451. МОИ УНИВЕРСИТЕТЫ - ЗАБОЛОТЬЕ И ЕГО НАЧАЛЬНАЯ ШКОЛА. Полонский Анатолий

Сведения об авторе смотреть здесь.

 Наша начальная школа в деревне Заболотье была в обычной деревенской хате. Правда, построенной после войны. Её возвёл для себя и своей семьи фронтовик Александр Лаврентьевич Вашкевич. Как удалось выжить ему, солдату, на огненных путях-дорогах войны – мы не знали.

 Тогда в деревне даже в праздники фронтовики не носили ордена – не было такой традиции, да и нормальной одежды не было. Но однажды сын Александра Лаврентьевича - Колька -  показал нам ордена и медали своего папы. Высыпал из холщового мешочка на стол целую горку. Их у солдата, воевавшего с первого до последнего дня войны, было много… Точно помню орден Славы.

  А напротив нашей, в частной хате, школы зарастало пепелище школы довоенной. Когда пришли немцы, в этом здании поместили свой гарнизон. Мы играли в еще полностью не заросших траншеях и окопах, что вырыли оккупанты по периметру. Играли и находили  патроны разного калибра, множество стреляных гильз. И – порох. Порох, видимо, высыпавшийся из снарядов и не сгоревший.

 - Макаронные фабрики в годы войны приспосабливают под выпуск пороха, - так пояснил нам сельчанин-фронтовик. -  Поэтому порошины похожи на макароны. Вы, пацаны, осторожней в своих раскопках…

 Фабричные макароны в те годы мало кто видел. Иногда из крахмала с небольшим добавлением муки делали свои. Пекли из этой смеси блин, резали его на куски. Получались макаронины. Принцип изготовления пороха был ясен.

 Однажды повезло найти небольшой артиллерийский снаряд. Обняв его двумя руками перед собой, побежали к кустам, чтоб развести костер.  Чтобы он быстрее разгорался, по пути захватили с поля льносоломки, разостланной  под августовские и сентябрьские росы. Костер занялся быстро, и так же быстро мы бросили в него находку и отбежали. Грохнул врыв. Нам было весело.

 Однако известно, что сотням и сотням нашим, таким же опрометчивым послевоенным одногодкам, везло куда меньше. И гибли, и становились инвалидами…

 Помню, я нашел и настоящий пистолет. Он был очень ржавый. Но догадался смазать оружие с двух сторон керосином. Очистку пистолета с помощью керосина  и тряпочки продолжал каждый час. Через день пистолет, а это был знаменитый “ТТ”, стал как новенький. Конечно, показывал его всем в деревне. А вскоре приехал из Пышно участковый - капитан Рожнов - и забрал оружие.

 Шла середина 50-х годов. То есть, это было 60 лет назад. Но и сегодня мы читаем, слышим по радио, видим по телевидению: в земле Беларуси находят сотни и сотни единиц оружия прошлой войны. Сколько  же его было, сколько же еще не найдено?

 После войны Заболотье постепенно отстраивалось.

  Потом ещё более постепенно моя деревня приходила в упадок. Сейчас наша школа бесхозная.

 В школьные годы мы видели эту хату еще не обитой досками. Стены были сложены из толстенных смолистых бревен – на века строил дядя Александр.

 Во дворе в один из дней несколько часов стоял автомобиль «Победа». В хате проводил собрание колхозников кто-то из районных начальников. Мы с любопытством крутились возле редкого для того времени автомобиля…

 Война была в памяти тех односельчан, кто пережил ее. И нам, послевоенным, многое из окружающего нас напоминало о войне.

В нашей заболотской хате на стене висела круглый цилиндр от немецкого противогаза. В этот футляр складывали всякие мелкие вещи. Керосин для лампы держали в емкости, видимо, сделанной из топливного бака немецкой автомашины. На боку его жестяной поверхности темнели буквы на чужом языке.

 Нас учили, и мы учились.

 …Приезжаю в родные места. Встречаюсь со знакомыми. Один из них – Виктор Станкевич.

 Жена Виктора – Ольга Алексеевна, дочь партизана, бывшая колхозная доярка, сейчас как и Виктор, в прошлом механизатор, на пенсии.

 Работящие люди – всё есть в приличным приусадебном хозяйстве Станкевичей.

 Брожу по дорогам, по проселкам, вдоль которых растут черемуха, ольха, лоза, ракиты… И почему то всегда в этих родных краях вспоминаются строки старой грустной песни:

  В чистом поле, поле под ракитой,

  Где клубиться по ночам туман,

  Там лежит, лежит в земле зарытый,

  Там схоронен красный партизан…

 Берегу снимок, которому полвека.

 На нём - мои дорогие земляки из  соседних пышнянских деревень Пунище, Осье, Кривцы.

 Всё это – мои университеты, мои друзья и моя родина.

 2017 год.