203. НА КАРТАХ ЛИПКИ РИСУЮТ ПО ИНЕРЦИИ. Рыжов Геннадий

Сведения об информанте здесь.

 На картах Липки продолжают рисовать по инерции, принимая за основу старые топографические исследования. На самом же деле на месте этой деревни остались лишь две разрушающиеся хаты. Рассказом про их хозяев я и завершу свои воспоминания. Теперешнее состояние Липок знаю досконально, поскольку ежегодно на Радаўніцу посещаю Липковское кладбище.

 По послевоенным меркам Липки были небольшой деревней – три десятка хат имели. Исключительно все сельчане жили бедно, поскольку работали в колхозе “Рассвет” с центром в Новых Волосовичах. В 1958 году образовался совхоз “Волосовичи”, но богатства колхозникам он не добавил. Пример достатка того времени приведу лишь одним эпизодом. Я до сих пор не употребляю в пищу щавель – до того он мне опротивел в детстве. За зиму съедались все припасы. Первым их пополнением был молодой щавель. Картошку и хлеб съели, молоко пошло в обязательные госпоставки, поэтому хлебали пустую похлёбку из щавеля. От неё рвало, но нужно же было чем-то наполнять животы. Щавель помог выжить многим, в том числе и мне. Но я его проклинаю.

 Последним председателем колхоза был Красовский Вячеслав Михайлович. Первого директора совхоза не помню. Потом они часто менялись – поработает хорошо, на повышение в район забирают. Может которого и выгнали за плохую работу, но я не в курсе.

 Папа, Григорий Алексеевич Рыжий (1915 – 1993) - это я в 1983 году сменил фамилию на Рыжова, поскольку всю жизнь меня обзывали Рыжиком, не хотел, чтобы и дети терпели то же - нашёл маму, Агриппину Фоминичну Шишпор (1916 – 1991), в деревне Колтки Чашниксмкого района, километрах в семи от Липок. Поселились в хате родителей папы, войну она выстояла, а потом папа рядом построил новую.

 Но сначала папу забрали воевать в начале войны. В скорости он попал в плен. Сбежал. Всю оккупацию отсидел дома, не пошёл ни в партизаны, ни в полицаи. Дочь Женю мама в 44-м родила. А после прихода русских его сразу мобилизовали. Под Кёнигсбергом был ранен и контужен. Помнит взрыв. Очнулся в Полоцке в госпитале. Потом переправили на Волгу в город Семёновск или Семёнов. Год отвалялся на госпитальных кроватях. Там и день победы встретил. Когда выписали, до Орши доехал на поезде, а потом пешком шёл. Каково это ему далось без руки и глухому?

 Немцев я не люблю. За что мне их любить, если папу искалечили, его брата-учителя в Заслоново (тогда 116-е) расстреляли? Отец был до войны кузнецом, большим человеком считался, а после того, как они его искалечили, стал беднейшим человеком в деревне. Так за что мне любить немцев? За то, что дома из тростника строят в Старом Лепеле да Черцах? Да я их ненавижу.

 В каждом дворе была корова, даже вдовы их держали, поскольку бурёнки были главными источниками пропитания. У людей были овечки, козы, гуси, куры. Гусей столько водилось, что крылья им красили, чтобы своих находить в общей стае. А вот водоёмов не было – только копанки. Самое близкое озеро – Турицкое с деревней Каминщиной на берегу, но в ту сторону мы не ходили. Григоровичких водохранилищ в то время не было, да и Григоровичи то какие были… Это когда совхоз «Григоровичи» образовали, так построили новый посёлок. Но школа семилетка там была. Я ещё месяц после окончания школы-интерната на кинопередвижке в той стороне работал. Но бросил из-за того, что ночевать негде было – где Липки, а где Григоровичи, где Кострица… И на панский пруд возле бровара в Двор-Торонковичах не ходили. Это теперь его Матукевич обустроил, а тогда болотом выглядел.

 Липковцы носили фамилии Валевич, Чернявский, Папко, Бельский, Козлов, Симанович, Гайсёнок, Муха, Рыжий… Жили дружно. Один эпизод для примера. Позже привыкли мыться в бане по отдельности, семьями. А тогда вся деревня собиралась в одну. В нашу баню сходились мужики, а что за мытьё без выпивки? Приносили с собой самогонку, квашеную капусту на закуску за неимением ничего другого, запирались и «квасили». Все участники войны, инвалиды – кто без ноги, кто без руки. Начинали вспоминать фронтовые дела в Прибалтике, Венгрии… Я, разинув рот, сидел и слушал военные были. Мама догадывалась о банном пиршестве по долгому отсутствию папы и принималась стучать кулаками в дверь. Пили, конечно, не чтобы напиться, а для порядка, чтобы банную традицию поддержать.

 Коль завёл разговор про баню, продолжу о ней. Топилась по чёрному. Нагревалась за счёт каменной печки. Пару как дадут, плеснув воду на камни, она моментально испаряется, а следом нижнее бельё бросают. Аж треск стоит – так вши трескаются от высокой температуры. Во как жили.

 Теперь у родителей-пьяниц детей забирают и в приюты определяют, а тогда люди не пили до такой степени. Меня в 1956 году отец сдал в четвёртый класс Лепельской школы-интерната, а младшую мою сестру Соню 1951 года в Краснолукский детдом определил по причине нужды неимоверной. В колхозе работать не мог, поскольку с фронта возвратился без руки и абсолютно глухой, а пенсии получал 38 рублей, которые после денежной реформы 1961 года превратились в 3 рубля 80 копеек. Впервые колхозникам пенсию дали в средине 60-х в размере 12 рублей. Тогда и папе столько определили, позже повысили до 17. Только незадолго до смерти он стал 90 рублей получать. А до того при таких деньгах не только мы, но и вся деревня поголовно вымерла бы, если бы не подсобное хозяйство, которое выручало. Но и с него продукцию государство отбирало.

 Я уже говорил, как пустой щавель хлебали при пасущейся на пастбище корове, поскольку нужно было выполнить госпоставки по маслу. Шутили, что яйца видим только в бане, поскольку нужно было отнести в Волосовичский приёмный пункт определённое количество яиц от собственных кур. Не нанесли столько куры – купи, одолжи, но сдай.

 А свиней как били? Ночью, чтобы вездесущий инспектор не увидел и не заставил шкуру содрать и сдать государству. Тогда паяльных ламп не было. Чтобы обжечь шерсть, нужно было нескольким мужикам ворочать тушу на огне с помощью продетой жерди между связанными попарно передними и задними ногами. После процесса пиршество закатывали грандиозное.

 Школы в Липках не было – в первый класс начинали ходить в чашникскую деревню Амосовку. Естественно, больших людей при таком образовании получиться не могло. Хотя, кое-кто выкарабкался из деревенского беспросвета. Папко Владимир 1960 или 1961 года рождения стал начальником милиции в Дубровно. Начинал с простого милиционера в Лепеле. Мой двоюродный брат Михаил Рыжов (как и я переделался из Рыжего) был директором школы в полоцких Вороничах.

 Название деревни говорит само за себя – в ней росло много лип и клёнов. Возле нашей хаты три липы стояло, две до сего времени сохранились. Бывало, приедем с детьми в деревенскую баню, а липы шумят кронами громко-громко, а воздух чистый-чистый – ферму и конюшню вывезли за три километра в Старые Волосовичи, когда совхоз образовался. А запах стоит, когда липы летом зацветают! И вспоминается, как в моём детстве вся пацанва сходилась под нашими липами играть. Но больше собирались возле кладбища, которое делило Липки на две части. Там липы и клёны создавали рощу типа парка.

 А Купалу справлять ходили на границу с чашникским районом, дальше уже идут их деревни Загатье, Амосовка, Добромысли. Место то называлось Ладанка. Затаскивали бочку с мазутом на ёлку и поджигали.

 Я уже не помню, в какой очередности умирали липковцы. Конечно, последних запомнил. Это были старики Бельские. Я их и похоронил. Василь Ильич умер в 2005 году, а Раиса Фоминична, по-моему, в 2011-м. Жили они через дорогу от нас, но, когда умирали, нашей хаты уже не было.

 Бельские были последними жителями Липок, а предпоследним уходил из жизни Рем Матвеевич Звездов. Тюремщик – 32 года в тюрьме отсидел. Сам из Удмуртии. В тюрьме познакомился с девкой из Старых Волосович, и она его привезла сюда. Потом бросила и уехала. А в Липках жила женщина одинокая, Зинкой звали, Рем к ней и прибился. Доселе в Липках зеков не было, поэтому его побаивались. А для меня Рем был хорошим человеком. Его и нашу хату разделяла усадьба Зоси. Он ко мне приходил, я к нему. Его сожительница просит:

 - Детка, приди, помоги кабана зарезать, а то он напьётся и не доделает.

 Слушался. Лично я Рема не боялся. Друг другу мы ничего плохого не сделали. Когда Бельские ещё живы были, Звездова убили в Старых Волосовичах. Вернее, сильно избили, лежал, никому ненужный (Зинка его умерла раньше). Потом кто-то всё же позвонил в больницу. Приехала скорая помощь, забрала, на больничной койке и помер. Может, замёрз – декабрь был. Был он года с 32-го, так вот примерно. Вместо пенсии получал какое-то пособие, поскольку всю жизнь не работал, а в тюрьме сидел. Знаю одного лепельчанина, который тоже 32 года в тюрьме отсидел, так он сейчас получает пособия 800 тысяч. Сегодня на них можно купить 38 долларов. Примерно за такие деньги и существовал Рем Звездов.

 Две оставшиеся липковские хаты, с которых начинал повествование – Василя Бельского и его тёщи. Но тёщина скоро рухнет.

 Теперь в Липки ведёт неплохая дорога. Но проложили её, когда уже людей не стало. А так трактора утопали в грязи. Это как в случае с Мостищем. Напротив съезда с Оршанки в Боровенские Хутора стоит дорожный указатель «Масцiшча», и в поле устремляется добротная гравийка. Через пару километров она упирается в кусты. Люди оставили деревню из-за бездорожья к ней.

Записано в 2016 году.