет народ потому, что она служила ему, а не работала ради материального обеспечения собственной семьи.

 Начинала мама практиковать фельдшером в Слободской сельской больнице. Благодаря своей чуткости к пациентам и больным, она уже несмышленой выпускницей Пинского медучилища полюбилась местному населению. Со временем приобретала практику. Врачи, выпускники вузов, приезжали, отрабатывали два года и уезжали, а она всегда была на месте. И люди шли на приём не к новоиспечённым эскулапам, а к умному, всех и всё понимающему фельдшеру. Подлавливали такой момент, чтобы поделиться своими проблемами не с очередным врачом, а с фельдшером Настей, которую с возрастом стали называть Ефимовной.

 Мама в некоторой степени жертвовала благополучием в семье исключительно ради того, чтобы своё дело исполнить на совесть, надлежащим образом. Не хочу употреблять заезженное лермонтовское слово «герой» из известного названия книги классика, но передовым человеком своего времени назову маму с полной ответственностью.

 Специалистом мама была уникальным. Постоянно усовершенствовала своё мастерство: ездила на профессиональные семинары, выписывала медицинскую периодику, покупала книги по медицине, брала их у коллег, самостоятельно изучала злокачественные заболевания. Всю жизнь училась. Никогда не останавливалась на достигнутом. Как говорится, не была в застое.

 Диагностом была исключительным. Достаточно было опытным глазом посмотреть на больного человека, выслушать его, пощупать болячки, и она безошибочно определяла, сколько тому осталось жить. Это без анализов, поскольку в сельской больнице их не делали. Уже потом она сама организовала что-то вроде лаборатории и взялась проводить первичные исследования. Приведу пару примеров.

 Заболел односельчанин Иван Демко, который в молодости любил маму и очень хотел на ней жениться, а потом они дружили семьями. И вот приходит однажды мама домой и говорит:

 - Прямо не знаю, что делать. Даже на работу не хочу ходить.

 Отец спрашивает:

 - А почему это ты не хочешь в больницу ходить?

 - Иван умрёт через неделю, а я ничего не могу сделать…

 Так оно и случилось.

 Она никогда не лечила по принципу: а может вот этот препарат поможет, поскольку всегда знала, что конкретно нужно прописать данному больному с его недугом.

 Заболела баба Степаниха, соседка. Мама и говорит свекрови:

 - Нужно сегодня сено свозить.

 А бабушка не соглашается:

 - Зачем сегодня? Погода надолго установилась. Завтра свезём.

 - Завтра ты на похороны пойдёшь - сегодня-завтра Степаниха умрёт.

 Так и случилось - на следующий день Степаниха отдала богу душу. Бабушка довольна, что вчера с сеном управились, теперь можно спокойно усопшую подругу проведать. Мне этот случай запомнился тем, что у мамы не было предположения «может» относительно времени смерти тяжелобольного - она знала наверняка.

 Время родов определяла с поразительной точностью. Рожали тогда в Слободе - при сельской больнице родильная палата была. Мою двоюродную сестру Шуру Канопко, беременную, мама выслушала, осмотрела и сказала, что роды наступят через два дня. Положила роженицу в спецпалату. На второй день вечером даже домой с работы не пошла, чтобы самолично принять роды у родственницы. До полуночи Шура родила сына Валерку.

 Это я начала с представления мамы как медработника от бога (так обычно говорят про людей с прирождёнными способностями). А теперь коротко расскажу её биографию. Родилась в лепельской деревне Сосняги в семье Мазалевских. В детстве умерла её мать. Отец куда-то поехал за молодой женой. Дети очень ждали новую мамку. Привёз женщину с двумя детьми. Жили нормально. Отец умер в 1943 году. Деревню сожгли немцы. Мамины сводные брат с сестрой после освобождения уехали в Ярославль. Брат стал заместителем директора шинного завода, сестра - журналисткой в заводской многотиражке. Взяли к себе маму. Не знаю, каким образом оттуда она поступила в Пинское медучилище.

 И вот мама - фельдшер Слободской сельской больницы. Поселилась в хате Надежды Кузьмич. Много колхозных парней увивалось возле молодого фельдшера. Но красивее всех ухаживал слесарь молокозавода Васька Демко. На фоне соперников он смотрелся явно лучше. Даже колхозный бухгалтер Васька Шушкевич не мог с ним конкурировать. Имел мой будущий отец рубаху на тракторной молнии, штаны с отворотами на калошах, разговаривал чисто по-русски (в армии научился), в слове «библиотека» ударение ставил на букве «о», что было верхом образованности, к маме обращался на «вы», что также считалось исключительно городской вежливостью. В общем, Василь Демко вскружил голову Насте Мазалевской, она растаяла и согласилась с подругой придти в Лепель к молокозаводскому пруду, чтобы там встретить своего суженого с другом-свидетелем Цобановым и пойти в загс расписываться. Оттуда уже мужем и женой направились вчетвером в ресторан справлять свадьбу. Шёл 1953 год.

 Жили в Свяде у матери Василя (отец не пришёл с войны). Перестроили хату. Папа ездил на работу в Лепель на мотоцикле Минского мотозавода. У них родилась дочка Мария, но прожила всего девять дней и умерла. В 1956 году родилась Лида (живёт в Лепеле). Через два года появилась на свет я. За мной последовала Лариса, но через два месяца умерла. Завершил процесс деторождения Витя в 1965 году (живёт в Лепеле).

 Двери в нашей хате на ночь никогда не запирались - не было смысла, поскольку ни одна практически ночь не проходила без визитов больных людей или их родственников. Визитёры могли явиться каждую минуту. Для них на стиральной машине всегда наготове стоял чемоданчик с медикаментами и инструментом. Люди шли за ночной помощью не к дипломированному врачу, а к полюбившемуся всему населению сельсовета фельдшеру, о чудодейственных способностях которого легенды ходили.

 Отец не любил ночные визиты сельчан. Его понять можно: мало того, что разбудили, так ещё и жену из-под бока увели или увезли. Ворчал, ругал визитёров, направлял их к врачу. Но мама его не слушала и ни разу не отказала больному. Случалось, что и вечно бурчащий отец помогал. Помню такой случай. Возвращаюсь с сестрой с танцев, а в хате творится что-то невообразимое: на полу лежит человек с широко открытым ртом и вставленным в него полотенцем. За концы его тянут папа с мамой, она ударяет лежащего по бороде. Тот вскрикивает и успокаивается. Это потом узнаем историю необычного происшествия.

 А дело было так. Завязалась уличная драка. Один драчун заорал и тут же получил такой удар, что челюсть оказалась выбита. Так и пришёл к нам с открытым ртом. Это вправляли вывих мои родители на полу. А если бы не получилось? Если бы ещё больше навредили? Подсудное же дело! Мама это прекрасно понимала, но за лечение всё равно взялась.

 Никаких поборов за свою ночную профессиональную деятельность мама не брала, хотя каждый старался её отблагодарить. От материальных ценностей и денег наотрез отказывалась. Единственное, что принесла домой после ночных визитов на моей памяти, это яблоки и клюкву.

 Мама не устраивала предварительный разбор, сможет ли помочь при данном недомогании, а сразу шла на помощь - знала, что в любом случае облегчит состояние больного. В своих действиях ориентировалась на месте: укол - легче всего, гнойная рана - вскрыть на месте, вырвать зуб - в чемоданчике есть всё необходимое. На месте становилась и терапевтом, и хирургом, и акушеркой, и лором, и гинекологом, и педиатром… К ней обращались со своими проблемами и женщины, и мужчины, не стесняясь, открывались в том, о чём не могли рассказать даже самым близким родственникам, друзьям.

 Однако мама думала не только о пациентах, но и о благополучии семьи. Однажды начала говорить отцу:

 - Василь, сейчас молодёжь старается улизнуть в город, в деревне оставаться никто не хочет. У нас растут две дочки, сын. Их ожидает такая же участь. До каких пор ты будешь работать, не имея квартиры от молокозавода? Те, что позже тебя устаивались, давно имеют благоустроенное городское жильё.

 Отец начинает юлить, что для того нужно иметь городскую прописку. Мама советует прописаться у бабушкиной сестры Сони. Так и делает. В 1975 году получает квартиру в двухэтажке 1949 года постройки по Борисовскому тракту, откуда выселяют семью в новый дом. Здесь я и живу до сего времени.

 Став горожанкой, мама устраивается фельдшером скорой помощи. В 1989 году выходит на пенсию, оставляют квартиру мне и брату Витьке, а с отцом переезжают обратно в Свяду, к бабушке.

 Отец на пенсии был давно. Управлялся по хозяйству, а мама пошла снова фельдшером в Слободскую больницу. Неожиданно у них сгорела хата - подозревали поджёг из-за пьяной ссоры отца с местным мужиком относительно политики (папа был ярым коммунистом). Еле выскочили в ночи из пылающего строения. Жить стало негде. Погорельцам дали жилой пристроек к больничной амбулатории. Сельсовет выделил 42 кубометра леса, но строиться не было сил, поэтому его поменяли с колхозом на старую хату в Свяде.

 Работала мама до 58 лет, пока не случился обширный инсульт. Парализовало. Стала плохо соображать. Положили в психиатрическую больницу в отделение со свободным посещением. Каждый день мы к ней наведывались. Просилась домой. Врач был против выписки. В конце концов, она сама сбежала на машине из Слободской больницы, которая приезжала в город за продуктами для больничной кухни. Это было в четверг, а в понедельник умерла. Был это 1993 год. 

 Мама всегда говорила, что в больничной палате или приюте подыхают, а умирают на собственной кровати. Наверное, она предчувствовала скорую смерть, поэтому и сбежала из психбольницы, чтобы спокойно уйти в мир иной у себя дома.

 Мама прожила недолгую жизнь - умерла в 59 лет. Но след на земле и память о себе она покинула надолго.

Записано в 2014 году.