150. ЧЕЛОВЕК С РУЖЬЁМ В БОЛЬНИЦЕ. Баева Валентина (106)

Сведения о респонденте  здесь.

 В 1969 году я окончила Лепельский филиал Оршанского медучилища, который ютился там, где удастся место выхлопотать начальству – в мою бытность это был Дом пионеров на углу Интернациональной и Советской, двухэтажное старое здание третьей школы по улице Интернациональной. За хорошую учёбу получила распределение в санаторий за Витебск. Поехала на работу, как и полагалось, 1 сентября, а одна моя сокурсница устроилась там сразу после выпуска, который состоялся 1 мая. Лечили там открытого типа туберкулёз. Та девочка и заразилась им. И мама запретила мне там работать, поскольку у меня с детства были слабые лёгкие. Приехала в медучилище за перенаправлением. Повторно направили в Новолукомльскую больницу, которая только строилась. А работать-то нужно – молодая, хочу собственный заработок иметь. Возвратилась в Лепель. Временно взяли в Пышнянскую участковую больницу подменять отпускников.

 В Пышно очень понравились работники больницы и местные жители. Мне единственной разрешили работать по суткам, чтобы было не трудно добираться с Лепеля. Больные были тяжёлыми. Туда клали умирать. Например, женщине с гангреной предложили отрезать ногу. Отказалась. Умирала в нашей больнице. До последних дней её досматривали. Онкологических больных, у которых дни были сочтены, направляли в Пышно. Теряя таких больных, мы даже плакали.

 Вскоре я вышла замуж и стала работать в лепельском роддоме. Взяли тоже временно давать отпуска другим. Быстро научилась новорождённых купать, пеленать, в том числе и отказных.

 После перевели меня в гинекологию. Поначалу в отделении был всего один врач. Потом привезли много их. Доктор Трофимова (разбилась на машине) была мне лучше мамы. Например, когда нечего было взять из дома на обед, она выпекала дома пироги и приносила на работу, чтобы угостить меня. Всякой другой едой меня подкармливала.

 Работали со мной Леокадия Александровна Павлович, сейчас пенсионерка, Валентина Кирилловна Тухто – очень хорошие врачи. Хоняк Людмила Васильевна и сейчас незаменимый врач в больнице. Они врачи от бога. Не нужно было медсестре в ночи ожидать, когда привезут доктора – они дежурили по очереди. Всегда могли принять правильное решение.

 Но я уже залезла в воспоминаниях вперёд. Возвращаюсь в старый больничный городок, занимавший целый квартал, окружённый улицами Вокзальной, Войкова, Максима Горького и Советской. Туалет был один общий на отделение типа сортир. Титан для согревания воды подмыться больным отапливался дровами. Печки стояли в каждой палате, и по ночам их отапливали санитарки.

 Шприцы и другой инструмент многоразового использования медсёстры сами стерилизовали на всё отделение. Кроме всего, сами исполняли обязанности охранников, поскольку случались разные опасные вторжения в отделения посторонних лиц.

 Был такой случай. Начал ломиться в отделение муж одной больной. Жена сама посоветовала вызвать милицию, что я и сделала. Приехали, забрали. Поскольку жили они близко от больницы, жена попросилась отпустить домой, чтобы проверить, не натворил ли пьяный муж чего плохого. Отпускать больных нельзя, но я сделала исключение по такому случаю и позволила ей уйти на 10 минут. Посмотрела она в окно своего дома, а муж пьёт вместе с забравшими его милиционерами. Женщине настолько стало жаль своих колбас и окорка от недавно заколотого кабана, что она замкнула дверь дома на навесной замок, отдала мне ключ и попросила сообщить в милицию. Звоню. Дежурный слушает. Уверяет, что наряд выехал за дебоширом. Подтверждаю, что его милиционеры забрали и теперь вместе пьют под замком по такому адресу. Не верит. Сообщаю, что у меня ключ, прошу приехать, его забрать и удостовериться в имевшем место факте.Приезжают, забирают ключ, уезжают. Чем закончилось дело, не интересовалась.

 Пришёл в роддом человек с ружьём и заявил, что его жена родила дочку, а ему нужен сын. По этому случаю будет всех медиков стрелять. Приказала девкам немедленно сбросить белые халаты и спрятаться в хирургии (роддом был в теперешней детской, а хирургия – в районной библиотеке), там хоть мужики есть. Сразу вызвала милицию. Пока та приехала, мы всячески старались затеряться среди больных, чтобы бандит не смог определить, в кого стрелять.

 В 32 года я выходила из второго декретного отпуска, поэтому хорошо запомнила, что тогда больница перебралась на новое место, где и находится по сей час. Шёл тогда 1982 год. Я продолжила работать в гинекологии. Молодец главврач Гайсёнок Леонард Фёдорович. Он хоть по незнанию строительного дела и под нажимом начальства принял больницу с недоделками, однако за счёт собственных средств взялся устранять просчёты строителей. Заменял окна, из-под которых дуло, много чего другого переделывал.

 Больным стало хорошо. Просторные палаты. Сравнительно тепло. Это я про гинекологию. Совсем иное дело было в неврологии. Я была вынуждена из гинекологии перейти туда за свой язык – слишком много знала и не молчала, а таких не любят. Главврач Ходжаев накричал на меня, и я ушла. В общем, могла и не увольняться, ни в чём вины моей не было, но сама же запсиховала. Врач-невропатолог Матвеева вообще советовала мне в суд подавать. Но я махнула на всё рукой и ушла работать в военный госпиталь, где меня взяли на работу по первому обращению.

 Отношение к работникам в этих двух медицинских учреждениям разнятся как небо от земли. В больнице никогда ни подарков, ни личных поздравлений не получали в честь 8-е марта или Нового года, а в госпитале ни один День медработника или Международный женский день не проходил без чествования медиков. Мне вскорости и грамоту дали, и часы подарили, и набор посуды… А когда уходила на пенсию и чайник подарили, и часы - до сего времени висят у меня в зале. В общем, очень красиво проводили на заслуженный отдых. Причём делалось это в преддверии закрытия военного медицинского учреждения, о чём было уже известно. Просуществовал госпиталь после моего ухода восемь месяцев. Однако работа в нём - уже совсем другая история.

Записано в 2015 году.