195. ПРО ФЕДЬКУ-СНАЙПЕРА И ОЛЬКУ-МЕДИЧКУ. Яско Владимир

 Родился в 1963 году в Лепеле. Окончил лепельские профтехучилище и гидромелиоративный техникум. Работал водителем в райсельхозтехнике, автопарке №14, председателем гаражного кооператива №1 в Лепеле, водителем на предприятии УМиАТ-50 в Москве, Находке и Владивостоке, в «Лепельагросервисе». Живёт в Лепеле.

 Хочу не похвастаться своими родителями, а рассказать о них для того, чтобы хоть где-нибудь да зафиксировались они в истории. Авось и прочтёт кто о таких Фёдоре и Ольге Яско, добрым словом помянет. Наследники, безусловно, отыщут своих пращуров в интернете, что не можем сделать мы, а потому почти ничего не знаем о своих дедах и совсем ничего – о прадедах.

 Папа, Фёдор Филиппович Яско, родился в 1922 году в лепельской деревне Лутище. Был студентом Лепельского педучилища, когда грянула война. Пошёл в истребительный батальон вылавливать диверсантов. Возможно, этот его поступок сохранил ему жизнь на протяжении всей войны, поскольку тогда отстрочили мобилизацию. А через 10 дней немцы подошли к Лепелю, начали обстреливать город из орудий. Председатель райисполкома Стрельченко посоветовал истребителям уходить вместе с последними войсками. Еле успели. До Витебска дотопали, до Смоленска доехали. И надо же было такому случиться, что папу в самый тяжёлый для страны период войны не во фронтовую мясорубку бросили, а послали в мирный Алтайский край учиться на офицера-артиллериста. Правда, стать офицером помешала Сталинградская битва – обучение на скорую руку закруглили, и в Сталинград поехали недоучки-старшины. Папу назначили, по сути, смертником – командиром расчёта 45-миллиметровой противотанковой пушки. Она вёрткая, лёгкая, поэтому всегда находилась на самой передовой линии огня. Если крупная артиллерия била из-за укрытий в нескольких километрах от фронта, то «сорокопятки» стреляли по личному составу врага шрапнелью, по танкам - прямой наводкой в упор. Отца считали снайпером в этом деле – бил без промаха, в амбразуру дота с первого выстрела попадал. Кто-то из большого начальства зафиксировал, как его расчёт целенаправленно выводил из строя броневые машины. Один танк сумел прорваться и попёр на таран орудия, но отец самолично успел перебить ему гусеницу. Охромевший танк в мгновение ока непроизвольно развернулся и в ту же секунду, получив снаряд в зад, загорелся. Расчёт пушки из шести человек был спасён. Сам Чуйков за такой подвиг поздравил Федьку-пушкаря и приказал представить его к ордену Славы.

 А потом отца ранило – осколком вырвало кусок груди напротив сердца, рёбра покорёжило. На месте даже не лечили - отправили аж в Свердловск. В глубоком тылу подлатали тяжелораненого и на Курскую дугу бросили. В 42-й гвардейской дивизии генерал-майора Бочкова поставили старшиной батареи 57-миллиметровых противотанковых пушек. Они были в большей степени бронебойные и сами имели более надёжную броню. Однако всё равно приходилось работать лоб в лоб. И трудно сказать, какая из пушек лучше: «сорокопятку» сами легко крутили, как хотели, даже перетаскивать с места на место могли, а «пятидесятисёмке» всякий раз тягловый транспорт подавай. А это уже папины проблемы – он ведь старшина, на нём обеспечение всем необходимом в бою. К тому же сноровка Федьки-артиллериста проявлялась всякий раз, когда нужно было применять снайперский удар прямой наводкой. Только теперь уже Федька-снайпер не из своего орудия палил, а бегал от пушки к пушке по всей позиции батареи. В один такой забег 11 танков к земле приковал. Это всё фиксировалось, и старшина Яско получил второй орден Славы.

 Не буду утомлять читателей пересказом папиных подвигов, ведь воевал он до конца войны. Что его воспоминания не хвастливая выдумка, говорит тот факт, что с войны он привёз два ордена Славы, два ордена Красной звезды, две медали «За отвагу», медаль «За оборону Сталинграда», а благодарностей от Сталина – не счесть. Скажу только, что за Курской дугой были Харьков, Молдова, Австрия, Чехословакия, Трансильвания. Победу встретил в чешском Брно. Однако домой не пустили, хоть ноги были посечены осколками. Отправили дослуживать на Черниговщину, в освобождённый город Городню. Вот теперь самый раз перейти к маме.

 Ольга Степановна Храмёнок родилась в 1924 году в деревне Храмёнки Ушачского района. До войны училась в Лепельском медучилище, вот только не знаю, успела ли закончить. Её мать и пятерых детей фашисты погнали в Освенцим. Отца не брали, но он не смог оставить семью без главы и добровольно последовал в заточение. Возвратились лишь мать и дочка Аня (Анна Степановна Лясун после войны работала медсестрой в психбольнице). Остальных расстреляли. Оле (моей маме) каким-то образом удалось ускользнуть от принудительной отправки в концлагерь. Вряд ли из патриотических соображений или же горя желанием мстить за семью, как написали бы в советское время, она в июле 1943 года очутилась в партизанском диверсионном отряде бригады имени Сталина. Просто у мамы не было иного пути. К немцам идти работать? По-моему, дочка красного офицера и председателя колхоза такой жизненный путь даже не рассматривала.

 Соответственно образованию на маму возложили обязанности партизанской медсестры. Так в диверсионном отряде появилась своя медсестра - Олька-медичка.

 Таким образом, мама попала в приснопамятный Прорыв. Вместе с подобными себе  блокадниками-партизанами штурмовала гнилые болота в поисках прорехи в нескончаемых шеренгах фрицев. Кроме заботы о собственном спасении, ей вдобавок приходилось спасать раненых, которых было неисчислимое множество. Было видно, что многие не жильцы на этом свете, но нужно было заботиться о них до естественной смерти от раны. Рассказывала о таком случае. Партизану оторвало челюсть - не было вовсе нижней части лица. Такая травма неизлечима даже при полном наборе необходимых медикаментов, у мамы же их совсем не было, а бедолага всё не умирал и есть просил. Так мама еду закладывала ему прямо в горло. Глотал. Конечно же, вскорости умер. А многие обречённые выкарабкались из объятий смерти исключительно благодаря стараниям и медицинским знаниям мамы. Она награждена медалью «Партизану Отечественной войны II степени». Сразу после войны судьба свела их с папой. А дело было так.

 Я уже говорил, что папа дослуживал в Черниговской области. Близко, поэтому домой пускали. В такой приезд на базаре встретил симпатичную девушку Олю Храмёнок. Понравились друг другу. В 45-м и поженились. Не знаю, в связи с женитьбой ли его демобилизовали, но хочется думать, что именно так. Может, просить отпустить мужа мама ездила в Городню? Сохранилась их совместная фотография того времени. Счастливые были!

 Совместную жизнь начали на улице Мопровской (Калинина) в дореволюционной родительской хате, которую из-за дряхлости и холода хлевом называли. Потом на огороде новую поставили. В 47-м родили Лилю (живёт в Гомеле), через два года – Аллу (лепельчанка), а в 63-м – меня. Мама всю жизнь работала старшей операционной медсестрой районной больницы, папа – управляющим районной сберкассой. Дружно жили ветераны войны. На праздники в костюмы с наградами облачались. Соответственно имели звания старшего лейтенанта и майора запаса.

  Мама этот свет оставила в 2006 году, папа – через год.

 Вот рассказал про родителей, и будто гора с плеч свалилась. Пускай зафиксируются в истории Фёдор Филиппович Яско и Ольга Степановна Храмёнок (в девичестве).

Записано в 2016 году.