361. ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННЫЙ ГОСБЕЗОПАСНОСТИ. Воробьёв Владимир

Родился в 1922 году в селе Погостище Лиозненского района Витебской области. Воевал в партизанах и на фронте. Служил в органах государственной безопасности Лепеля, Витебска и Молодечно, отделе внутренних дел Лепеля, Лепельском райисполкоме, пожарной части. Ветеран войны. Жил в деревне Жарцы. Умер.

 После окончания войны меня поставили председателем сельсовета в Лиозненском районе. Потом направили учиться в Могилёвское училище Министерства государственной безопасности. Отучился. Сдал успешно экзамены. Получил звание офицера и был направлен в Лепель, о котором знал лишь понаслышке. Прибыл в город, впоследствии ставший мне родным, 20 октября 1947 года. Работать стал оперуполномоченным городского отдела Министерства государственной безопасности. Важно, что в Лепеле был именно отдел, а не отделение, как, скажем, в Лиозно, где в штате состояли начальник, старший опер, опер, вахтёр, машинистка, секретарь, техничка, конюх, шофёр. А в Лепельском отделе было два отделения, соответственно и штат больший. Вдобавок у начальника отдела был зам.

 Работая в Лепеле, сошёлся с девушкой из деревни Жарцы, которая уже тогда была практически соединена с городской улицей Полевой. Но пробыл здесь недолго. В 1950 году меня перевели в Витебск. Увёз с собой и жену. Из Витебска получил направление в областной центр Молодечно. В октябре 1952 года меня возвратили в Лепель уже не в отдел госбезопасности, а в отдел Министерства внутренних дел на должность оперуполномоченного. Потом поставили начальником адресного бюро, деятельность которого распространялась на несколько районов. Осенью 1954 года был уволен в связи с сокращением штатов. Немного побыл безработным, а потом приехали прямо ко мне домой и забрали в райисполком заведующим сектором кадров спецчасти (была такая, куда требовался человек с послужным списком, вроде моего) на место Геннадия Гречихина, ушедшего инструктором в райком партии. Но через два года и эту мою должность сократили, и я поступил в органы пожарной охраны.

 Поначалу жил у матери жены (отец погиб на фронте). У нас уже был сын Борис, родившийся в 1950 году. Хатка была небольшая, нужно было строить собственную. Работая в райисполкоме, попросил я леса, и мне дали. Не по блату, а всем тогда давали. Некоторые возводили дома быстро. Это у кого были деньги и сила. А я был бедноват, ни того, ни другого не имел. Поэтому строил своё жилище четыре года. В первый год денег хватило на заготовку леса и оплату мужикам рубки сруба. Во второй год смог капитально поставить стены и накрыть коробку. Так постепенно и дотянул до новоселья.

 Это я галопом пробежался по своей жизни, вскользь затронув основные её вехи. А сейчас остановлюсь на наиболее значимых событиях, которые должны быть интересны не только мне.

 Когда я в 1947-м прибыл в Лепель, начальник отдела госбезопасности Копчин находился на курсах, и моим руководителем был заместитель начальника Грабовский. Меня поставили оперуполномоченным по трём сельсоветам: Волосовичскому, Ляховичскому и Замошскому. В районе одним делом занимались двое старших оперуполномоченных и двое оперуполномоченных. Проверяли поступающие заявления и запросы на сельских жителей. Ездили опрашивать людей. Устанавливали свидетелей. И находили даже активных пособников немцам. Люди выдавали таких. Такова основная суть нашей работы. Кроме того занимались и другой секретной и даже совершенно секретной деятельностью, не подлежащей огласке.

 Что касается существовавшей при райисполкоме секретной спецчасти. Вот, например, поступил сигнал, что такой-то Воробьёв работает в райисполкоме, а его жена в период оккупации была связана с немцами. Органы само собой, а я как завсектором кадров спецчасти предварительно сам разбирался в ситуации и всё, что удавалось расследовать, передавал в госбезопасность. Второй пример. При назначении человеку пенсии кто-то из его недоброжелателей заявил, что будущий пенсионер работал у немцев. Я разбирался и предоставлял информацию в райисполком. Если сигнал подтверждался, обвиняемый лишался пенсии. Ввиду незначительности деяний на пользу оккупационных властей такого человека в тюрьму не сажали, а всего лишь ущемляли гражданские права лишением пенсии, снятием с должности, связанной с материальной ответственностью или государственными секретами. Таким образом преследовались граждане даже за связь с поляками во время гражданской войны. Таков был закон.

 Часто теперь можно слышать рассуждения о том, когда был поставлен и куда исчез памятник Сталину. Мало конкретики внесу я в эту тему, но кое-что вспомню.

 Когда я прибыл в Лепель, памятник Сталину уже стоял на пьедестале по центру Пятачка. Как его разрушали, я не видел. Хватились, что памятника нет. Говорят: Сталин исчез с Пятачка. Пошёл я, глянул - нету. Сказали, что его свезли под льнозавод и вбросили в озеро Белое, которое тогда ещё было самостоятельным водоёмом, а не частью Лепельского водохранилища. Потом узнал, что так и было. Только топили монумент не целиком, а кусками. Ходили разговоры, что разбирали его ночью военные - солдаты. Когда? Могу только предполагать, что после смерти Сталина, а конкретный год в памяти не запечатлелся.

 Иногда у меня спрашивают про прокурора, который якобы застрелился у себя в кабинете. Не было такого. Имел место случай, когда прокурор умер от алкоголя. Об этом я в курсе. Пил блюститель закона вместе с главным ветврачом района Высоковским, ещё моим земляком - из Лиозно. Могу только предполагать, что употребляли спирт, которого было полно на работе у главного ветврача. Вот организм прокурора и не выдержал. Умер у себя дома, где и пили. Долго потом Высоковского таскали следователи. Естественно, ему за это ничего не было - не насильно же друг заливал алкоголь в горло друга.

 А застрелился председатель райисполкома Мальцев, однако не могу уверять, в кабинете или же дома. Я его хорошо не знал, поскольку к нему не вызывали, форумов всяких тогда не проводили, как это любят часто делать сейчас, поэтому причину самоубийства назвать не могу. Обязанности у такой должности всегда были сложными. На любой мелочи можно запросто погореть, даже если невиноват.

 На замену Мальцеву прислали Шедова, который был председателем райисполком в Лиозно, моего земляка, значит. После Шедова, кажется, район возглавил Филипп Егорович Рыбаков, старый дед, в мою бытность в райисполкоме на пенсию вышедший, если не ошибаюсь, в 1957 году. До Лепеля Филипп Егорович работал председателем райисполкома то ли в Шумилино, то ли в Городке. Хороший был человек.

 Рыбакова сменил… забыл фамилию. Он был зональным партийным секретарём на Ушаччине, по-моему, в Великодолецкой МТС (машинно-тракторной станции). Хрущёв тогда сделал реформу, и при каждой МТС был зональный секретарь райкома. В Лепеле стало три МТС: 1-я Лепельская, где сейчас микрорайон Сельхозтехника, 2-я Лепельская, где теперь Волосовичи, и третья - Губинская, в Камне. И при них были три зональных секретаря райкома партии, над которыми стоял главный - первый секретарь райкома. А были ещё и парторги, не говоря уже об инструкторах. Вот какой тогда порядок был.

 Вот часто перебираю в памяти всю свою жизнь, по несколько раз её в голове прокручиваю, а в данный момент фамилия важного человека из памяти выскочила. Помню, что ходил новый предрик в бурках, нарядный мужик был. Его сын в военном госпитале хирургом работал, и я ещё к нему обращался за медицинской помощью. Этот председатель райисполкома работал года два-три, потом его куда-то перевели.

 Дальнейшую последовательность смены предриков я забыл. Больше всех знал Ляховича. Познакомились, как только он из армии пришёл, в погранвойсках служил, ещё ходил в зелёной фуражке, бушлате. В ДЭУ-736 работал техником по озеленению. Оттуда инструктором взяли. Потом послали в партшколу. После неё пошёл завотделом, ещё кем-то в райком и - в райисполком председателем.

 Хорошо помню Михаила Евдокимовича Атрашкевича. Человек он был достойный. Ярый партизан. Начальником штаба служил у Лобанка. Когда я прибыл на Лепельщину, он был заведующим районным комитетом уполномоченных по мясозаготовкам при райисполкоме (уполминзаг). Уполномоченные этого комитета тогда свиней из хлевов забирали: не дай бог, что было. И Атрашкевич возглавлял этот комитет. А потом его поставили завотделом строительства райисполкома. Оттуда забрали в райком третьим секретарём. Затем перебросили в райпотребсоюз председателем. Оттуда ушёл на пенсию.

 На последней своей должности председателя районного совета добровольных пожарных обществ я прослужил 19 лет. Добровольные пожарные дружины были в каждом колхозе, совхозе, организации, предприятии. Я руководил ими. Зарплаты получал 120 рублей. А пенсии назначили 70 рублей без копеек. И того, и того было мало, поэтому предложение остаться поработать на пенсии не принял, а устроился оператором на водозабор в Черноручье. Проработал там пять лет. Работал бы ещё, но сократили. А тут и 30 процентов пенсии участникам войны Горбачёв добавил. Пенсия стала хорошая - 118 рублей, и я не стал больше искать работу.

 Последние годы весной и осенью директор медицинской компании «ЛОДЭ» Владимир Горбачёв приглашает меня на недельный отдых в пансионат на Ксендзовом острове вместе с другими участниками войны. Мне там нравится: и питание лучше домашнего, и общение с себе подобными многое значит.

 Но, слаб стал, годы берут своё, так что не знаю, поеду ли туда в следующий раз.

Записано в 2014 году.