313. САНИТАРНЫЙ БЫТ В СЕЛЬСКОЙ МЕСТНОСТИ. Серёгина (Шушкевич) Анна

Сведения об авторе смотреть здесь.

 В моем детстве, которое припало на 50-60-е годы ХХ века, туалеты у всех были уличные, позже прозванные скворечниками. Устройство простое – действительно похожее на скворечник строение имело выгребную бочку внизу. У нас над ней жерди боковых стен удерживали шесток. Взрослые перевешивались над ним, пропуская под коленями, и получалось что-то вроде унитаза. Мы, дети, залезали на шесток с ногами.

 Однажды под моим старшим братом Вовкой шесток крутнулся, и он оказался по пояс в почти полной бочке. Выбрался, позвал меня и приказал принести воды. Я притащила наполненный ночной горшок. Он развесил штаны на яблоне и стал смывать с них содержимое бочки. Я постоянно подносила новую воду.

 Вроде бы помытые штаны Вовка развесил в кустах сушиться. Мамка позвала ужинать. Сели за стол. А руки то Вовке самому воняют. Он и спрашивает:

 - Показать, как немцы в войну ели?

 - Покажи! – радостно завопила я.

 - Ложи на стол картофелину, - приказал брат.

 Я исполнила приказ. Он без рук начал кусать картофелину зубами. Тут мамка стала втягивать воздух носом.

 - Что-то дерьмом воняет, - сказала вроде сама себе.

 Вовка посмотрел на свои ноги под столом и соврал:

 - Это я на него наступил.

 И ушёл якобы вытирать ноги. Я сразу раскрыла мамке правду о неприятном запахе. Она стала громко ругать Вовку. Ему ничего не оставалось делать, как повиниться.

 Мамка тщательно выстирала штаны. Они были парадными, поэтому утром Вовка обильно полил их дешёвым одеколоном и пошёл в свой второй класс Гадивлянской начальной школы, которая размещалась в соседней Надиной хате. Там третьеклассница Зинка Кашеварова, покрутив носом и ничего не поняв, сказала для всех:

 - Кто-то наодеколонился каким-то неприятным одеколоном.

 Не помню, чтобы ученики уличили Вовку в распространении неприятного запаха.

 …Выгребную бочку по мере наполнения опорожняла наша баба Ганна со своей дочкой Нинкой, которая постоянно жила с нами. Черпаком наполняли ведро и выливали на огород. Когда Вовка подрос, он уличил бабу в поливе содержимым выгребной бочки зелёного лука. Начал орать на бабу. В ответ та сказала:

 - Дождь помоет.

 - Так его уже неделю нету! - кричал брат. – А перья мы ежедневно едим!

 - А мы их моем, - спокойно отвечала баба Ганна.

 - Как моете! Макаете в ржавое ведро с грязной водой, а помои даже не пристают к перьям  – сухими вынимаются.

 - Не ешь, - посоветовала баба.

 Вовка действительно несколько застолий не прикасался к салату из перьев со сметаной. А потом пошёл дождь и якобы помыл перья.

 …Обычно корову доила баба Ганна. Когда я немного подросла, научили меня.

 Однажды Вовка высмотрел, как на пастбище в обеденную дойку я полила молоком из сосков руки и начала доить. Заорал на меня, что молоко ведь с рук стекает в дойное ведро. Я ответила, что иначе нельзя, сухие руки не будут скользить по соскам и выдавливать из них молоко. Дома брат ещё больше разорался на мамку:

 - У Аньки хоть руки детские, а ведь то же делает и баба. А у неё руки с набившейся в трещины и морщины многолетней грязью даже в бане никогда не вымываются. Получается, что баба моет руки в молоке, а потом мы его пьём.

 - Все так делают, - ответила мамка. – В колхозе вон у Веркиных коров соски до крови потрескались от грязи, так Верка перед дойкой мочилась на руки для их смазки и заживления ран.

 Вовка после таких слов начал брезгливо плеваться и заявил, что больше молоко никогда пить не будет. Не помню, сколько выдержал, но долго. Потом всё же сдался.

 Похожую антисанитарию сами создавали себе все сельчане.

Записано в 2016 году.