858. ЦВЕТ НАДЕЖДЫ - ЗЕЛЁНЫЙ. Лисичёнок (Гурко) Тамара

Сведения об авторе смотреть здесь.

 И снова весна. Просыпается природа, играет зелёными красками. Трепещет зелёными листочками берёза. Трава-мурава ковром зелёным стелется под ноги.

 И в моём спящем сердце как будто что-то проклюнулось ростком зелёным. И зазвенело-заиграло и даже тихонько запело:

 - Надежда – мой компас земной…

 Боже, как давно я не пела. И не смеялась. Что же сегодня случилось со мной?

 А случилась весна. И захотелось быть красивой и счастливой. А тут как раз и зарплату получила с надбавкой. Теперь мне будут платить четверть ставки за телетайп и столько за обязанности секретаря. Это к основной зарплате инспектора по кадрам.

 Хватит и в общий котёл, и Диме на лекарства, и себе. Первым делом куплю духи и помаду. И отрез на платье, сто лет не обновляла гардероб.

 - А навошта, дачушка? Вось у нас вісяць твае сукенкі, дзявочыя яшчэ. Куды табе насіць? Толькі што на работу. Грошы трэба збіраць капеечка да капеечкі на чорны дзень, - так павучаў мяне Лёня (гэта новы мамін муж).

 С его появлением моя красавица мама превратилась в невзрачную женщину-старушку. При папке она была совсем не такой.

 Папка любил, чтоб она наряжалась. Помню, купил два отреза – белый батист и чёрный шёлк. Мы с мамой пошили одинаковые блузки с рюшками и юбки солнцем. И довольный папка радостно восхищался нами:

 - Красавицы вы мои писанные!

 И так мне снова захотелось стать писаной красавицей, что я решилась не говорить маме о том, что буду получать больше. Тем более и девчонки на работе удивлялись, что я всю зарплату отдаю ей.

 А, была не была! Пусть я с сегодняшнего дня стану врушкой, но платье себе сошью. Спасибо тёте Любе, научила меня портняжить.

 А ткань какая! Чудо, а не ткань. Зелёный панбархат - как раз под цвет моих глаз.

 Маме соврала, что подружка Наташка подарила. Она подтвердила:

 - Купила себе, тёть Нина, да не подошёл по цвету. А Тамаре вашей, смотрите, как хорошо.

 - Надта яркі, - морщится мама. – Каб які шэранькі, нямаркі. А такое куды ёй? Не дзеўка ўжо. І Лёня не любіць.

 Сама моя мамочка теперь так и одевалась – серенько и немарко, как любил Лёня.

 - Ну, дармавое ж, дык хай ужо шые. Усё ж пры пасадзе працуе, - должности Лёня уважал.

 Пошила, примерила, стала перед зеркалом, любуюсь. А тут девчонки забежали, соседки незамужние:

 - Томка, отпад! Пошли с нами в парк.

 А мама:

 - А ці вы здурнелі? Куды ёй у парк з дзіцём на руках? А ну, прэч, нечага яе зводзіць!

 И спрятала моё зелёное, так подходившее к глазам и к весеннему настроению, платье в шкаф.

 Хорошо, духи и помаду я оставила на работе (вот и врать научилась). Приду в сереньком, губы накрашу, духами побрызгаюсь, и настроение улучшается, и глаза ярче сияют зелёным. И вновь зазвенит-запоёт в душе надежда.

 А вот и повод нашёлся платье обновить:

 - Мамочка, в командировку завтра еду. Разреши платье одеть.

 - Ну, не ведаю. Як Лёня скажа.

 - Хай адзене, там жа, мусіць, усе начальнікі будуць, - перед начальниками Лёня преклонялся.

 Бегу утром на автобус, что повезёт меня в мой любимый город Витебск, в зелёном платье по зелёной весне и кажусь себе Золушкой, которую отпустили на бал:

   - Хоть поверьте, хоть проверьте –

   Это был чудесный бал.

   И художник на манжете

   Мой портрет нарисовал.

 После совещания пошла бродить по городу своей юности.

 Прошлась по улице Ленина. Переулками вышла к Смоленскому базару, затем на проспект Людникова. Постояла возле своей общаги. Через мост вышла на улицу Фрунзе.

   Я весною надену зелёное платье

   И в нём в ночь убегу искать своё счастье.

   Моё сердце сказало, что точно

   Оно на поляне цветочной

   Спит призрачным сном

   В цветке голубом.

   Мне бы только найти ту поляну

   И раненько-рано

   Сорвать осторожно цветок,

   Чтобы не видел никто:

   Ни ветер, ни Месяц, ни речка,

   А то потеряю колечко

   И никогда уж затем не найду,

   И повстречаю беду…

 Беду я уже встретила, теперь бы счастья хоть немножко. Теплится надежда зелёной искоркой…

 Помоги мне, город. Ты ведь когда-то был ко мне добр и ласков.

 Подарил первую любовь. Вот здесь, на улице Фрунзе, по которой я сейчас иду, жил мой любимый.

 Может и сейчас, вот за тем поворотом, я встречу его, единственного – Принца для Золушки.

   Мне верилось, что вот

   Тот будет поворот,

   Где счастье меня ждёт -

   В толпе безликой промелькнёт

   Лицо знакомое твоё,

   И снова в сердце запоёт

   Любовь мелодию той песни,

   Которой в мире нет чудесней.

 Но нет, не здесь и не сейчас, и, может, никогда. Погасли зелёные искорки в моих глазах. И только в груди что-то ёкало. Особенно ночами. То умирала надежда.

 По приезде домой я повесила платье в шкаф. Иногда, открывая его, нежно гладила рукой любимую одёжку. Чудо, а не ткань. Зелёный панбархат. Как мои глаза. Как надежда. Как весна. Или как ёлка – тоже зелёная. Потому что второй раз я надела своё платье на Новогодний вечер, на котором была ведущей. Но только глаза мои уже не горели зелёным огнём. Они стали цвета застоявшегося болота. И в груди было тихо как в могиле. А я сама была как ёлка, что стояла посреди зала – колючая и ершистая. Только без мишуры и блёсток.

   Сердце мне опять соврало,

   За любовью зря позвало -

   Сбросив яркие одежды,

   Умерла моя надежда.

   А цветочная поляна

   Заросла травой-дурманом,

   Превратившись враз в болото.

   Эхом дразнится там кто-то –

   То Кикиморы резвятся,

   Водяные веселятся,

   Утопить грозятся в тине

   И душу мою, и имя,

   Как когда-то и колечко

   Утопили в синей речке.

   Только я на сто замочков

   Затворила душу прочно,

   От любви закрыла двери,

   Я в неё даже не верю,

   А зелёное то платье

   Я на счастье

   Подарила сестре Насте.

2021