257. ДЕД БЫЛ УМНЕЕ ПОЛИТИКИ ПАРТИИ. Бекерова Татьяна

 Родилась в 1977 году в деревне Селище Лепельского района. Окончила Беларускую сельскохозяйственную академию, Полоцкий государственный университет. Работает главным бухгалтером отдела образования спорта и туризма. Живёт в Лепеле.

 Живу-то я в Лепеле, а прописана в родном Селище. Оно для меня как жизненный эликсир. Вдохновляет меня на всякого рода свершения. Вот родную хату под агроусадьбу «Дзедава спадчына» перестраиваю. Название мини-гостиницы говорит само за себя. В наследство от деда её получила согласно завещанию в 1989 году, хотя не единственная внучка была у него. Но любимой он считал именно меня. А я любила деда за то, что он открывал мне глаза на окружающий мир, который с взрослением всё расширял и расширял границы. И даже когда ходила в школу и многому научилась, удивлялась, как много ещё не знаю по сравнению с дедом. Он меня до самой смерти в 1991 году (умер на 69-м году жизни) посвящал в таинства бытия, природы.

 Звали деда Василь Алексеевич Жерносек.

  Родился дед в Селище. Спутницу жизни нашёл себе на хуторе Бирюки. Привёл в хату родителей, которая до этого времени сохранилась. Чтобы отделиться от родителей, построил собственную хату на этом месте. Но не ту, в которой я сейчас обустраиваю агроусадьбу. Первая его хата находилась на том месте, где сейчас истопка стоит. Её мама сожгла, когда вышла замуж. Печь вытопила и над духом тряпку повесила. Она и занялась, а от неё и хата запылала. Папа всё бедовал, что мотоцикл его сгорел. Хорошо, что новая хата была наполовину построена, эта, значит, в которой агроусадьба. Начали усиленными темпами её завершать. Со временем зажились обстановкой вместо сгоревшей. Но это так, к слову, к роли деда в моей жизни этот эпизод, пусть и страшный, не относится.

 На войну дед не попал. Только в июле 1944-го его забрали стрелком в 258-й запасной стрелковый полк. С октября 1945-го дед уже сапёр 105-го отдельного инженерно-сапёрного батальона, а с июня 1946-го - тракторист. Демобилизован в феврале 1948 года.

 Дед умер, когда мне было 14 лет. Вроде бы уже и большая девочка, а не догадалась его подробно расспросить о его сапёрной службе. Ведь понятно, что и в мирное время нелёгкая обязанность быть сапёром, а в послевоенные годы тем более. А когда повзрослела, наизусть выучила его этапы военной службы. Будто компенсировала этим отсутствие интереса к ней в детстве.

 Интересная у него и трудовая книжка. Всего две записи в неё помещено. 13 января 1977 года принят на работу ловцом прибрежного лова по 3-му разряду Новолукомльским опытным рыбхозом. Уволен с работы по собственному желанию, в связи с уходом на пенсию 1 ноября 1982 года. Получается стаж менее шести лет. А где трудовая деятельность до работы рыбаком? Я ведь знала его постоянно работающим, ни дня не отдыхающим. День плёл корзины и кошёлки, плотничал на строительстве хат селищан и хозяйственных колхозных зданий, клепал бочки, столярил в собственной мастерской, клал печи в хатах и общественных помещениях. Видела деда-трудягу, поэтому и не спрашивала, где он работает. А он, как сейчас считаю, официально не работал нигде. Шабашил, как тогда говорили, и на людей, и на колхоз. Плохо это или хорошо? Тогда обязательно бы сказали, что очень плохо. А если разобраться с современной колокольни? Ну, ходил бы он в колхоз работать за палочки, тем самым обрекая семью на голодное существование - кто бы от этого выиграл? А он работал на людей и брал с них разумную плату. А кто, если бы не он, обеспечивал их жильём, печами, бочками, кошёлками, дверями, окнами и т.д., и т.п. Колхоз? Ни в жизнь. Ему бы самому с госпоставками за счёт сельчан управиться. Спросите оставшихся редких старожилов Селища, нужен ли был деревне Василь Жерносек. Каждый заулыбается, вздохнёт, а потом скажет что-то вроде: «Хороший человек был Васька, всех выручал, не было в деревне той усадьбы, к которой бы он не приложил руку. Разве больше пользы селищане имели бы, если бы дед регулярно ходил в колхоз «Салют» бесплатно косить, копать, выбрасывать и грузить навоз, строить, пусть даже на тракторе пахать? В то время хватало, кому это исполнять, а Василь Жерносек занимался тем, что никто не умел делать. И в колхоз иногда ходил по договору печки класть, ответственные плотницкие работы выполнять, кошёлки плёл, столярку изготавливал. Но, повторяю, по договору, за что обязаны были платить, а не палочку в тетрадку ставить, как благодарили за работу штатных колхозников.

 Я в детский садик не ходила - до школы жила у деда. Он меня воспитывал. А когда пошла в школу, все каникулы проводила у него. Старалась и в выходные уговорить родителей отпустить в Селище. Тянуло меня в деревню то прекрасное, что открыл дед: ягодные места, грибные борки, рыбные засидки на просторах озера Оконо. А в километре от нашего дома, на границе соснового и лиственного леса, в узком и длинном болотце притаилась таинственная криничка. Таинственною я её считала за замаскированность среди летних трав - сразу и не отгадаешь, что родник прячется под ними. И вот теперь, когда криничка совсем ослабла по причине забытости поредевшим местным населением, я собрала толоку из числа лепельских туристов-краеведов клуба «Походник», артистов народного коллектива «Кругаверць», и они вдохнули в мой родной родничок новую жизнь. Знал бы это дед…

 Когда после окончания учебной недели в Селище прибывал рейсовый автобус, дед стоял на остановке. Ждал меня. А однажды мои родители крупно поссорились с дедом и перестали меня пускать к нему. Дед приехал в церковь, зашёл к нам и, ни слова не говоря родителям, быстро прошагал в мою спальню. Я спала. И вдруг сквозь сон услышала: «Ты ж приезжай ко мне, внучка». Открываю глаза, а дед уже направился к двери. «Приеду, дед!» - крикнула я ему вдогонку. В первые выходные я твёрдо заявила, что поеду к деду. Отец с матерью не осмелились мне запретить.

 Однажды приехала, а на дверях замок висит. Походила под окнами, на лавочке посидела да обратным рейсом домой укатила. Дед тогда был на сороковом дне после смерти сельчанина. А в понедельник мне сообщили, что дед умер. На собственном диване. В сидячем положении. Только шапка набок съехала. Вроде и сердце лишь слегка пошаливало, а не выдержало жизненных нагрузок.

 Столько лет прошло с того времени, а я до сих пор храню его рыболовные сети, сплетенные им кошёлки, склёпанные бочки, из подоконников не отваживаюсь торчащие гвозди вытащить, на которых дед сети вязал… Всё, что связано с ним, мне дорого. Ведь благодаря ему, я безмерно люблю родной край, родную природу.

 Приезжаю на агроусадьбу, а местные бабульки судачат между собой: «Васькова Таня приехала». Не Аркадьева, как звали моего отца, а именно Васькова, по имени деда. Мне это приятно слышать.

Записано в 2014 году.