2. Замковский Леонид. КАК Я ВЗЯЛ ПЛЕННЫХ (3)

Продолжение 1

Это я уже после войны помолодил себя на один год (вместо 1931-го год рождения записал 1932-й), иначе переростка не взяли бы на учёбу в школу ФЗО. Так что ко времени освобождения Лепеля был заправским 13-летним хулиганом.

Наша улица Володарского упиралась в овраг, по краю которого проходила улица Ульянка (при строительстве нового моста через Уллу овраг засыпали и сверху положили асфальт). Ещё с довоенных времён в склонах оврага сохранились блиндажи, выкопанные то ли солдатами, то ли самим населением. В войну в них мы играли, прятались от родителей и друг от друга.

Когда при наступлении Красная армия начала бомбить город, жители близлежащих улиц начали использовать блиндажи как бомбоубежища. Однажды начался артобстрел города, хотя немцы уже из Лепеля ушли в сторону Минска. Мать отослала меня в блиндажи прятаться от снарядов. Захожу в один и цепенею - на меня смотрят три немца с автоматами в руках. Пока соображаю, как дать дёру, они начинают наперебой говорить:

- Гитлер капут! Сталин гут! Где люди? Веди к люди.

Теперь только рассмотрел их измождённые лица. Стены служили им опорой, иначе упали бы от усталости.

Не обращая внимания на антигитлеровский литмонтаж, я попятился назад с одной мыслью: как бы улизнуть. Они посунулись следом. Спокойно поднимаюсь из оврага - бежать боюсь, чтобы по принципу лающего собаки не начали стрелять по беглецу. Краем глаза наблюдаю за следующими за мной сопровождающими. Размышляю: к чему это они за ремни тянут автоматы, а те тащатся по земле, словно псы на поводке. И всё время слышу бормотание: «Кнабэ, веди к люди».

Даже не думал их куда-то вести, а просто шёл к своему дому. Зашёл во двор - они следом. Вошёл в дом - они за мной. А у нас несколько старых соседок сидит.

- Матки, шлафэн хотеть, - сказали несколько раз, бросили на пол автоматы, тут же упали сами и сразу захрапели.

Женщины начали перешёптываться: что делать? Мать приказала мне идти в центр, найти кого-нибудь из мужиков и рассказать о нежданных гостях. Пусть соберутся несколько человек и совместно решат, как с немцами поступить.

Прибегаю к Пятачку и вижу группу солдат. Идут с автоматами наперевес, два «Максима» за собой тащат. Догадываюсь, что это наши казаки. А они уже сами мне свистят, подзывают. Спрашивают, есть ли немцы. Говорю: есть трое у нас дома. Военные аж рты разевают. Чего тогда спрашивали, если от ответа опешили? Для порядка, что ли?

- Оружие у них есть?

- Автоматы, но их на пол побросали и заснули.

- Веди к ним.

Привожу. Спят «завоеватели» со звучным храпом. Один солдатик спрашивает старшого:

- Что с ними будем делать, товарищ лейтенант?

- В расход! - следует ответ.

- Что это значит? - вопрошают старухи.

- Застрелить хотят, - объясняю.

Давай тётки плакать да просить солдат не делать этого:

- Посмотрите, они же такие же детки, как и вы. Пусть живут, коль уж пуля за всю войну их не нашла.

Тогда командир вполголоса переговорил с радистом, тот разложил рацию, что-то передал, забрали пленённых и ушли.

Вот когда только мне досталось от матери под самую завязку. Это же нужно додуматься привести в дом врагов, которых три года пуще огня боялись, и которые не соизволили ни разу посетить нас за весь период оккупации. Зато среди сверстников я ходил, нос задрав - пленных взял.

Записано в 2013 году.