7. Заречина Вера. СТАРЫЙ ДОМ (11)

 Родилась в 1934 году в Лепеле в доме, построенном в 1869 году, в котором проживает до этого времени. Отец был репрессирован в 1937 году и исчез бесследно. В войну окончила два класса, после - русскую среднюю школу, Всесоюзный государственный институт кинематографии. Работала на киностудии «Беларусьфильм».

Мой дедушка, отец мамы, был на 20 - 30 лет старше своих братьев и сестёр. Даже племянники были старше него. Может и по этой причине забрали его в армию на 25 лет. Попал служить в хорошее место - Семёновский полк, куда набирали исключительно русых парней с голубыми глазами. Выдержал солдатскую муштру от звонка до звонка. Возвратился в Лепель. Работать пошёл на Березинскую водную систему сторожем, а по сути, рабочим, дворником. В обязанности его входило посадка деревьев, подметание улиц, содержание в образцовом порядке пешеходных дорожек, углубление дна, открытие и закрытие шлюзов.

Родня сообща решила, что последнему в семье, подскрёбышу, должна достаться хата то ли деда, то ли прадеда, как раз та, в которой я живу сейчас. Но для жизни она была непригодна. И деду как отставному солдату Березинская система выделила льготный лес на ремонт жилища.

Взялся дед пристраивать вторую половину к старому дому. Когда она была почти готова, явился пристав и говорит:

- Не годится твоё строительство - халупа-то стоит фасадом к улице, портит вид города.

Повздыхал-повздыхал дед, да взялся вторую половину менять. Так до революции её и не окончил, хотя зарегистрирована она была с 1886 года. А когда уже я делала новый подруб под старую часть дома и взялась разрушать фундамент, отчётливо видела выложенную кирпичом дату: 1869. Вот какое историческое моё жилище.

Дед привёл жену в наследственный дом, когда ему было 46 лет. Мама была последней из его детей, родилась, когда бабушке было 42 года. Сколько тогда исполнилось дедушке, даже вообразить сложно. Умер он в 1918 году, бабушка - в 1942-м.

Мама моя работала старшим бухгалтером на узле связи, отец в звании капитана командовал ротой в 79-м полку, который базировался в Лепеле. В связи с этим он меня называл «капитанской дочкой». Потом ему присвоили звание майора и тут же объявили врагом народа - шёл 1937 год. Осудили на шесть лет строгого режима без права переписки по пунктам 10 и 11 58-й статьи за контрреволюционную пропаганду. А заключалась она в следующем.

Папа в послереволюционное время служил у Тухачевского. Когда его в 1937 году расстреляли, папа на службе встал на его защиту, заявив, что Тухачевский никакой не контрреволюционер и не шпион. Этого было достаточно, чтобы быть причисленным к «врагам народа». В 1939 году мама увидела мужа во сне, он ей сказал, что от них освободился. Мы поняли, что это означало его смерть. В 1956 году папу реабилитировали. Я значительно позже обращалась в КГБ насчёт отца. Мне ответили, что он в 1943-м освободился и ушёл на фронт, больше сведений о нём не имеют. Писала в Министерство обороны. Ответили, что такой военнослужащий под следствием не был. В прокуратуре мне сказали, что всё объясняется просто. Делалось так. Военнослужащего, на которого навешивалось обвинение, за один день увольняли со службы, на второй отбирали оружие, а на третий арестовывали как гражданское лицо. Далее во всех разбирательствах воинское звание нигде не фигурировало. Тогда я обратилась в военный архив, находящийся в Подольске. Ответили, что Пётр Григорьевич Заречин был действительно осуждён, но сведений о его пребывании в лагерях не имеется.

Тяжело приходилось учиться детям «врагов народа». Учителя требовали от учеников рассказа о родителях. Кто-то бодро заявляет, что его отец, такой-то и такой-то, пал смертью храбрых в боях за родину. Отлично. Второй сообщает, что его отец работает колхозником. Хорошо. И тут начинается: у меня нет отца, у меня нет отца… Некоторые учителя всё понимали, и вопросов не задавали. Но находились и такие, которые настоятельно расспрашивали, где делся отец. Я в таком случае мямлила всякую чушь и сгорала от стыда за своего отца, врага народа…

Записано в 2013 году.