401. СЛОВО ЗАМОЛВЛЮ О ЗОРНИЦЕ МИЛОЙ. Дударева (Конева) Ольга

 Родилась в 1971 году в деревне Зорница Лепельского района. Служит в военной части на должности начальника склада военно-технического имущества в звании прапорщика. Живёт в Заслоново.

 Чтобы обстоятельно вникнуть в жизнь родной деревни, нужно походить стежками-дорожками своего детства, вспомнить каждую процветающую и догнивающую хату с её умершими и живыми обитателями… Что я сейчас и сделаю.

 Есть деревня Зорница чуть в сторонке от шоссе Лепель - Заслоново. С чего начать? Ну, конечно же, с отчей хаты. Я в ней родилась, выросла. Теперь былое жилище стоит пустое. Почему? Для ответа требуется небольшое отступление.

 Девушки Зорницы с довоенных времён находились в более привилегированном положении, чем их сверстницы даже из пригородных Забоенья, Жарцов, Кулешей, Великого Поля… А всё потому, что Зорницу окружали военные части Зелёных ДОСов, аэродрома, 116-го километра, как до сих пор зорничане называют Заслоново. Так что на одну зорничанку приходилось по статистике девять солдат. Влюбляли они в себя какого-нибудь тюменца, томича или же иркутянина и - здравствуй, земля сибирская! Не столь важно, как на чужбине жизнь сложится, важно, что из голодной колхозной Зорницы есть возможность драпануть…

 Мне в этом отношении вообще повезло. Родилась 3 марта 1971 года. Замуж вышла за заслоновского прапорщика. Теперь сама служу прапорщиком на должности начальника склада военно-технического имущества. Живу в четырёхкомнатной квартире. Могла бы после смерти родителей (в 1998 и 2002 году) использовать хату под дачу, но считаю, что далеко (пять километров). И не продаю - жалко.

 Всех удивляет абсолютно ненашенская моя девичья фамилия - Конева. Объясняю. Мама в девичестве уехала к брату в Тюменскую область, познакомилась с тамошним парнем Васей Коневым и привезла его в Зорницу в качестве мужа. Такова история моего появления на свет.

 Рассказ про Зорницу начну с заслоновской окраины деревни. Следующая за моей хата обустраивается под дачу. Не знаю, сам наследник Коля Азарёнок её переделывает или продал, и этим занимается покупатель. Коля живёт в Лепеле. Работает художником в ДЭУ-37.

 Следующая хата бабы Матруны, может, Азарёнок, поскольку в Зорнице почти все Азарёнки. Дети её обосновались в Питере. После смерти хозяйки пару раз приезжала жена сына. По окнам видно, что сейчас здесь обосновался дачник. Не знаю, это наследник бабы Матруны или же покупатель её угла.

 Вообще Зорница как и все сельские населённые пункты постепенно пустеет. Вот эпопея её угасания: в 1906 году в деревне 36 хозяйствами жило 242 сельчанина. К 1924 году количество жителей увеличилось до 280. В 1997 году насчитывалось 54 двора со 112 жителями. Сейчас всего 52 человека управляются на 24 дворах. Но такая инволюционная статистика не означает, что Зорница умирает. Смерти деревни не допустят дачники. Место-то дачное - огороды сползают в реку Уллу, за лепельской окраиной деревни начинается лесной массив. Поэтому к названному мною количеству живых хозяйств нужно прибавить 26 дач. И их количество растёт.

 Иногда найдёт на меня, сама не знаю что, вроде как бы ностальгия какая-то по детству, приеду в Зорницу и, без всякой причины, иду по деревне из конца в конец, вспоминаю. Деревня считалась немалой. А я была маленькая, поэтому и не всех жителей пустующих теперь хат запомнила. В сознании, например, сохранилось, что в этой усадьбе жили Людмила и Володя. А вот фамилию их точно не помню, кажется, что Демко. Пятеро детей родили. Старший сын старше меня на два года. Родители умерли. В родную хату дети приезжают как на дачу.

 Времена! На этом месте стояла бабы Василихи хатка на курьих ножках… Лишь сирень да камни от фундамента остались.

 Ручей посреди деревни исторический. Издавна считалось, что он делит Зорницу на две равные части, именуемые одинаково: Тот Конец. Это значит, жители каждой половины Тем Концом называли противоположную половину.

 Перед ручьём живёт Наташа Азарёнок. Родилась она в 1964 году в Зорнице. Полувековой юбилей отпраздновала летом. В 42 года осталась вдовой. На вопрос, как такая женщина не нашла себе мужа за восемь лет вдовства, шуточно отвечает: а кто на такое хозяйство пойдёт? Дело в том, что Наташа кроме обычной крестьянской живности держит три десятка гусей. Руки её в мозолях. Разве хотят женихи иметь такие же? Перевелись мужики-труженики. Теперь если вдруг и становятся холостяками, стараются обзавестись городской спутницей жизни с квартирой, без хозяйства. Я их не критикую, поскольку понимаю. Просто факт констатирую. Но, на самом деле, зачем столько живности во дворе? Наташа говорит, что содержит её от нечего делать.

 У Наташи Азарёнок очень редкая и удивительная профессия. Она - приёмная мама. Да-да, говорит, так и считается официально. В Лепельском приюте взяла Женю и 10 лет воспитывала. Отправила учиться в Полоцк на строителя мостов и дорог. Родной маме Женя говорит, что не представляет своей жизни без Зорницы. Собирается приехать на каникулы к приёмной маме.

 А ещё Наташа два года назад взяла из Витебского детдома Вадимку. Сейчас он во второй класс ходит. Славный малый. По хозяйству делает всё, что и мама Наташа. Оба воспитанника называют её мамой.

 За пограничным ручьём живёт подруга Наташи Азарёнок - Зина Трубеко. Родилась она в 1951 году в Матюшиной Стене, в девичестве была Граховской. В Зорницу пришла замуж за Петра Трубеко в 1972 году. 20 лет отработала в Лепельском производственном деревообрабатывающем объединении, девять лет - на ферме колхоза «Парижская коммуна», столько же почту разносила по Горкам, Михалово и Зорнице. Муж умер 17 лет назад. Дочка в Витебске. Сын, подполковник, в Заслоново. Естественен вопрос: кто он? Командир поискового батальона Александр Трубеко. Конечно, живёт в Заслоново, но с детьми частый гость в Зорнице.

 …Древняя хата, что видно по ставням, имеет отношение к моему роду. В ней жил свёкор моей бабушки по первому браку. Теперь здесь обитает мать моего одноклассника Любовь Сездина.

 Колодец у дороги вошёл в мою жизнь знаменитостью. Из него всегда пили, когда мимо проходили, даже если пить не хотелось - до того вода была вкусна. Принадлежал он старикам Ларковичам. Они умерли, когда я ещё малой была. Кому сейчас принадлежит хата-дача, не знаю.

 В отдалении, слева по ходу, стоит досмотренная хата. Фамилию хозяев забыла. Знаю, что приезжают на родину дети из Полоцка.

 Следа не осталось от хаты бабы Лисаветы. Куча камней только лежит. Но она-то свежая. Может, кто-то дачу сооружать собирается на месте хижины Лисаветы…

 Хорошо смотрится жёлтая хата с красной скамейкой возле ограждения из металлической сетки. Жили здесь лесник Лепельского лесничества Крупского военного лесхоза дядя Саша с женой Лизой Сездины. Их дочь Таня Зуева раньше обитала в Лепеле, теперь живёт в Витебске. Отчий дом содержит как дачу.

 В отдалении от улицы живёт тётя Валя. Вместе с ней жили отец с матерью, умерли. Осталась тётя Валя с мужем Сашей, сыном и братом-учителем, которого уже нет. Хорошим человеком был. Светлая ему память.

 Хаты-хаты-хаты… Живые и мёртвые. Больше каких? Наверное, живых. Они радуют глаз, поднимают настроение в этот сумрачный ноябрьский день. Вот, например, не ахти какие хоромы, но лёгкий дымок над трубой вселяет оптимизм - жив курилка, греется. А курилка этот - Михаил Шалак с женой. Она в колхозе работает, а он подрабатывает, где придётся.

 А вот здесь давно уже никто не греется. В хижине этой жила баба Ольга с сестрой. Радовала их сирень под окном в каждую пору цветения. Она и теперь расцветает весной, но бабы этого уже не знают. Им всё равно. Удручающая картина.

 А ведь в каждой хате прожило не одно поколение одного рода, часто даже роды менялись, поскольку хаты переходили из рук в руки - продавались, дарились, отдавались просто так по принципу: лишь бы не гнили.

 Вот никто из посторонних самостоятельно не догадается, что в этой хате жили сразу три поколения: бабушка, мать и дочка. Потом им дали в Горках колхозный коттедж. После того, как умерла бабуля, зорницкую хату продали. По всем признакам живёт хата если даже не постоянно, то в дачный сезон уж точно.

 А это до строгости простое строение сооружал колхоз «Парижская коммуна». В одной половине семья колхозников поселилась, а вторую под магазин отвели, которого в Зорнице раньше не было. Как и во всех деревнях, его двор стал местным майданом. А на холодное время года в нём даже социальную комнату оборудовали для сбора одиноких сельчан, чтобы могли последние мировые события обсуждать.

 Давно затих майдан - магазин закрыли. В нём «Лепельагросервис», на который навесили «Парижскую коммуну», поселил своего работника. Но недавно он выписался. Помещение ждёт нового жильца.

 …Не скучала баба Настася в своём доме - через улицу майдан шумел, хлеб да сахар были под боком. Конечно, бабы давно нет на свете. Но хата её быльём не заросла - дочка приезжает из Заслоново огород обрабатывать.

 Последняя хата - бывшая начальная школа, а теперь жильё старейшины деревни Таисы Шайтор. Жизнь Шайторов несколько отличается от бытия остальных жителей Зорницы. Другие родились и, по-видимому, умрут в Зорнице. А Таиса родилась в Кабаке в 1947 году (для особо непосвящённых поясню, что есть такая деревня в Каменской зоне). Родина Константина - Новины. Встретились случайно. Поженились в 1969 году. Работал Константин заведующим фермой в Зорнице. Поэтому вместо квартиры в Горках дали молодожёнам школу в Зорнице, чтобы рядом с фермой жили - тогда начальство всех рангов дневало и ночевало на фермах, настолько важно было производство мяса, которое никогда не попадало в лепельские магазины. Константин полтора года как умер. Таиса часто ездит к нему на кладбище, за пару километров от дома. Без всякой причины. Говорит: как посидит на могилке, легче на сердце становится…

 Удивительно, что в Зорнице поставили вышку мобильной связи.

 Кажется, пустырь она заняла. Ан нет, на этом месте в колхозную бытность большой комбикормовый склад гремел мукомольными механизмами. Со всей округи свозили зерно размалывать. Перед этим местом от деревенской улицы ответвлялась дорожка к пешеходному мосту через Уллу, по которому я ежедневно ходила в Иринпольскую школу. Он был надежный - на сваях, шириною под два метра, телегу лошадь протаскивала. Но это не мешало вешним льдинам часто ломать переправу. Пока соорудят новую, школьники перебирались через реку вплавь. Это когда вода прогрелась. А до тех пор на лодках взрослые перевозили. Конечно, от моста и следа не осталось.

 Чуть ниже моста стояла колхозная конюшня. Конюхом был Василь Конев, мой папа. Всё время боялся, чтобы дочку лошадь копытом не ударила - любила животных, поэтому игралась с ними, будто с котятами. Интересно было - их много, на всю деревню хватало огороды обрабатывать, дрова перевозить, и с колхозными транспортными делами управлялись. Конское жилище было капитальное, каждая лошадь в отдельном стойле стояла. В последние годы жизни папа на тракторе кормил свиней. Теперь лишь берёза да кучка битого шифера напоминают о прежней конюшне.

 Удивляюсь, что до сего времени без изменений существует песчаный карьер, в который любила прыгать зорницкая детвора. Не только игрались в песке, но и навыки самостоятельной жизни приобретали - блины пекли. Лепёшки из песка на воде разводили.

 Возле карьера пилорама беспрестанно и пронзительно звенела дисковыми пилами. Сейчас без предварительной наводки знающего человека невозможно определить, где она находилась. И от телятника, потом свинарника и снова телятника места живого не осталось, если не считать засохший в зиму особо высокий бурьян, удобренный давней жизнедеятельностью животных. Вообще-то, мы уже за лепельской окраиной Зорницы. Но деревня на том не кончается. В километре, а может и дальше, от последней хаты находится обособленный посёлок современных коттеджей. Его на стыке 80-х и 90-х годов построил инициативный председатель «Парижской коммуны» Михаил Баранов специально для беглецов из Чернобыльской зоны. Конечно, он заботился не о благополучии облученных радиацией людей, а об обеспечении колхоза рабочей силой. Вряд ли получилось массовое переселение, поскольку сейчас коттеджи заселены кем попало, в основном дачниками, но посёлок не пустует. Он хоть административно и причислен к Зорнице, однако деревенские его называют Барановкой.

 По дороге в Барановку поневоле залюбуешься индустриальной, а может лучше будет сказать - сельскохозяйственной панорамой Зорницы. Разумно строилась ферма - в отдалении от жилого массива.

 По назначению она не используется, но и не пустует. Лепельчанин Витя Юнчик организовал выращивание шампиньонов. Занял сообразительный горожанин незанятых работой в агросервисе жителей Зорницы.

 Во дворе грибного предприятия раньше была зерносушилка, расчленённая множеством вентиляционных труб. Местная детвора приспособила производственное помещение под базу для игр в прятки - очень удобно было прятаться за техническим снаряжением в нарушение всяких правил техники безопасности.

 Про Барановку мало знаю. Живут там вроде как постоянно лепельские дачники, крутые минчане. Знакома лишь с Сергеем Леоненко. Он - спортсмен по джип-триалу. Гоночный вездеход сконструировал, постоянно совершенствует его. На республиканских соревнованиях побеждает.

 Совсем забыла рассказать ещё про одного примечательного жителя Зорницы, что нужно было сделать в самом начале, поскольку живёт он на той окраине, с какой я повела своё повествование. Самобытный художник он, Юра Азарёнок. Талантливейший человек. Но общаться не любит. Нелюдимый бобыль. Ссылается на свою скромность. Да и рисование в последнее время забросил. Вроде как занятие по хозяйству мешает. Отговаривается неопределённым обещанием: может и выкроит зимой время на художество…

 Вроде всё, что знала про жителей Зорницы и саму деревню, рассказала. Осталось пересказать легенду о происхождении её названия. От своей бабушки Федосии Азарёнок, родившейся в 1911 году, слышала, что сплавщики леса по Березинской водной системе, в которую входила и Улла, ночевали на том берегу. Ночь была погожая. И все обратили внимание на звёздное небо над правобережной поймой. Казалось, что звёзды так низко над землёй висели, что их можно было рукой достать. А русского-то языка тогда и вовсе не знали, поскольку его со времени захвата московской императрицей Екатериной 2-й этой части Великого княжества Литовского в 1793 году начали усиленно насаждать. Слово же «звезда» по-литовски звучало как «зорка». И небо было не звёздное, а «зорнае». Вот и стали с того момента сплавщики называть эту местность Зорницей. А когда люди начали селиться в урочище Зорница, так и назвали своё поселение. Легенду эту бабушке Федосии рассказывал её отец Григорий. Потом подтверждение преданию видела я в музейных документах.

Записано в 2014 году.