201. Дневники Анны Серёгиной (Шушкевич), 1999 год. ВОЯЖ В БЕЛАРУСЬ С БЫВШИМ МУЖЕМ

Сведения об авторе смотреть здесь.

(Продолжение. Начало смотреть здесь.)

 20 мая 1999 года. Четверг. Виктор поговаривает со мной о поездке из Питера к маме полностью за его счёт.

 21 мая 1999 года. Пятница. Ещё утром Виктор собирался со мной ехать в Гадивлю, а уже в 5 часов вечера поездку перенёс ещё на два дня. Я огорчилась, думая, что опять мне ничего не говорит о сложностях в той семье. Явно как-то нарушились его расчёты. Я решила, что рано утром поеду на дачу. Но в 11 часов вечера он вдруг меня разбудил, приехал ко мне в походной одежде в возбуждённом весёлом настроении. Мы поехали к маме.

  22мая 1999 года. Суббота. Ночью заехали на дачу. Ещё кофе там сумели попить. В темноте я нарвала там букет тюльпанов для Беларуси. Первый раз ехали спокойно, не торопясь, на его новой машине. Пусть будет, что будет. Не буду его мучить разговорами о Юльке, пусть сам делится тем, чем захочет. Настроение было у обоих прекрасное. Утром были уже дома. С помощью Вовки поменяли 60 долларов на беларусские 26,4 миллиона рублей.

 Накупили кучу продуктов в деревню. Мама нашему приезду несказанно обрадовалась. Втроём сходили на кладбище, помянули наших близких, помылись в бане. Единственное, что меня сильно расстроило, это пьянка Виктора и Володи. Его состояние к позднему вечеру меня убило. А если в будущем придётся видеть это каждый день? Надо ли мне это?

 23 мая 1999 года. Воскресенье. Поехали на рынок. Виктор был щедр, отвалив мне такую кучу денег. Тратить могла на себя, сколько хотела. Одну покупку я и сейчас вспоминаю с удовольствием: чёрные туфли, моя мечта. Такой модели ещё нигде не встречала до сих пор.

 Убило другое: Васька и Светка стали пить.

 Мама убита горем. У неё так сильно развито чувство потери: она всё время твердит, что скоро пригласит нас телеграммой на похороны Василя. Да, он действительно жалок, выглядит ужасно.

 Вечером Виктор участвовал в коллективной рыбалке, на уху и жареную рыбу пришёл приглашать и меня. Без желания пошла я к своей приятельнице: не могу простить с прошлого года, что её сын и родной брат обобрали у мамы помидоры в парнике. Конечно, моё холодное отношение к себе она почувствовала. И пусть. Но за столом посидели неплохо. Виктор пил мало, за вчерашнюю пьянку просил у меня прощения, да и Наташка, Вовкина жена, хорошо ему вставила.

 С Виктором все дни спим отдельно. И нет желания даже поднимать эту тему. Единственное, что я ему сказала, так это то, что сдвиги во мне начнутся только с восстановления моей веры в него.

 24 мая 1999 года. Понедельник. Был рабочий день для всех нас. Ребята городили забор.

 Мама пасла коров в поле.

 А я занималась готовкой и уборкой дома.

 25 мая 1999 года. Вторник. Собрались уезжать. Виктор отдал маме оставшиеся беларусские деньги: три с половиной миллиона беларусских рублей.

 Спокойные, тёплые отношения между нами в дороге, небольшой привал на даче, где не было дождя уже давно. Тюльпаны отцвели, сирень ещё зацветёт нескоро. Заехали к Толику на дачу. Они с Галкой как раз были там. А в Питере разъехались по разным адресам: меня он оставил на Верейской, сам поехал на Ленинский к сыну. Я слабо верю в его возвращение домой, хотя была одна примета, которой хочется верить. Наш давний разрыв с Виктором первой почувствовала наша любимая кошка Ноя: она вся захирела, её всё время тошнило.

 И только отъезд к маме спас её существование. И вот сейчас, через столько лет, нас опять встретила наша выздоровевшая красавица, опять квадратная от своей беременности новой партией котят.

Май-1999.