Родилась в 1939 году на хуторе Марьяново в Березинском заповеднике. Работала на разных работах и должностях в заповеднике. Живёт в Валовой Горе.
Довоенную и военную жизнь на хуторе Марьяново не помню – малышкой ещё была. Знаю о том времени лишь из воспоминаний папы и мамы. Рассказывали подробно всё: и как жили, и как с хутора убежали.
Почему убежали? Потому что днём приходили немцы, а ночью партизаны. Последние приходят и кладутся спать. А как жить, если зима? Немцы придут – следы партизанской дороги на снегу увидят, нас расстреляют. Поэтому после ухода незваных гостей папа запрягал коня, цеплял к саням хлысты деревьев и таскал по протоптанной в снегу тропе, чтобы замаскировать её якобы заготовкой дров для личных нужд. Вот и пришлось переехать в Валову Гору.
Хлеб поневоле пекли партизанам. Мололи зерно на муку. Жерновов своих не было, так в Валову Гору ездили молоть.
Папа связан с партизанами был сильно. После войны основатель партизанского движения на Лепельщине Григорий Линьков часто приезжал к нам, в Марьяново, охотиться и отдыхать с семьёй. У меня хранятся фотографии, как папа вывозит из заповедной глуши семью Линьковых.
Понятное дело, что жизнь на хуторе между двух огней была невыносима. Вот мы и оставили Марьяново, переехав в хату валовогорцев Мацкевичей.
А потом, не знаю причины, жили в хатах чужих людей в Стаях, Городце, Антоновке. Такие уж гостеприимные люди были тогда – брали на постой посторонних людей, ничего за это не имея. А нас было трое: мама и двое детей. Даже хату в Слободке взялись строить после войны. Лесу дали. Сами поставили. Люди помогали.
Когда вернулся с войны папа, продали сруб и возвратились в Марьяново. Хата стояла на месте, как и пуня, в которой немцы запертыми держали валовогорских женщин и детей, пока расстреливали мужиков. Недавно на том месте 80-летняя Анька Кунчевская из Валовой горы каштаны посадила, цветы поставила.
Половину нашей хаты уже занимал лесник заповедника Юра Автушко. Мы поселились во второй половине. Папа пошёл в лесники, и заповедник на горке построил нам новую хату с тристеном. Впоследствии Автушко выехал в Домжерицы, и мы стали единственными жителями Марьяново. На его, вернее нашу старую хату мы не претендовали, поскольку она к тому времени сгнила. Позже к нам подселился с семьёй дядька Шурка Кривец, мамин брат. Чуть ли не совместное хозяйство вели, восемь свиней держали.
От послевоенного голода спасала речка Кеста, подступавшая к самому хутору. Рыба давала немерено.
Папа охотился, так что всегда были с мясом. Сразу завёл пчёл – мёдом объедались. Колхоз в нашу жизнь не вмешивался – заповедная территория. Начали засеваться. Полян для пашни хватало.
Из культур хорошо помню просо. Зерно мололи, хлеб, пироги пекли. Всё у нас было. Правда не чурались и лепёшек из семян вереска, который рос везде. Со временем разжились картошкой.
Так и отходила семь лет в Валовагорскую школу пятикилометровой лесной дорогой – была такая через Разлитьё, разлив Кесты. Половодьем течение мост уносило, так на пароме русло переплывали. Теперь там прочный мост заповедник соорудил, да и Кеста утихомирилась – состарилась.
Работал папа, мама хозяйничала дома. После семилетки взялась и я семью поддерживать – дрова заповеднику и районному начальству заготавливать. Так не просто папе помогала, а оформилась на работу официально.
На Марьяново жили долго и всё время понимали, что вечно так продолжаться не может – глушь несусветная. Поэтому папа загодя взял лесу и построил хату в Валовой Горе. Однако она пустовала – всё не могли решиться на переезд. Отважились лишь в конце 50-х годов. А нашу марьяновскую хату лесничество забрало в своё распоряжение. До сих пор используется в Нивках.
Жизнь казалась прекрасной на новом месте. Однако вскорости папа сломал ногу. Пока лечился, меня официально оформили лесником вместо него, поскольку не однажды подменяла родителя. Два года лесным смотрителем была. А когда папа твёрдо стал на ногу, я ушла в декрет. Шёл 1960 год. Однако трудовые отношения с заповедником продолжались и после.
Постоянно скучаю по хутору Марьяново. Жилось там свободно, поскольку мы не знали колхозной эксплуатации. Сколько хотели, столько обрабатывали земли, держали много свиней-коров, даже запрещённый для колхозников конь у нас был. С удовольствием бы походила по тому месту. Но на съезде с основной дороги заповедник поставил шлагбаум – машина не пройдёт, хоть и дорога имеется. Ноги два километра не пронесут меня. А так показала бы конкретное место расстрела валовогорцев. Мы ведь плуг всегда пускали в обход его.
2020
![]() НРАВИТСЯ 2 |
![]() СУПЕР |
![]() ХА-ХА |
![]() УХ ТЫ! |
![]() СОЧУВСТВУЮ |
Дадаю здымак месца расстрэлу 13 валовагорцаў на хутары Мар"янова. Паказвае Анатоль Шуневіч:
Ён падрабязна апіша трагічную падзею. Мяркуе на тым месцы паставіць прымітыўны абеліск, што праігнаравала савецкая ўлада, а савецкай Беларусі гэта ўвогуле па фізе.