76. Шушкевич Ольга. УБИТЫЙ ПРОСТОЯЛ ДВЕ МИНУТЫ... (114)

 Родилась в 1928 году на хуторе Ляды в семье Ильи и Анны Прусских, в 1937-м раскулаченных и переселённых в деревню Гадивля Лепельского района, образованную из подобных им хуторян. В начале 50-х годов окончила Лепельское педучилище. Работала директором Сталюгской начальной школы, директором Свядицкой начальной школы, учителем младших классов Свядской средней школы. Жила в Гадивле. По её инициативе на Гадивлянском кладбище поставлен памятник 28 советским военнопленным, погибшим на этапе в Борисов. Умерла в 2008 году.

  В Гадивле боя никакого не было. Красные отступали группами. То машины две-три проедет, то пешком человек 15 пройдут.

  Колхозу приказали гнать коров на восток. Загнали за Лепель и привели назад – люди предупредили, что немцы впереди. А потом с неделю чужих не было.  Однажды увидели – немцы едут. Сначала боялись. А они такие досмотренные, выбритые, машины чистые. Говорят:

  - Москва, Москва, - и показывают три пальца.

 Это означало, что Москву возьмут за три дня.

 С собой привезли колючую проволоку. Приказали мужикам обгородить место между брукованным подъездом к мосту и Гадивлей.

 Проволоку протянули аж от Смолокурни до первой гадивлянской хаты. Захватили и староречья примерно метров 30 от реки. Старики говорили: хорошо, что староречье вошло в зону, поскольку из него могли военнопленные напиться.

 Ещё не справились завершить ограждение, а уже гонят пленных. Жители вышли смотреть на них. Между собой рассуждали, откуда столько измождённых людей. Было видно, что издалека плетутся.

 Некоторые не могли идти. Просили есть. Люди возьмут и бросят что-нибудь съестное в колонну. Они навалятся кучей на хлеб или картофелину. А немцы плётками по голодным бьют, пока не разгонят.

 Завершали изгородь около Кругличихи. Неприметно рабочие набросили на одного пленного пиджак, сунули в руки пилу, топор и вывели в деревню. Как он радовался!

 Всю ночь над лагерем стоял крик:

 - Ай! Дай, дай!

 Про лагерь узнали в соседней Велевщине. Приехали какие-то мужики и стали просить главного конвоира, чтобы разрешил наварить супа и разлить его пленным. Немец долго не соглашался, но потом сдался.

 И вот велевцы привезли в бочках суп, поставили около Рудака и стали раздавать. Не имеющие посуды устроили возню с её обладателями. Немец стал разгонять дерущихся. Это ему удалось лишь после того, как одного застрелили. Раздачу супа запретили.

 Своими глазами видела, как одного расстреливали. Конвоир по нему плёткой ударит, он дёрнется-дёрнется, а встать не может. Приподнимется и снова валится. Тогда немец взял пистолет и выстрелил в ухо. Убитый вскочил на ноги, минуты две постоял и снова повалился.

 Пленных увели. Трупы остались лежать, большинство – у изгороди. Мужчины деревенские собрались. Кто пошёл яму копать, кто на подводе свозил убитых. Привезут и сразу документы смотрят. Свезли 28 человек. Один дышал и жил до захода солнца. И его положили к остальным. Документы взялся сохранить активист Михалка Кунчевский. А после войны сказал, что они непонятным образом исчезли.

 Но это ещё не всё. После стали пленные убегать. Часа три шли к нам, просили есть. Много беглецов было. От Адамовки до Сельца Борисовский большак был узок, вокруг лес, вот это обстоятельство и использовали те, кто был поздоровее.

 Толпами шли. В каждую хату заходили. Брат записывал адреса.

 И на следующий день шли. Беглецы говорили, что в колонне гнали тысяч восемь.

 Место лагеря было устлано экскрементами будто цементом. Месяца два далеко воняло.

 Было это, может, в августе, может, в сентябре 1941 года.

Записано в 2003 году.