294. ВЕРЕБКИ ПОД ОККУПАЦИЕЙ. Хацкевич (Шушкевич) Зося

Сведение о респонденте здесь.

 Про войну узнали в воскресенье. Были крестины - родился у бабы Лиды Лёня. Через несколько дней услышали, как на шоссе гремит и день, и ночь. Вскорости в деревне появились немцы. Сначала, пока не было партизан, они ничего не трогали. Ходили по улицам, приходили на вечеринку.

 Потом шестеро пожилых оккупантов стали постоянно жить около школы в палатке. Есть им приносили с Площадки, что на шоссе - там их стояло много. Когда похолодало, перебрались в школу.

 В пустой большой комнате находились утки, которых немец приказал убрать, а пол помыть. Пожили в школе они около недели.

 В начале войны много мужчин из Веребок пошло воевать, но скоро все возвратились. И брат мой вернулся. После возвращения пошли в Лепель в управу. Их переписали и отпустили, чтобы жили дома.

 В начале войны председатель Василь Шкирандо погнал коров на восток и исчез.

 Первыми пошли в партизаны Азарёнки. Потом стали приходить по ночам люди от партизан и сами забирать мужчин в лес. До появления партизан немцы в Веребках никого не убили и хаты не жгли. Семью Маслюков расстреляли в 42-м или в 43-м году. Всех жителей деревни с паспортами погнали на площадку возле Пшонки якобы на проверку. Когда шли, возле Перемылого увидели, как везли на коне связанных Маслюков. Затем забрали мужа Дарьи. Сожгли хаты Миколы Азарёнка, Маслюка и его родителей, а хату Прокопчика Александра только разрушили, потому что люди стали просить.

 Кроме как в партизаны, некоторые шли в болото и там сидели. Гришка Семёнов с семьёй сидел, но вскорости вернулся. Немцы его не трогали. А в конце войны много людей пошло в лес прятаться.

 Как пришли немцы, всё колхозное добро разделили между людьми, также поделили и землю. Рожь жали и молотили каждый для себя.

 Немцы забрали у нас кур, а партизаны - корову. Лесные визитёры приходили часто по ночам. Людям говорили, что животных всё равно заберут немцы, и потому всех коров увели. Мой двоюродный брат Алёша сделал в хлеву перегородку из бревён без окон и дверей с коровой внутри, а кормил её через крышу. Но бурёнка отелилась, и когда тёлку зарезали, стала жалобно мычать. Партизаны услышали, разрушили перегородку и забрали животное.

 Немцы постоянно в Веребках не находились, потому партизаны приходили и днём. У нас забрали плащ, который висел на вешалке.

 В 1943 году днём в деревню шли три партизана - молодые парни из Слободы. Двигались по одному от леса по дамбе. Я повесила на забор тряпку - условный знак, что немцы в деревне, но они не заметили. Фрицы устроили засаду возле Маланьи Занько. Когда партизаны подошли близко, их всех убили.

 Из моих братьев в партизаны забрали Курилу: Лявон жил в Лепеле, а Антон - в Витебске. Когда брата уводили, жена Ганна по-всякому бранила партизан. Они же и убили Курилу, когда он уже служил у них. Пришёл связной Володя, брат Ганны, и сказал ей, где муж лежит в лесу по дороге на Оконо, под ёлкой. Ганна и я взяли коня, поехали туда, забрали мертвеца, привезли в Веребки и похоронили на кладбище. Вместе с ним лежал своими же убитый партизан из Селища.

 В 1944 году немцы забрали всех мужчин и подростков из Веребок и погнали на Оконо. По дороге возле болота по людям начали стрелять, кого убили, кого ранили, а некоторые убежали. Среди беглецов был мой крёстный отец Азарёнок Василь.

 Немцы забирали людей и увозили, а партизаны застрелили Савиниху на глазах у всех прямо на шлюзе, у неё были три дочери и сын. Бедолага убегала из своей хаты, а её словили и убили. Дочери убежали в город. Говорили люди, что они ходили к немцам, потому партизаны мстили.

 Маслюк застрелил своего соседа Мишку Семёновича Мисника, молодого хлопца. Его забрали в народники, но он убежал к партизанам с оружием. Маслюк предложил ему пойти домой. По дороге, в Береще, застрелил соседа и спрятал в стоге. В отряде его спросили, где дел Мишку. Сначала не признавался, но когда поприжали, раскололся. Партизаны поехали, вытащили труп из стога и похоронили в Оконо. Со слов Стёпки (зятя Курилы), из-за убитого Маслюком хлопца и погиб Курила.

 Партизаны приходили к нам и просили сходить в Юшки за солью и табаком. Я несколько раз туда ходила и меняла на них яйца. Не одна я это делала, а и другие веребчане. И вот в апреле 1944 года приехали немцы с полицаями и начали сгонять всех к хате Стёпки. Пришёл полицай и приказал мне идти туда. Я забрала детей и пошла. Стоя в толпе, услышала, как среди полицаев кто-то спросил:

 - Она есть?

 - Я видел, есть, - был ответ.

 Меня сразу же вывел молодой немец, приставил оружие и сказал:

 - Шпик!

 Я очень испугалась. Когда вели по дамбе, около Ганы кто-то сказал:

 - Детей не надо.

 Я оттолкнула дочек. Повели меня и мужчин в Черноручье. Там посадили на машины и повезли в Лепель. Привезли в тюрьму, которая находилась на Пятачке, через дорогу от кулинарии.

 На допросах спрашивали, где партизаны, сколько их. Палкой бил полицай, а немец просто сидел. Но, поскольку я точно ничего не знала, то ничего и не сказала. Однажды били плетью, чёрной, с набалдашником на конце. Палкой били дважды.

 В тюрьме пробыла до лета. Перед переводом дали подписать протокол допросов. Читал немец на чистом русском языке. Записано всё было так, как я говорила, и я поставила крестик вместо подписи.

 После того, как в начале лета начали бомбить тюрьму, нас перевели в военный городок. В хлеву были сделаны нары, где нас и расположили. Вскорости нагнали много партизан. Одна партизанка была на сносях и родила мальчика. А назавтра нас вызвали по списку и повезли на машинах, забрав по дороге людей из тюрьмы.

Записано в 2009 году.