11. Полмесяца в одури от дурман-травы. ПРОЩАНИЕ С ПИНОЙ. Валацуга

Сведения об авторе смотреть здесь.

Окончание. Начало смотреть здесь.

 Сегодня последний раз Блукач Валацужный свидится с Пиной. И не просто появится на её берегах, чтобы пропеть дифирамбы загадочной и непонятной реке, а постарается в последний раз озадачить себя очередной её закавыкой, подобных которой не имеется у лепельских Эссы, Уллы, Бузянки, Полевежи, Зехи, Лукомки, Бойны, Толпянки, Свядицы, Втесвердинки, Старобинки…

 Про запас вдыхать поддерживающую психику дозу аромата дурман-травы не требуется – через два километра его будет достаточно в пойме Пины.

 Зная со вчерашнего свидания с Пиной характер дна лужи, в которую метаморфизировалась полесская река, Блукач на полном ходу преодолел фактически речное русло.

 Скажи кому, что вот так запросто, за секунду, преодолел известный на Полесье водоток, давший название большому городу Пинску, засмеют и обвинят в бахвальстве или вранье. Но фото не соврёт, а что на нём не лепельская, а почаповская лужа, пусть Фома неверующий убедится воочию, съездив в пинское Почапово.

 Одним махом проскочив Пину, можно не останавливаться, а прямой наводкой двигать к заранее намеченной цели. Чтобы описать её более понятно, следует показать карту - на ней главное место занимает остров, образованный двумя рукавами раздвоившейся Пины.

 Но не сам остров интересует Блукача, а обратный метаморфоз Пины – из лужи в реку. За этим далеко ходить не надо – ответ близок, вот за этим кустом. Надо свернуть за него, там, на карте, показан какой-то мосток через левый рукав Пины и небольшая дорога на остров.

 За кустом Блукача ожидал настоящий сюрприз. Ожидаемый мост оказался заросшей травой дамбой. По обе её стороны зеленели покрытые ряской то ли староречья, то ли заводи Пины.

 Как же тогда глухие заводи рукава Пины соединяются между собой? Может течение проходит под дамбой по трубе? Чтобы проверить сие предположение, Блукач внимательно осматривает склоны дамбы – они глухи как монолиты. Может водный поток Пины-ручья ушёл в правый рукав? Надо проникнуть на остров и с него осмотреть второе ответвление реки – пролаз в кустах будто бы имеется.

 Велосипед брошен на дамбе. Ноги его седока ступают на островной берег и сразу же останавливаются – тело упирается в заросли тростника, лозы и дурман-травы. Последняя переплетает стебли и ветви настолько прочно, что зелёную стену не разорвать. Мачете бы применить… Но его нет.

 Блукач выбрался из островных джунглей и покатил велик дальше берегом левого рукава, ища лазейку в кустах, чтобы через неё проникнуть поближе к берегу и оценить состояние водотока, если таковым является водоём, оценённый взглядом с дамбы как старый пруд. Лианами растянувшийся по земле и подвесившийся к кустам дурман со сложностями преодолевается, однако к воде взгляд не пропускает стеной стоящий то ли тростник, то ли аир. Дрон бы с камерой поднять…  Но его нет.

 И всё же проныра нашёл выход. Привязал камеру к палке, включил таймер на два десятка снимков и поднял над головой. Изобретение дало результат.

 Просмотрел снимки старый бродяга, и ему стало понятно, что ничего непонятно. А навигатор исправно записывал пройденный маршрут.

 Дальше разгадывать заморочки Пины не было времени. Поэтому мысленно поблагодарил реку-загадку за то, что она была его любимой подругой в течение 14 суток. Некрасивая, скажете? Да! Но сумела приворожить пожизненного блудника к себе. Неприступная, скажете? Да! Однако не отпускала от себя старого нахала ни на день.

 - Прощай, Пина, навсегда, - уже вслух шептали губы Блукача Валацужнага. – Больше встретиться нам не доведётся по причине того, что дважды одно и то же место я не посещаю никогда.

 P.S. Блукач Валацужный просит читателей ни в коем случае не считать его исследования истиной в последней инстанции, поскольку они поверхностны и несерьёзны. Проводил их лоботряс методом кавалерийского наскока и по-дилетантски. Забросив на средину реки поплавок, можно было бы увидеть не только направление течения, но и наличие его вообще. Спуск на лодке прояснил бы характер дна. Поход по берегу в конце осени, зимой и в начале весны открыл бы значительно более обширные горизонты берегов и поймы. Так что почти все наработки автора можно в журналистском понимании назвать «жучками» и причислить к личным наблюдениям писаки ради услады собственной неуёмной натуры одержимого бродяги. Эти слова пусть станут и ответом на напрашивающийся вопрос: зачем тогда писал?

Апрель-2024.