05 ноя 2017 в 07:03 — 7 лет назад

509. ЛЕПЕЛЬСКИЕ МАЛЬЦЫ. Полонский Анатолий

Тема: Лепельщина без прикрас     Сегодня: 1, за неделю: 2, всего: 4933

Сведения об авторе смотреть здесь.

 Они давали «фигу» косе, охраняли ядерные арсеналы и создавали ракетный щит отечества, работали в науке и просвещении, освобождали колониальную Африку, защищали остров Свободы, писали книги, осваивали космос… Поколению, которое «должно было жить при Коммунизме», надо «и за горою поклониться».

 …В тот год ветер странствий подхватил меня и перенёс в Грузию, тогда ещё советскую республику. ТУ-154 взлетал в Минске под колючим мартовским снежком: над просторной территорией тогда нового нашего Национального аэропорта мела лёгкая позёмка. А через три часа полета мы приземлились, и в распахнутую дверь самолёта ворвался теплый воздух Тбилиси. Весна здесь была в разгаре и в  природе, и в настроении людей.

 «Такой лазурный небосвод

 Бывает только над тобой,

 Тбилиси мой, любимый и родной…»

 Эту песню тихонько напевал один из таксистов, ожидавших пассажиров. Напевал на своем, на грузинском языке. Я легко узнал её по мелодии: песня в те годы «летела» над просторами всего СССР. И дождавшись, пока певец дойдёт до припева, отважился помочь ему. Таксист улыбнулся, принимая мою вокальную помощь. И мы уже дуэтом, он - на грузинском, я — на русском, продолжили:

 - Расцветай под солнцем, Грузия моя,

 Ты судьбу свою вновь обрела.

 Не найти в других краях твоих красот,

 Без тебя и жизнь мне не мила…

 Так мы и познакомились.

 - Вы музыкант? – спросил таксист.

 - Немножко, - ответил я.

 - Я тоже немножко, - улыбнулся таксист. — Ну, что? Песню пели вместе, а теперь вместе и помчимся?

 В его голосе был и вопрос, и предложение.

 Конечно же, таксист взял и попутчиков из числа пассажиров, только что прилетевших из Минска.

 Наша «Волга-24» с шашечками по бокам  вырулила со стоянки Тбилисского аэропорта и взяла курс на столицу Грузии.

 - А я ведь служил в Краснознаменном Беларусском военном округе, - сказал грузинский таксист.

 Большинство таксистов – люди разговорчивые, коммуникабельные, умеющие и рассказать, и поддержать беседу. Это – безусловные качества лучших водителей автомобилей с шашечками на дверках и просто необходимость в их профессии. И я решил еще раз убедиться в профессионализме нашего таксиста. На нашем, на беларусском языке спросил:

 - А дзе ўдалося за час службы пабываць у нас, якія куточкі наведаць, якія гарады паглядзець?

 Таксист взглянул на меня, улыбнулся, кивнул головой - мол, полностью понял вопросы. И ответил совсем неожиданно:

 - Я ведь даже гимн Беларусской ССР знаю! А вы гимн Грузинской ССР знаете?

 Пришлось признаться, что не знаю, и “налететь” на таксиста–грузина с новыми расспросами, что б он не задал мне вопрос, на который не смогу ответить.

 Срочную службу он проходил в Беларуси. А до этого окончил автодорожный техникум в Тбилиси. Служил солдатом, а затем сержантом в автомобильной транспортной роте одной из частей Беларусского военного округа. И, конечно, побывал во многих городах Беларуси, благодаря своей солдатской службе “на колесах”.

 - Ну, а гимн Беларусской ССР откуда знаете?

 - Очень просто – играл в духовом оркестре и во время учебы в  техникуме, а затем и во время службы в БВО.

 Несколько месяцев срочной службы нашего таксиста пришлись на гарнизон в нашей Боровке.

 - А я – человек лепельский. Так что может быть, мы с вами встречались на тех лепельских дорогах – вы на военном грузовике, а я тогда на легковушке…

 - Вполне может быть, - согласился таксист и добавил: — в общем, вы - лепельский малец!

 - Да, я лепельский малец…

 Наши попутчки вышли. А я почувствовал, что таксисту хочется продолжить разговор со мной.

 - Если не очень спешите – хотите, я вас на ту горку подвезу, -таксист показал на гору Мтацминда, что возвышается над Тбилиси. — Оттуда прекрасна панорама нашей столицы. И поговорим…

 Мы ехали по серпантину, поднимаясь все выше и выше. И говорили, говорили… Я слушал воспоминания бывшего военного транспортника о моей родной сторонке. А он побывал действительно во многих  городах и весях, купался в наших беларусских озерах, помнит главные дороги и перекрестки. И нашу Боровку. Одно слово – военный водитель, сержант срочной службы из Грузии.

 Мы обменялись адресами. Мой новый товарищ очень хотел приехать в Беларусь. Побывать в своей воинской части, наведаться в новый коллектив своего духового оркестра. Не случилось: не стало Беларусского военного округа, видимо, расформирована и его автотранспортное подразделение. Распалась страна.

 О той встрече остался вот этот снимок. Моей камерой мой новый знакомый “щелкнул” меня на вершине. Я тогда сфотографировал  его и послал в Тбилиси снимки почтой. Где-то в рулонах негативов прошлых лет есть эти кадры. Но никак руки не доходят привести все фотографии прошлых лет в порядок, оцифровать.

 Та давняя встреча в Тбилиси, когда грузинский таксист заговорил о “лепельских мальцах”, и стала темой этих воспоминаний. Очень часто в разных уголках Беларуси, а то и куда как дальше, когда я называю незнакомым людям свою малую родину, слышу в ответ добродушное:

 - А-а, лепельский малец…

 Слово “малец” в нашем местном наречии имеет несколько другое значение, чем толкуют словари. Например, в большинстве словарей слово “малец” толкуется как “молодой парень”, “юноша”, “мальчик”, “малышня” и даже “мелюзга”. На лепельщине, да и в прилегающих к нам районах, “мальцами” называют парней лет от десяти-тринадцати и, думаю, этак до тридцати. И никто, ни младшие, ни старшие, не обижается – это понятная и принятая норма.

 - Так, мальцы, завтра запрягайте коней. Сено возить! – так своим зычным голосом ставил вечером задачу бригадир Михаил Антонович Савич.

 А нам, мальцам, по 11-12 лет. Самым легким предметом упряжи или сбруи были лейцы – два брезентовых ремня для управления лошадью. Легкой была и дуга. А вот хомут – это потяжелее. Причем его надо поднять на уровень головы лошади. Это хорошо, если она поможет - чуток наклонится и сама полезет в хомут. А если, понимая, что ее запрягают в работу, противится? Ведь вполне сознаёт, что запрягают её в работу юные мальцы, которые пока ругаться не умеют и даже кричать.

 В нынешние «рыночные времена», думаю, даже десятилетние мальцы спросили бы у бригадира:

 - А как, господин-бригадир, с оплатой?

 Такой вопрос тогда даже в мыслях не возникал. Не возникал он и у мальцев постарше, тех, кого колхоз “вооружал” косой. Кажется, косы тогда выдавали бесплатно – как табельное оружие солдатам. Бесплатно выдавали бруски - точить-вострить косы - и металлическую так называемую бабку - миниатюрную наковальню, чтоб сначала “отбить”, отклепать лезвие косы.

 В деревне в сенокосную пору постоянно слышался стук молотков – это отбивали косы. Хорошая коса должна быть острая как бритва, при взмахе резать траву, а не приминать ее. В работе косарь должен чувствовать, когда коса режет, а когда просто срубает.  Иначе, при хорошем травостое, уже через несколько взмахов руки отпадут.

 Вот заболотские мальцы постарше на косьбе.

 Это уже вполне взрослые мальцы.

 Каждый из нас, овладевая искусством косьбы, обязательно давал косе фигу. Что это такое? Что б подточить уже отбитую косу, в правой руке надо крепко зажать брусок. При этом большой палец руки обязательно будет перпендикулярен острому лезвию косы. Чуть-чуть неосторожное движение - и прямо по центру большого пальца полосонет это лезвие, часто даже задевая ноготь. Бинты, пластырь, марганцовка? О чём вы говорите? Лист придорожника на рану, закрепив его любой, если окажется под рукой, подручной тряпочкой, и снова в прокос. После второй-третьей неудачи фиги косе уже не дают. Учатся быстро на собственной боли и крови. А  ещё может быть вслед и веселая шутка: “Он фигу косе дал”.

 Этот снимок в те годы был даже опубликован в районной газете “Калгасная праўда”, позже “Ленінскі сцяг”, сейчас “Лепельскі край”. Теперь мы смотрим на старую фотку с какой то печалью. Очень уж жиденький травостой. Да, такой он тогда и был. Это – в общем-то, дикий сенокос. За ним не ухаживали, не подкармливали. Трава росла само собой. Вспоминаю  слова своей сверстницы Ольги Станкевич:

 - Моя мама таким сеном заваривала чай…

 Да, чаю можно было заварить много, но вот корма для колхозных коровок на зиму получалось очень мало. Выручала солома. И то не всегда.

 Мой товарищ и тёзка Анатолий Гурин родился в Западной Беларуси, в Кобринском районе. Его родители жили на хуторе. Держались за него, с трудом переживая и выдерживая очередные кампании переселения и уничтожения хуторов.

 Хутор этот живет и теперь, поддерживаемый  трудом и стараниями Анатолия. Так вот, мой тезка лет этак десять назад побывав на Лепельщине, вспомнил поговорку  о нашем крае: “Много пейзажу, но мало фуражу”.

 После жарких трудов мальцы из окрестных деревень к вечеру собирались на нашем деревенском озере. На давнем фото – лишь случайный эпизод купанья. Снимок, конечно, не лучшего качества. Но это уже документ истории моего Заболотья тогда  Пышнянского сельсовета. На том, безлесном берегу – уже сельсовет Заозерский. А дальше – ушачская сторонка, Ушачский район.

 В иные дни озеро, которое «кишело» от раков — они колониями выходили на мель погреться - также же «кишело» и от мальцев, что приезжали сюда в отпуска. Кто они?

 Паспорта в те годы сельчанам не полагались. Некоторым мальцам удавалось вырваться из села. Одни поступали в военные училища. Другие по «вербовке» нанимались на шахты Воркуты, Донбасса, Кузбасса… В те годы бесплатная рабсила ГУЛАГа, благодаря хрущевской оттепели, к счастью, иссякла.

 Помню, приехавший из Воркуты малец, привез из северных шахт и принес на озеро немного тола и электрокапсюлей. Отогнав меньших мальцев подальше, долго настраивал свою адскую машину для глушения рыбы. Мы услышали потом глухой подводный взрыв. К нашей радости рыба не всплыла. Больше этот эксперимент малец из Воркуты, видимо, не повторял. Мальцы деревенские, те, что постарше, строго предупредили его. Вмешательство участкового инспектора Рожнова не потребовалось. Как теперь говорят: местное  самоуправление.

 Доступ к  неизмеримо более смертельной адской машине имел малец Владимир Федорович Болотник. Он прибыл в отпуск в форме, кажется, капитана. И больше в форме мы его и не видели. Володя всегда говорил шепотом, почему то говорил тихо, взвешивая каждое слово. Он с безразличием слушал наши разговоры на актуальную тогда тему: об атомных бомбах. Да-да… Заболотские мальцы говорили об этом! Шел самый разгар холодной войны. И мы, и США испытывали атомное оружие, как писали тогда: «во всех средах». То есть, на земле, в воздухе, под водой и на воде. Об этом постоянно писали газеты, об этом говорили сельчане гораздо постарше нас. А мы, мальцы, с криком доказывали друг другу, что наши атомные бомбы лучше любых других.

 Володя, молча, смотрел на нас. Через многие и многие годы я вспоминаю его молчание. Молчание, которое можно назвать гробовым. И только спустя время этот малец, когда ушел в запас, и когда понемногу стали приоткрываться самые сокровенные  военные тайны, говорил мне:

 - Вы, мальцы, тогда думали, что создание ядерного оружия и его применение — это дело академиков, докторов наук, генералов, в крайнем случае полковников… А я лежал рядом с вами на берегу озера, купался… И никто из вас не знал, что я имею самую близкую причастность к ракетному оружию, что служил, можно сказать, в первых частях ракетных войск стратегического назначения. Арсеналы ядерного оружия были и в Орше, и под Слонимом, откуда я приезжал в отпуск, и в Пружанской, и даже Беловежской пуще… Да, впрочем, тактическое ядерное оружие, думаю, тогда было уже и в Боровке…

 Так «выдавал»  мне военные тайны прошлых лет Владимир Болотник, теперь подполковник в отставке живет в Витебске. А тогда - один из самых секретных лепельских мальцев. Один, но не единственный. На сайте «Лепель.бай» в  2017-ом году, я рассказывал о наших мальцах – тоже носителях важных тайн, тоже дававших подписки о неразглашении.

 Коля Карнилович служил солдатом в стройбате на Новой Земле в самый разгар ядерных испытаний.

 Коля Кривец срочную солдатскую службу проходил в штатском костюме на Кубе в разгар Карибского кризиса, когда мир висел на волоске.

 Петя Томашевский, у которого на этой фотографии чуб лихо выбивается из-под фуражки, солдат стройбата. Это видно по петлицам на парадном мундире того времени.

 Заболотский малец Коля Марковский носил петлицы инженерных войск. После военного училища - военная академия. Служил в Группе советских войск в Германии, в Москве, в тогдашнем Забайкальском военном округе. Николай Максимович Марковский дослужился до полковника, начальника  крупного военного НИИ.

 А вот Михаил Михно - малец из соседней деревни Кальники -  военный врач, замечательный хирург. Он служил в госпиталях  частей ракетных войск стратегического назначения. Их называют щитом Отечества. Здоровье солдат и офицеров этого щита обеспечивал военврач Михаил Кузьмич Михно.

 А этот малец из нашего Заболотья - Саша Кубарь. На нашем сайте «Лепель.бай» можно найти про его службу и послеармейское житье-бытье: «Александр Степанович Кубарь, Лепель». Там можно прочитать про лепельского мальца, уже давно москвича.

  В те далекие годы мальцы, вернувшись со службы, никогда не распространялись о деталях своей армейских лет. Разве что помню письмо из ГДР, где служил срочную малец из Заболотья Николай Рагуцкий.

 Он писал мне: «Номер моей полевой почты ты пиши на конверте не крупными, а мелкими буквами. Один из офицеров нашей части сказал мне, что крупные цифры могут прочитать издалека при помощи, например, бинокля…» Так было.

 Да что там говорить: я сам в годы срочной службы охранял ядерный арсенал одной из частей нашей стратегической авиации. «Транзисторные приемники – сдать! Фотоаппараты сдать!» - такой был первый приказ по прибытии в эту секретную воинскую часть ВВС СССР. Наш караул вооружен «до зубов»: автоматы, пулеметы… Даже обученные собаки охраняли ядерный арсенал. Сослуживец, солдат с талантом художника, нарисовал мой портрет.

 Эмблемы в петлицах у всех нас были как у Гагарина – военно-воздушные силы. Полусевер СССР. Зимой несли службу в длинных тулупах-кожухах, видимо, из отар овец южных, тогда советских республик. И в валенках тоже из шерсти этих овец. В теплое время года — шинель. «Серая, суконная, родиной даренная, разве может взять тебя пуля иль шрапнель?» В дождь - плащ-накидка, теплым летом - хлопчато–бумажная повседневная солдатская форма. Но всегда автомат с примкнутым рожком и в подсумке ещё два таких же полных рожка. 

 А это мой сослуживец Сергей Иванович Савик. Снимок сделан  спустя несколько лет после службы в ядерном арсенале. По образованию он – экономист.

 А вот с эмблемой связиста в погонах - малец из Заболотья Витя Станкевич. Виктор Борисович Станкевич теперь живет в своем доме на берегу озера в деревне Пунище.

 Талантливый человек! Чудный от природы голос. Пел - заслушаешься. В школе – пятерки по точным наукам, в техникуме - тоже. На все руки мастер. «Командир механизмов и поршней» - так зову моего односельчанина Виктора. Будь судьба благосклонней к нему, мог бы стать хорошим артистом, толковым инженером.

 В соломенной шляпе - Лёня Кривец. Этот малец из Заболотья одно время служил «самому важнейшему искусству» – кино. Работал на кинопередвижке. Из деревни в деревню возил кинопроектор и движок с электрогенератором – показывал нам фильмы. Летом искусство ехало на телеге, зимой на санях. Договаривался с хозяином той или иной хаты. Хата превращалась в кинозал. Как бы теперь сказали: трансформировалась. К важнейшему из искусств приобщались селяне.

 Не помню, по какому случаю сделана эта давняя коллективная фотография. Но помню всех!…

 Мой фотоархив иссякает. Но есть память. Помню лепельского мальца Эдика Агафонова. Эдику было, может быть, чуток за четверть века – то есть за 25. Но он ездил на… «Волге-21»! На собственной! На новенькой! В те годы купить собственный автомобиль?! А где взять деньги? А как выстоять очередь? Да и кто тебе, сопливому 25-летнему мальцу из какой то Свядицы Свядского сельсовета её продаст? Академики-ученые томились во многолетних очередях. А Эдик Агафонов ездил. И порой брал в  машину меня, мальца из Заболотья. Толком не помню, как мы познакомились. Но помню, что Эдик Агафонов служил военным переводчиком. То есть, свободно владел двумя языками. И был ему приказ: служить переводчиком в группе наших военных специалистов-советников в неспокойной южноамериканской стране Никарагуа. То есть, служил Эдик под чужим небом, может там и пороху понюхал.

 Во всяком случае заслужил себе эту Волгу-21 и разрезал пыльные гравийки и проселки Лепельщины. Ездили мы с ним даже в Минск. Просто так. Нет больше полиглота, офицера, переводчика Эдуарда Агафонова.

 Тоже из свядской сторонки Лепельщины и Геннадий Миронович. Помню этого мальца. Он стал офицером-журналистом. Последнее место службы творческого земляка – авторитетная газета «Красная звезда». Знаю, что в запас он ушел в звании полковника, живет в Москве.

 А малец Иван Орлов, уроженец Лепеля и когда-то сотрудник Лепельской райгазеты “Ленінскі сцяг”, теперь в Бресте.

 Он успешный писатель, издается в Москве. О его книгах написано немало в интернете. А вот что Иван еще и хороший музыкант,  ударник, знают не все.

 Малец из Заполья Эдик Козловский. Светлая голова! После школы поступил в ЛИАП – Ленинградский институт авиационного приборостроения. Конкурс при поступлении был человек десять на место! Малец из лесного Заполья стал студентом. (Среднее образование, “шлифонув” знания полученные в сельской  школе,   он получил в одной из школ Лепеля). Ну, а затем работа в профильном НИИ, научные исследования. Стал кандидатом технических наук. Эдуард Болеславович Козловский теперь успешно работает в области создания новой медицинской техники, живет в Москве.

 Саша Столяров – тоже лепельский малец. Он из поселка Заслоново, из семьи офицера. На армейской срочной службе был сержантом в одной из частей РВСН. Ну, а потом – факультет журналистики, работа в “Витебском рабочем”, тогдашней областной газете, позже был помощником первого секретаря Витебского обкома КПБ Владимира Васильевича Григорьева. Несколько лет Александр Григорьевич Столяров руководил Гостелерадио Беларуси.

 …Садок лепельской городской хаты. “Домик окнами в сад” – это  дом, где раньше жил малец Алик Лавринович, и где в прошлые годы сделан этот снимок.

 Олега Филипповича всякий знает. Многие сотни лепельчан учил он в Лепельском агроколледже – главном профессиональном учебном учреждении города и района. О штрихах к богатой житейской и трудовой биографии моего доброго товарища рассказано на нашем сайте под заголовком “Учебное заведение, известное каждому”.

 На снимке прошлых лет Олег Филиппович со своей супругой Валентиной и моими родителями Татьяной Константиновной и Артемом Марковичем Полонскими. “И за горою поклонюсь” — так в Беларуси говорят о людях, поддержавших в самые сложные времена жизни. Это мне хочется всегда повторять в адрес Олега Лавриновича.

 “Тут зямля, дзе сцяжыначка кожная ў прыветлівы дом прывядзе” - строчка из популярной песни поэта Алеся Ставера. Он из соседнего, Докшицкого района, с Бегомльщины. Тоже – земляк.

 …Как то мы с товарищем ехали по гравейке из Докшиц в Лепель. Остановились передохнуть. И следом за нами притормозила другая машина.

 - Здорово, мальцы! – улыбнулся ёё водитель, — может, помощь надо?

 Так встретились ещё с одним мальцем из Лепеля – Сашкой Цикиным. Он в те годы руководил крупным межрайонным подразделением по газификации. Вот ещё один снимок земляков-мальцев с инженером Александром Цикиным.

 …В Бресте мы с товарищем присели на скамейку в сквере и продолжали свой разговор. Незнакомый сосед по скамейке читал газету и вдруг отложил её в сторону и, улыбнувшись, обратился ко мне.

 - Простите, вы не лепельский малец?

 - Так, я — малец.

 - Это понял по наречию. Я ведь тоже из тех краев, из лесной деревеньки в Докшицком районе, что за вашим Пышно. Так что тоже – малец.

 Новый знакомый, земляк и малец – Владимир Николаевич Хотько. Надпись на этом снимке – строчки из его богатой биографии.

 Владимир Хотько родился на берегах Березины. А потом стал моряком. Ходил по всем океанам, их корабль заходил в сотни портов разных стран мира. Должность у Владимира Николаевича или роль на корабле значилась так: старший моторист. Не главный механик, не капитан. Но на кораблях в ответе один за всех и все за одного. И теперь я зову своего нового товарища “моторист первого ранга”. Вот на таких могучих кораблях ходил он плаванье. Вот такой малец.

 Обычные судьбы, обычные люди – земляки-мальцы. Но каждая судьба интересна…

 Завершу свои воспоминания строками нашего Якуба Коласа:

Ды покі круг мой не замкнёны,

Я зноў хачу зірнуць назад,

Пад тыя стрэхі родных хат,

Дзе зачалася пуцявіна,

Дзяцінства светлая часіна…

Написано в 2017 году.



Метки: Полонский Анатолий

НРАВИТСЯ
СУПЕР
1
ХА-ХА
УХ ТЫ!
СОЧУВСТВУЮ





05 ноя 2017 в 21:15 — 7 лет назад

По лепельски - малец, по борисовски - малой!))) Знаю и тех и тех!





Авторизуйтесь, чтобы оставить комментарий




Темы автора





Популярные за неделю


71-я бродяжья новость. МУХА В БАТОНЕ. Валацуга  — 4 дня назад,   за неделю: 475 





Яндекс.Метрика
НА ГЛАВНУЮ