57. Рисак Иван. ДОВОЕННАЯ УЛЛА И ОКРЕСТНОСТИ (90)

 Родился в 1933 году на хуторе Синичино между Стайском и Волосовичами. В 1935 году родители купили полдома в Лепеле. В 1937 репрессировали отца. После войны окончил среднюю школу. Работал радиомонтёром в районном узле связи, возчиком тресты на льнозаводе. В 1953 году завербовался на лесоразработки в Карелию. Работал бухгалтером в Лепельском ремонтно-строительном участке. Живёт в Петрозаводске.

Подробно про Лепель 30-х - 50-х годов от Ивана Рисака читать здесь.

 Сооруженная в XVIII-ХIХ веках Березинская водная система положительно повлияла на развитие города. Лепель стал ее центром. Вблизи истока реки Улла был прорыт канал. Реку и канал разделила двухметровая дамба. Речку перегородила плотина, а канал в двух местах перекрыли шлюзы (ранкеты). Между ними подымались или опускались плавсредства в зависимости от того, куда они шли (вниз, верх). Через реки Эсу и Уллу перекинули мосты. Березинский водный путь соединил два моря — Черное и Балтийское. Лепель стал пристанью двух морей.

 По левому берегу реки Уллы, начиная от озера, протянулась Березинская улица. Раньше она называлась Березинская система. Одной стороной ее были дома, а другой — берег реки с березовой аллеей. Первым зданием в шеренге домов стояла школа водного транспорта. Школу, как и все жилые дома, строили из добротного леса, обили вагонкой и выкрасили в голубой цвет, предрекая долгую жизнь. К парадному входу в школу со стороны площади вели пять ступенек крыльца. За площадью простирался летний сад (в обиходе - Водницкий сад). Тут же над рекой стоял пакгауз, впоследствии - продуктовый склад с лодочной станцией. Дальше по улице выделялось красное административное здание. После нескольких жилых домов шеренгу закрывала кузня. На противоположном высоком берегу уже в конце улицы Пушкинской было построено три дома и общий секционный сарай. Всё это сохранилось до последнего времени. Тут же рядом росли толстые вековые осины — немые свидетели человеческой суеты на белом свете. Земля, отведенная под сооружения, дома, огороды и Водницкий сад, являлась собственностью Березинской водной системы. Всякое строительство в зоне отчуждения было запрещено вплоть до ликвидации (50-е годы ХХ века) Управления водного транспорта. С этого времени началась застройка жилых домов на ранее отчужденных землях. В обиходе край города, прилегающий к каналу, называли просто: Системой.

 От истока Уллы начинался выезд из города в военный городок через широкий четырехпролетный Ксендзов мост.

Строился он одновременно с плотиной. Впереди моста стояли два ледореза. Весной интересно было наблюдать за ледоходом. С озера, подгоняемые ветром, плыли на мост огромные льдины. Наползая на ледорезы, с треском ломались о них и проплыв под мостом, двигались в сторону плотины мелким ледяным крошевом.

 От Ксендзова моста до военного городка шла Красноармейская улица, переходя далее в дорогу на Витебск. По правую сторону улицы простирался Водницкий сад. Фруктовых деревьев здесь не было. Росли одни тополя, березы, осины и липы. На взгорке у самой улицы (и теперь можно заметить) красовались куртины сирени, а ниже, к улице Березинская Система, зеленели лужки. Среди сада плескался большой пруд с карасями и лягушками. Хорошо было здесь весной и летом, когда цвели сирень и липы, терпко пахли молодые листочки тополей. Правда, горожане красоту сада предпочитали дамбе, которую ласково называли Дамбочкой. Это творение рук человеческих было обсажено деревьями и кустами.

Здесь любили пацаны под шум воды ловить рыбу, а молодежь под покровом ночи влюбляться. Через плотину, Дамбочку и шлюзы можно было пройти с ул. Пушкинской на ул. Березинскую, не заходя на Ксендзов мост. Все, кому нужно было попасть в военный городок, на кладбище или на озеро пользовались этим укороченным путем.

 Со строительством ГЭС, все пришедшие в негодность водные сооружения были разрушены, не стало канала. Березинская водная система приказала долго жить. В память о ней осталась малая толика Дамбочки ниже плотины ГЭС в виде острова перед железным пешеходным мостом.

 Продолжением Водницкого сада являлось католическое кладбище. Здесь было много старинных надгробий, огороженных железными прутьями могил, и кресты, кресты… Школьников и старших детсадовцев задолго до войны водили сюда на экскурсии. С целью патриотического воспитания показывали братскую могилу с надписью: «Здесь захоронены 14 партизан (пофамильно), павших от рук белополяков». Невдалеке был целый угол могил со звездочками на красных тумбочках. Это уже — красноармейцы, умершие от болезней в военном городке. Переходя сюда, ребята с любопытством рассматривали красные звезды, искали гильзы от выстрелянных во время салютов патронов. В то время кладбище уже не было конфессиональным. В обиходе его называли Березняком.

 По левой стороне улицы Красноармейской ближе к озеру стояли ряды тесаных камней с выбитыми на них шестиконечными звездами и буквами, непонятными нам. Это еврейское кладбище. Говорили, что евреев хоронят без гробов. Очень хотелось посмотреть, как это делается, но мне не довелось быть во время их похорон.

 За еврейским кладбищем узкой ленточкой протянулся сравнительно молодой соснячок. Сажали его до революции лепельские гимназисты. Соучастником этой работы был мой дядя Владислав. При строительстве военного городка в сосняке построили санпропускник — заслон инфекции на территорию городка. Теперь здесь детский санаторий. От санпропускника открывалась панорама жилых четырехэтажных домов комсостава. За ними со стороны витебской дороги был виден КПП. Военный городок — это автономная боевая единица. Здесь все свое — от прачечной до хлебопекарни. В лепельском военном городке был расквартирован смешанный полк с пехотой, кавалерией, танками, артиллерией и духовым оркестром. Тут же, в пехотном училище, обучали красных командиров. В войну Лепельское пехотное училище было эвакуировано в Среднюю Азию.

 Приземистые казармы, конюшни и другие строения, как и мощенные камнем дороги, были обсажены красной лозой. Внешний вид военного городка напоминал собой зеленый оазис. Территория его вдоль Уллы простиралась до Белой горы у Баневского моста с одной стороны и вдоль витебской дороги с поворотом к реке у деревни Зеленка — с другой. Сухопутная граница была обнесена колючей проволокой.

 До Великой Отечественной войны в городе работала лодочная станция. Лодки были причалены к стене продуктового склада ниже Ксендзовского моста. Распоряжался ими ключник Тамковский, он и выдавал их напрокат. Почти каждый вечер акватория озера, прилегающая к мосту, была покрыта лодками. Вода разносила вокруг стук уключин, звон гитар, переборы гармошки и красивые молодые голоса парней и девчат, которые пели про Катюшу, трактористов или любимую Москву.

 Досталось озеру в конце оккупации Лепеля. Весной в праздник Святой Пасхи поздно вечером на город налетели советские самолеты. Разбросали висячие фонари, от их света стало видно как днем, и начали бомбить город. Летали звеньями. Одни отбомбят, другие прилетают на смену. И так несколько часов подряд. Горело все вокруг. Погибло много горожан, а немцы эту «рябиновую» ночь пересидели в бункерах как у бога за пазухой. Летчики старались разбомбить Ксендзов мост. Делали на него один заход за другим и каждый раз безрезультатно из-за немецких зениток. Бомбы падали по всему озеру, поднимая столбы воды, льда и рыбы.

 …Шум воды, падающей с плотины, остался позади. Речка, придержав свой бег, повернула вправо и плавно потекла сквозь мужскую купальню в сторону женской. На правом низком берегу была зеленая лужайка. Сюда приходили только мужчины. Здесь раздевались, отдыхали, а загорать плыли на противоположный берег, где подолгу нежились на горячем песке. Мы, дети, в жаркие дни с реки почти не выходили. Никто о нас не беспокоился. Домой шли кушать, да поливать огород.

 На женской купальне тоже было людно. Здесь река поворачивала влево. Мелкое дно, песчаный, поросший кустами берег нравились женщинам. Им было удобно, раздевшись догола, сигать в воду прямо из-за кустов. Некоторое неудобство доставляли военные патрули. Они доходили до последнего столба ограждения военного городка и с противоположного берега смотрели на купальщиц. Многих женщин это смущало, и они стеснялись выходить из воды.

 А река тем временем несла свои воды дальше. Зацепила правый обрывистый берег с ласточкиными гнездами и вышла к урочищу Таборище. Здесь русло когда-то оставило свои старицы с карасями и тростником. Земля урочища была колхозная, сеяли на ней все кроме гороха — слишком близко от города. За речкой на территории городка работала электростанция. Построенная из кирпича, она и теперь стоит, только труба не дымит. Отработала. На левой стороне реки, на выходе с «Таборища» стоял свинарник. Свиней было много, и за ними ухаживали в основном вольнонаемные. С правой стороны река омывала высокий песчаный берег. Внизу него, со стороны ветлечебницы, протекал ручей. Немцы, запрудив его, у реки создали оборонительный водный рубеж. Сверху этого крутого берега была видна вся окрестность (леса тогда не было). Это — ветлечебница, салотопка, Синее болото, дорога на Зорницу и Баневский мост.

 Салотопка — маленький домик на краю Синего болота. Сюда свозили со всего района падаль. После осмотра ветеринара, тушу или закапывали, или, сняв предварительно шкуру, варили мыло. Работал там дед Медведский с дочкой Капитолиной. Из-за злых собак близко туда никто не подходил. Они еще издали лаяли и бросались на людей.

 Синее болото — бывшее озеро с окном чистой воды посредине. Росли там лишь карликовые сосенки да клюква. Клюквы было много, но ее собирали рано, незрелой, белобокой.

 Мост назывался Баневским по фамилии старорежимного хозяина этих мест. Мост деревянный, однопролетный, подвесной. Лес на мост рубили тут же. Мне пришлось один раз вечером пройти по мосту. Вокруг никого не было, только в сторожевой будке сидел охранник с винтовкой. При отходе наших войск в 1941 году мост был взорван. Немцам он не понадобился. Дорога на Полоцк бездействовала. После войны установили новый узкий бетонный однопролетный мост. Привезли его из Германии в счет контрибуции вместе с блоками ГЭС.

 За мостом, по левому берегу реки, простирается Вокзинка. Место богатое. Там росли дубки, лещина, черная смородина. Много было ежевики и малины, а кусты переплелись хмелем. С правой стороны речки местечко с большой горой Церковище называлось Селищем. На вершине горы стоял наполовину вросший в землю крест. Ближе к реке росли кусты и ольхи. Тут же было логово волчицы. Вокруг — зеленые луга, а вдали — Боровенское озеро.

 На Улле прошли мое детство и юность. Первый раз я оказался на берегу реки с отцом. Он ходил сюда каждый летний вечер после работы смывать кирпичную пыль. Идти на купальню было близко — через огород. Пока отец мылся, я плескался в теплой воде у берега. В то время меня еще не интересовала женская купальня, куда бросали взгляды мальчики постарше.

 Река в довоенные годы была рыбной. Рыбы было много по всей реке, но больше всего — у плотины. Во время нереста рыбаки-любители собирались сюда со всей округи. Как ее только ни ловили! Отец мой за вечер крыжовкой налавливал ведро рыбы. Старый Шарагович на лодке из-под кустов, что росли над водой, загонял рыбу в сеть! Пойманной рыбы хватало и себе, и на продажу. Заядлые рыбаки, как Замковский или Овсянников ловили на мели руками волчков, а затем в стоячей воде на них выуживали больших щук. Подсечкой легкой удочки на мух подцепляли серебристую уклейку. Ее было так много, что рябило в глазах от проплывавших мимо косяков.

 Были и настоящие рыбаки с лодками и сетями. К таким относился наш сосед дядя Петя Шпак. Вспоминается такой случай. За год до войны он с женой Анной Петровной рыбачил у острова. С вечера раскинули сети, чтобы утром вытрясти их. Погода была тихой, и они решили отдохнуть. Подплывая к берегу, увидели в стороне Березняка красное зарево пожара. Чуяло сердце, что это горит их дом. Так и было. Сгорел дом, сарай и квартирант, который остался дома с бутылкой водки. Через улицу — наш дом. И ему бы сгореть в одночасье, если бы Бог не пожалел вдову с четырьмя малыми детьми. Будто с неба свалились три пожарных машины: из Лепеля, военного городка и Боровки. Сразу облили водой наш дом, а затем пожарище превратили в черное облако пара и дыма. На месте пожара построили новый дом. Со временем сами Шпаки умерли, а дом стоит по сей день.

 Весной, в половодье, речка выходит из берегов и затопляет все колдобины и канавы. Во время паводка 1938 года Улла разлилась вдвое шире себя. Водная гладь скрыла под собою все опасные места. В таких случаях говорят: «Не зная брода, не суйся в воду». По детской неопытности я пренебрег этим. В тот теплый солнечный день сестра полоскала белье. Бегать по теплой воде у берега вскоре мне надоело. Схватил я тряпку и побежал дальше от берега полоскать ее. И вдруг с головой провалился в невидимую глубину. Тут же вода понесла меня в вертикальном положении. По воле бога я задержал дыхание и поднял руки вверх. События развивались так быстро, что сестра и не заметила всего происходящего. Но должно же было так случиться, что в это время из дома за канавой вышла Таня Позднякова посмотреть на большую воду. Она и заметила плывущие по воде руки. Кричать или размышлять было некогда. Девушка прямо в одежде бросилась в воду, схватила меня за руки и выбросила на берег. Поистине воля божия людьми творится. Теперь, когда мне кто-то в чем-то помогает, я искренне верю, что это бог послал мне хорошего человека.

 Через тридцать пять лет такой же случай произошел с моим сыном. В таком же возрасте он тонул в Лепельском озере около пляжа. Не зная, что мель обрывом переходит в глубину, он оказался там. Не умея плавать, начал тонуть. Вокруг были люди, но никто не придал значения барахтанью ребенка. Только благодаря богу и тому, что я с берега, не отвлекаясь, следил за сыном, мне удалось в считанные секунды оказаться рядом с ним и спасти его.

Записано в 2014 году.