Сведения о респонденте здесь.
В конце августа меня привезли в Витебск. Высадили в пакгауз - большое строение. Какой-то мужчина спросил, кто на Лепель. Так я на кузове грузовой машины попала в свой райцентр. Слезла на базаре. Водителю заплатила какие-то деньги, но откуда они у меня взялись, не помню. На базаре встретила Авдакею из Веребок. С ней пешком пришли домой. Мои все были дома - в здании школы. Дочка Алька, как увидела меня, сразу обняла, а младшая Клава не узнала и убежала.
После войны сильно голодали. Мой муж уже с 1944 года учил детей в школе. У него обострился порок сердца, и он ничего не мог делать. С трудом ходил, но детей учил. Умер перед новым 1947 годом. Днём ещё учил детей, а ночью умер.
Незадолго до смерти, когда совсем не было чем питаться, Михаил отправил меня в Стаи к своей сестре Нинке. Я пошла, и мне там дали в мешок немного ржи. Смолола его и испекла хлеб. Этим хлебом я и угостила людей на поминках. Веракша дал круп на кутью, женщины приготовили похлёбку. Похоронили мужа прямо на том месте, где теперь могила Бориса Надобного. Мои отец и мать похоронены в Рудне, где-то возле дороги.
Зиму перезимовала с детьми в школе.
Маслюк занял должность Михаила, выгнал с работы учительницу Гавриловну и поставил на её место свою вторую молодую жену Насту. Михаил с Гавриловной учили детей в две смены. Маслюк не хотел днями находиться порознь с женой, решил выгнать нас из школы. Когда я лежала больная малярией, пришёл шурин Маслюка и, ничего не говоря, начал просекать окно в нашей комнате по приказу Маслюка. Следом пришёл сам Маслюк и приказал освобождать школу. На вопрос, где мне жить, ответил, чтобы перебиралась в пустую хату Ивана Куприяновича, хотя он и его жена остались живы и должны были вернуться.
Я согласилась на такие условия, поскольку не хотела потерять работу технички в школе - в то время в колхозе ничего не платили. Кроме зарплаты я получала 140 рублей за потерю мужа как кормильца.
Хотя мы и голодали, но я собирала деньги и купила эту хату у Мисника Семёна, отца хлопца, которого застрелил Маслюк. Стояла хата там, где теперь сад Маслюка, и служила с самого начала истопкой. В хату её переделал Семён. Мне продал потому, что себе построил новую.
Моей хате более сотни лет.
На новом месте её ставили Надобный, Михей, Василь Купреев и мой племянник Володя Захарьев. Сначала покрыли собранную хату соломой со старой крыши, поскольку свежей не было. Печь сложил Петрок из Барсуков.
Однажды зашёл председатель сельсовета Барчук, посмотрел, как мы живём, и дал леса. Павка и Михей срубили и собрали тристен. Чтобы покрыть его, я ходила в Курганистики жать и носить тростник. Сделали из него крышу Женя Авгиньин и Володя моего дядьки. Доски на пол и столь напилили в Барсуках. Новый пол постелили в хате, а старый перенесли в тристен. Занимались этим Володя бригадир и Володя Яфимович. Столь клали Павка с зятем Павусём. Коридор соорудили из стен, что соединяли хату с истопкой. Старый хлев купила в Барсуках у репрессированного, который распродавал усадьбу. Новый приобрела в Чашниках. Потом в Вилах купила у Кузьмы драниц, и он сам накрыл ими хату. Шифером крышу покрыли уже тогда, когда Алька работала в госпитале.
Записано в 2009 году.
НРАВИТСЯ |
СУПЕР |
ХА-ХА |
УХ ТЫ! |
СОЧУВСТВУЮ |
Блукач, няўжо Зося не пахвалілася колькі марак немцы ёй выплацілі у гэтым стагоддзі?