475. СТРОИЛ НЕМЦАМ ДОРОГУ. Быстрицкий Павел

 Родился в 1928 году в деревне Зорница Лепельского района. Пять лет служил в военно-морском флоте артиллерийским стрелком. Окончил Беларусский институт механизации сельского хозяйства. Работал главным энергетиком Лепельского экскаватороремонтного завода. Живёт в Лепеле.

 Во время войны моя старшая сестра пошла в партизаны. Сделала она это не из чисто патриотических соображений. Скорее всего, в её решении преобладал инстинкт самосохранения. Дело в том, что девушке было опасно быть обывателем в оккупированной местности. Всякий вояка или хранитель порядка с вожделением проводил её взглядом. Но ещё опаснее было попасть под неожиданный набор молодёжи на работы в Германию. Увернуться от него было практически невозможно – хватали всех подряд авральным методом. Жителей сгоняли на местный майдан, отбирали наиболее трудоспособных и сразу грузили в грузовики. Такая перспектива значительно уступала полному опасностей дискомфорту партизанской жизни.

 Однако выбор сестры стал известен оккупационной власти. Поскольку она была за пределами их доступности, арестовали всю нашу семью. Как бы взяли в заложники, чтобы она сдалась ради нашего освобождения. Посадили нас в тюрьму, которая размещалась на окраине Лепеля, в казармах бывшей военной части. После войны там действовал военный госпиталь. Теперь на месте тюремных бараков возвышаются лишь насыпи фундаментов да остатки входных лестничных маршей.

 Не знаю, сам ли помню тюремные мытарства, или они сохранились в памяти в большей степени из рассказов взрослых. Однако в голове до сих пор прокручиваются лагерные будни. Переполненные камеры. Узники вповалку на тесных нарах. Кусачие вши. Постоянное чувство голода.

 Каким-то образом тётке удавалось подходить к колючей ограде и передавать нам кой-какую скудную еду. В конце концов ей удалось то ли выкупить, то ли выпросить пятилетнюю сестру и 10-летнего брата. Меня не отдали – по возрасту подходил на трудовые работы. Так я попал в рабочий концлагерь на строительство дороги из Лепеля в Березино. Она имела стратегическое значение, поскольку Минское шоссе эксплуатировать было невозможно – при отступлении Красная армия взорвала многочисленные мосты между Лепелем и Бегомлем.

 Зимой жили за колючей проволокой в летних бараках из досок. Нарами и подстилкой служил лапник. Для отопления применялись буржуйки, но они согревали лишь сидящих в непосредственной близости от раскалённой толстой жести. Кормили по принципу: лишь бы с ног не падали. Обессиленных холодом, голодом и неустроенностью узников нашего барака гоняли на рытьё окопов, предназначенных для охраны дороги. Постоянное орудование лопатой окончательно выбивало из сил. Жить не хотелось. Казалось, что быть мёртвым гораздо приятнее. Однако почему-то руки на себя никто не накладывал. Все тянули из последних сил, стараясь выжить. Надеялись, что когда-нибудь эта каторга закончится. Наоборот, немощность старались скрывать, поскольку очевидных больных сразу отправляли в санитарный барак. Просто простывшие содержались там вперемешку с больными тифом, отчего заболевали этой практически неизлечимой болезнью. Умирали десятками за день.

 Освобождение пришло неожиданно. Из окопа я вдруг заприметил за рулём полуторки одноклассника сестры, Вовку. Радостно окликнул его. Тот без лишних слов отворил дверку и приказал мне прыгать в кабину и лечь на пол. Невероятно, но никакой погони не было, и водитель спокойно вывез меня из лагеря смерти.

 После пережитого в обоих концлагерях послевоенный голод переносился более спокойно, считался естественным последствием лихолетья. Потом меня забрали в армию. Службу начинал в Кронштадте. Жизнь в военной школе корабельных артиллеристов казалась верхом блаженства: сиди на уроках, копайся в интересных механизмах, ну, а маршем ходить да полосу препятствий преодолевать – не в колхозе вкалывать от зари до зари. Никогда не посещала, ставшая неотвязной дома, мысль, что поесть. Кормили вкусно и хорошо – это на тогдашний взгляд.

 После школы попал на крейсер «Железняков» матросом-электриком.

  Пять лет отплавал. Это теперь такой срок кажется невероятно тяжёлым. А тогда так не думали, понимая, что после дембеля попадём в забитую, голодную, беспросветную деревню.

 Как ни странно, но армейская служба определила всю мою дальнейшую жизнь. Поскольку хорошо разбирался в электрике, поступил в Беларусский институт механизации сельского хозяйства. На пенсию ушёл с должности главного энергетика Лепельского экскаватороремонтного завода.

 Считаюсь малолетним узником фашистских концлагерей.

Записано в 2017 году.