314. ДЕТСКИЕ ЗАБАВЫ И ВОСПИТАНИЕ В СОЦИАЛИЗМЕ. Серёгина (Шушкевич) Анна

Сведения о респонденте здесь.

 Электрифицировали Гадивлю лишь в 1964 году. До того в тёмное время жили при керосиновых лампах. Это богатые рабочие смолокурки и сельские интеллигенты, которые могли позволить себе купить керосина в сельмаге соседней Слободы. Бедные колхозники жгли лучину. Она дымила на всю хату и наполняла её едким запахом гари. После него запах сгоревшего керосина казался приятным. Слова «телевизор» тогда не знали. Правда, лет пять назад в каждую хату было проведено радио, по которому утром бригадиры раздавали наряды на работу каждому колхознику из колхозного радиоузла. Но радио весь вечер слушать не будешь. Чем заняться?

 Долгими зимними вечерами сначала тусовались возле открытой двёрки грубки, пока она топилась, а потом родители зажигали лампу, чтобы дети делали уроки.

 Уроки сделаны и опять заняться нечем. Сами себе придумывали всякие забавы. Мы с Вовкой играли в догонялки вокруг двух одёжных шкафов, отделяющих две спальные кровати от Большой хаты. Но это скоро надоедало. Ещё нам на забаву взрослые привязывали к несущей потолочной балке два конца верёвки. Немного не доходящая до пола петля образовывала качели, которые мы называли колыской. Папка научил Вовку, сидя на колыске, класть между животом и верёвкой круглую качалку для глажения белья и резко бросаться вниз. Инерция возвращала седока в первоначальное положение, а верёвка накручивалась на качалку и становилась короче на длину её круга. С каждым приёмом сидящий в колыске всё дальше удалялся от пола и приближался к потолку. Вовка научился взбираться до самой балки и возвращаться на пол.

 Однажды брат с помощью папкиной науки решил забраться к потолку и уничтожить заткнутую под балку розгу, которой его часто секли за непослушание. Но в один из оборотов слабо раскачался, инерция оказалась малой и не возвратила его в первоначальное положение. Бедолага повис вниз головой между потолком и полом. Висит и заставляет меня таскать под него подушки. Я перетащила все, а до его головы куча не достаёт. Вовка понимает, что дело плохо, и посылает меня за помощью в баню, где мылись баба Ганна с тёткой Нинкой. Отворяю дверь и запыхавшимся голосом выпаливаю:

 - Вовка повесился!

 - На чём? – орёт не своим голосом баба.

 - На колыске, - говорю.

 Баба Ганна с воем пулей вылетает из бани в чём мать родила. Вбегает в Большую хату и видит описанную выше картину. Со слезами радости, что внук жив, и причитаниями освобождает из капкана Вовку и начинает его сечь розгой, до которой он так и не добрался.

 …Во что только не играли за неимением игрушек. Вовка предложил мне смастерить кнуты и начать ими драться по принципу: кто больнее стеганёт. Мне замысел понравился. Как старший он взял себе длинную верёвку от колыски, а мне подал узкий и короткий лоскут мягкой ткани – чтобы не больно стегала. Когда его привязала к палке, свободным оказался лишь небольшой кончик. А от его палки растянулась верёвка на несколько метров.

 - Начали! - подал брат команду.

 Сам дёргает кнутовище, стараясь верёвкой ударить по мне, но она, длиннющая, даже с места не сдвигается.

 Я тем временем занесла свой кнут и изо всей силы обрушила толстое кнутовище на голову соперника, поскольку стегающая часть оружия практически отсутствовала. Вовка ухватился за голову и заорал во весь голос. На крик прибежала баба Ганна. Хоть потерпевшим был Вовка, она, не разбираясь, сверху взялась сечь его розгой как потенциального зачинщика всяческих вредностей.

 …Розга вообще считалась главным и самым надёжным орудием воспитания Вовки. Меня она практически всегда обходила стороной, поскольку я не вредничала. Поэтому меня и любили больше. Вдобавок была мала ростом, излишне худа и мало ела, поэтому меня всегда тайком подкармливали всяческой вкуснятиной. Вовке говорили:

 - Ты лишь бы чего наешься.

 Это была правда. Например, меня тошнило от горьких блинов ядовито-зелёного цвета из гороховой муки (ржаную Хрущёв подчистую отдал Кубе), а Вовка уминал их за милую душу. Вот мне и припрятывали пряник, печенёшку или баранок. Старший брат просекал такую, на его взгляд, несправедливость, злился и старался меня всячески обидеть: ударить, оскорбить.

 Я сразу начинала плакать и шла жаловаться. Мамка или баба Ганна доставали из-под балки розгу и приступали к порке брата. Вовка танцевал, кричал и плакал от боли, а я радовалась, что моему врагу больно. Младший же брат Васька, а позднее и Толик, в таких случаях начинали взахлёб плакать, думая, что это Вовка бьёт мамку или бабу. Чтобы их успокоить, порку прекращали.

 …Однажды мы с Вовкой заспорили, откуда берутся дети. Мы тогда уже понимали, что россказни про находки в капусте – это чистейшей воды блеф. К общему решению не пришли и направились к мамке докапываться до истины. Она нам популярно объяснила:

 - Анечку доктор Вечерский в сумочке в палату принёс, а Вовку злая санитарка за ногу вбросила.

 Объяснение выглядело очень правдоподобно, поэтому его мы запомнили на всю жизнь.

 …У нас было две бабушки: бабуля Анэта в Веребках и баба Ганна в Гадивле. С Анэтой мы виделись только на каникулах и иногда в выходные, поэтому всегда были в Веребках желанными гостями. Бабуля Анэта нас всячески лелеяла.

 В Гадивле жили постоянно, и баба Ганна была нашим главным воспитателем, поскольку всегда находилась дома, а мамка днём работала. Как баба нас воспитывала, рассказывала выше.

 Часто чужие взрослые спрашивали у нас, веребская или гадивлянская баба лучше. Не задумываясь, мы всегда выпаливали:

 - Веребская!

 В конце концов, мамке такой ответ надоел, и она приказала нам отвечать, что обе бабушки одинаково хороши. После того спросят у нас про их качество, а мы хором отвечаем:

 - Все одинаковые!

 Поди, разберись, все одинаково добрые или одинаково плохие. Но сами мы-то знали, что веребская баба всё равно лучшая – она Вовку никогда не била и копеек на конфеты нам давала.

 Вот так проходило воспитание будущих строителей коммунизма в сельской глубинке. Плохим или хорошим оно было? Затрудняюсь сказать, но, наверное, было правильным. Нас было четверо детей, и никто из нас не стал обузой для общества. Все сознательно работали. Потому и живём спокойно на склоне лет. Правда, Васька умер в 2013 году на 56-м году жизни.

Записано в 2016 году.