Мемуар 77. ВЁХ УБИВАЛ ДЕТЕЙ. Шуш Эсенскі

Сведения об авторе смотреть здесь.

  Весна-чудесница прогнала ненавистную зиму за далёкую Скандинавию. Прорезались зелёные травинки. Большинство из них безвредные и даже полезные. Однако таятся среди них и настоящие бомбы замедленного действия. Про одну такую и хочу рассказать, чтобы больше на Лепельщине не случилась ужасная трагедия, которая произошла в тёплый день Пасхи 1970 года в деревне Гадивля.

 Сразу прошу прощения у родителей, сестёр и братьев жертв того случая, который встряхнул район. За долгие лета далёкие воспоминания немного сгладились, и я трону их струны. Однако сделать это необходимо, чтобы упредить подобное ради жизни теперешних ровесников жертв 70-го года, не пустить горе в их семьи.

 Прекрасным весенним днём жители Гадивли праздновали Пасху. Я успел напиться и проспаться. Пришёл в себя под вечер. Пошёл искать друзей, чтобы опохмелиться. Вышел в центр деревни. Вижу, по мощёному Борисовскому большаку ватага детей несёт на руках шестилетнего мальчишку Стельмаха по кличке Толкачик (имя не помню). Лицо у него жёлтое, глаза закрыты, руки и ноги трясутся. Изо рта сочится пена. Дети объясняют, что по пути с реки он упал и сделался будто неживой.

 - Перепил, - сделал я заключение. – Два пальца в рот ему заложить надо, чтобы вырыгал лишнее.

 Подошедшие сельчане сообщили, что в таком же состоянии понесли и моего соседа Генку Юхновского, первоклассника. Соображаю, что за поведением детишек кроется что-то ужасное. Бегу к хате Юхновских. Отец Генка держит неживого сына Гену на руках. Люди суетятся в поисках ключа. Найти не могут.

 - Ломай, Вовчик, дверной замок топором, - навзрыд обращается ко мне Генка-старший.

 Несколькими ударами обуха сбиваю замок. Гену кладут на кровать. Он мёртв.

 Чтобы не слушать вой родных и соседей, выхожу на улицу. С большака доносится ещё более страшное людское голошение, да такое, что аж сердце разрывается. Бегу туда.

 Около хаты Эдика Бондаря – толпа. На кровати рядом лежат два его сына – шести и семи лет - без признаков жизни. Их отца Эдика, больного астмой, люди прогнали к соседке Юльке Юхновской, чтобы не задохнулся от горя.

 Деревня бурлит. Говорят, что мальчики игрались возле Эссы. Домой на своих ногах удалось добраться лишь Володе Якубовскому. Его отец Алексей моментально сориентировался в ситуации, посадил сына на мотоцикл и помчал в Слободскую участковую больницу. Оттуда в Гадивлю направили скорую помощь. Четыре трупика повезли в районную больницу.

 Приехал из Слободы Алексей Якубовский. Рассказал, что у Володи при промывании желудка удалился небольшой белый корешок вроде основания морковки.

 Володя чувствовал себя, как ни в чём не бывало. Повёл людей к Эссе. Показал «морковку», которую они ели на берегу.

  Пышное зелёное растение с корнеплодом редьки и разлапистыми стеблями морковника действительно напоминало съедобную культуру.

  Даже местные старожилы не знали, что это такое. Разрезали корнеплод. Он был разделён на пустотелые секции. На корень смотреть было страшно, не то, что есть его.

  Я тогда был единственным гадивлянцем, работающим в Лепеле. Мне и вручили пару корнеплодов, чтобы на следующий день отвёз их в районную больницу.

 До обеда я не работал, а только демонстрировал страшные корни, посмотреть на которые группами приходили все работники районного объединения «Сельхозтехника».

  Даже управляющий Галушко с главным инженером Демко и вся бухгалтерия пожаловали к моей персоне, чем я очень гордился. После обеда отнёс свёрток в больницу. И там удивлению медиков не было предела – экая загадочная невидаль! Лишь значительно позже в Гадивле узнали, что называется тот зелёный убийца вёхом ядовитым.

 Через пару дней хоронили отравившихся детей. Родители решали вопрос: класть ли всех четверых в братскую могилу или закопать по отдельности? Всё же похоронили каждого возле могил родственников. И зря. Я много лет брожу по Гадивлянскому кладбищу в поисках хотя бы одной могилы жертвы страшного вёха. И не нахожу. А вот братская могила сразу бы бросалась в глаза и напоминала людям про трагедию весны 1970 года.

 В случившемся, конечно, виноваты сами дети. Родителей винить не получается – шести-восьмилетних постоянно под контролем не удержишь. Однако хочется основную вину возложить на систему просвещения и медицину. До того ни в Гадивле, ни в районе никто не слышал словосочетания «вёх ядовитый», не знали этого растения и по-беларусски: цыкута атрутная. И теперь, думаю, вряд ли наберётся один процент читателей, которые знают этого убийцу. Потому-то и пишу с иллюстрациями, чтобы люди помнили, что это такое, боялись страшилища, обходили стороной. Почему все знали и знают мухомор, бледную поганку, а ядовитого вёха не знают? Ведь даже я не встречал человека, который отравился бы насмерть грибами, а убитых вёхом-цикутой созерцал сразу четверых. Возьмите эти слова на заметку, учителя, экологи, медики…

 А Володя Якубовский и поныне живёт и здравствует в Лепеле. Как и мой брат Толик Шушкевич в Питере, который почему-то в тот день отстал от компании ровесников, направляющихся к Эссе. 

Автор вспоминал трагическую весну 1970-го 1 июля 2019 года.

Читайте мои единственные в мире «Личные мемуары о красной эре».