484. ПО СЛЕДАМ ЖИЗНИ В СМОЛОКУРНЕ. Ивашкевич Сергей

 Родился в 1964 году в деревне Прудок Лепельского района. Окончил Витебский политехникум. Работает инженером-наладчиком в «Гродноэнерго». Живёт в Гродно.

 В старые времена на Лепельщине было много небольших смолокурней, на которых предприимчивые бедняки добывали производные смолистых пней. Постепенно они закрывались, и действовать остались лишь наиболее крупные в Гадивле и Прудке. Но и они в 70-х годах остановили производство по причине нерентабельности.

 Вкратце технология производства выглядела так. Исходным сырьём служили добытые методом подрыва смолистые корчи со старых делянок, береста. Главным производителем работ считался гонщик. Гонщик в высоченном широком котле ярусами ставил корчи, затем отапливал его метровыми берёзовыми чурками. В результате через несколько суток томления корчей образованный по принципу самогоноварения пар конденсировался при помощи системы охлаждения и, в конце концов, из него получались скипидар, смола, дёготь и компонент для производства уксусного порошка. 86 видов продукции изготовляли потом промышленники из этих веществ.

 Мне посчастливилось родиться в Прудке, поэтому детство моё проходило непосредственно на производственных площадях смолокурни. Её давно нет, а я продолжаю посещать щемящие сердце места.

 Парадный въезд в Прудок начинался с гравийки, ведшей от Затеклясской асфальтированной дороги в деревню Оконо. Однако аварийный мост-плотина через речку находится в аварийном состоянии, поэтому заезжать в теперь уже дачный посёлок нужно с противоположного края Прудка. Заезд в него проложен по сосновому бору также от Затеклясской дороги, только чуть ближе к Затеклясью.

 Первую дачу соорудили москвичи. Вид дачного посёлка она не портит, даже украшает. Дальше следует дача Олега Шаманиди. Он строил её на частном огороде, за что в знак оплаты за уступку бульдозером сровнял все пустоши Прудка. Сам Шаманиди умер. Жена Майя бывает здесь редко. Пользуется дачей внук.

 Первым справа жил мастер подсочки Никифор Жерносек. Под дачу родительскую хату переделала дочка Людмила Быкова. Она на пенсии, но работает в школе на полставки. Не представляет, как можно продать отцовский угол, настолько он ей дорог. Каждую свободную минуту спешит сюда. Внуки, только появившись, сразу бегут окуней удить в водохранилище, образованное речкой.

 На берегу стоят современные бани. Особо не примечательные строения не попали бы в мой обзор, если бы место под ними не было историческим – на нём стояла баня смолокурни. Что это значит, может понять лишь житель поселения, образованного предприятием. Баня считалась общественной, готовилась регулярно, и местным жителям не было нужды строить собственные.

 Перед баней находился дом и контора главного человека в Прудке - мастера Прудокской смолокурни Полоцкого химлесхоза Михаила Крыленко. Склеп так же его, только осовременен нынешним владельцем.

 Самое историческое место смольного добывающе-перерабатывающего производства – сровненный с землёй фундамент гоночного котла. Это в нём томили корчи и по принципу самогоноварения получали скипидар.

 Теперь это владения минского дачника Сергея Герасимчука. Дачничает в Прудке с 1999 года. Если бы не работа, переселился бы сюда на постоянно. Здесь озон жизнь продлевает, а столичный смог её укорачивает.

 На берегу располагалась база смолокурни. Только это место было не самым берегом, поскольку узкая речка текла по его центру. Водохранилище соорудили сами дачники.

 К плотине мы ещё подойдём. А пока расскажу про речку. Собственно, она не имеет определённого гидронима. Название даже на карте-километровке района отсутствует. Кто-то самолично называет её Прудовской – от топонима расположенной на ней деревни-посёлка. Дачница из коренных жителей Люда Быкова зовёт её Прудок. Я утверждаю, что речка-ручей вообще не имела названия, все величали её просто – Речкой, а отдельные участки именовались по именам-фамилиям прибрежных поселенцев: речка Юльчына, Правадава, Петева…

 За декоративным заборчиком находился двухквартирный служебный дом. В нём жили смолокуры Быковы и Мацкевичи.

 Почти не осталось отметины на местности от магазина. Он имел огромное значение для смолокуров, поскольку обеспечивался областным трестом рабочего снабжения. Прудокцы едали магазинные колбасы и тушёнку в то время, когда иные жители района могли иметь их лишь из собственных хлевов.

 Место под магазином сплошь занято кротовыми терриконами. Жизнь дачникам омрачает местная фауна. Кроты роют огороды и дворы, зайцы и бобры грызут садовые и парковые деревья, дики вскапывают землю на окраинах поселения.

 Дальше берег занимала техническая база лесничества. Она не закрывалась. Можно было набирать солярки для бытовых нужд бесплатно и без ограничений, поскольку керосин стоил денег.

 Справа в служебном доме жили Быковы. В 1983 году они переехали в Стаи. В 1988-м или 90-м пустой дом купил и оборудовал под дачу Валентин Труш. Освоение этого места начал с организации совместно с лепельцами Лавриновичем и Дубровым сельскохозяйственного кооператива «Урожай». Вскорости по причине нерентабельности кооператив развалился.

 До сих пор сохранилось единственное на весь Лепельский лесхоз здание прежней сушилки для сушки шишек сосны и ели. Сушили их две женщины в двух крутящихся барабанах. После извлечения семян отходы выбрасывали на берег. В них водились ужи. Но использованные шишки не залеживались. Прудокцы ими успешно отапливали печи. 

 Вот мы и подошли к плотине. Издавна на реке стояла мельница. Она также образовывала пруд, откуда и появился топоним Прудок. Время разрушило гидросооружение, искусственный водоём убежал в озеро Оконо, а речка вступила в свои границы. Современного водохранилища в мою бытность прудокцем не было. Я видел лишь речку. Образование водохранилища оцениваю неоднозначно.

 С одной стороны - получился прекрасный водоём для отдыха и любования природой, с другой - запруда остановила миграцию рыбы из озера Оконо и обратно, отчего её стало мало.

 Сразу за плотиной стоит хата Юлии Исакович. Исаковичи имели дочек Любу, Надю и Валю, которые для жизни выбрали соответственно Омск, Вентспилс и Советский Союз (муж Вали был военным, которые до выхода в запас не имели постоянного адреса).

 Следующей и последней по направлению нашего продвижения сохранилась хата Василя Жерносека. Не знаю, продали её или используют под дачу наследники первого хозяина.

 Здесь до обветшания моста-плотины был генеральный въезд в Прудок. Возвращаемся. Прорвавшееся сквозь запруду течение бурно устремляется в озеро Оконо.

 Даже в малом по тем временам поселении работали две бани. На берегу речки стояла вторая общественная баня - Прудокского лесничества, и находился один на всю деревню колодец. Впрочем, чего удивляться, если до войны в Прудке были свои хлебопекарня, столовка. Он вообще был рабочим посёлком. Это послевоенные власти определили ему статус деревни. А в колхозе не работал ни один прудковец.

 Примерно на месте бани установлена табличка, текст которой предупреждает: «Аварийный мост. Проезд запрещён!». Так что дорожный указатель «Прудок» на Оконской гравийке является блефом, ибо ведёт в тупик.

 Но, продолжим наш путь. Обминаем дачный участок Трушей и выходим на место бывшей конторы Прудокского лесничества. Напротив него стоял двухквартирный служебный дом. Одну квартиру занимала моя семья, поскольку отец Александр работал лесником, а мать Надежда – бухгалтером в лесничестве. Смолокурню закрыли в 1972 году. После того, как лесничество переехало в Стаи, перевезли и наш дом. Новоселье мои родители справили в 1982 году уже без меня. На оголившемся фундаменте поселился дачник.

 Современной дороги через плотину тогда не было. Главная транспортная артерия Прудка проходила между нашим домом и лесничеством, за которым расцветал большой леснический сад. Некоторые плодовые деревья растут до сих пор.

 Бывшая улица-дорога приводит к хате леснического конюха Василя Провадо, вернее, к дачному особняку, который вырос на её месте.

 Мосты в Прудке никогда не строили – бессмысленно было тратиться, если плёвый поток и твёрдое дно позволяли свободно переправляться вброд любому транспорту. Возле хаты Провадо был главный прудокский брод. Этот участок реки назывался Провадовой Речкой. Рядом находился омут, служивший местом для купания. Если чуток пройти вниз по течению, будет второстепенный прудокский брод. Ну вот, собственно говоря, и все бывшие достопримечательности рабочего посёлка Прудок.

 Хоронили прудокцев в Затеклясье. Там лежит и мой отец Александр Ивашкевич. Кладбище древнее, а потому интересное. Много каменных крестов. Загадочны действа, которые в конце 70-х годов прошлого столетия развёртывались вокруг пяти могил затеклясских помещиков Штромбергов.

 Возле кладбища была замечена классическая советская легковушка, подолгу стоявшая в течение нескольких дней. Когда она уехала, любопытные затеклясцы заметили, что надгробная плита одного из Штромбергов сдвинута с места. Её приподняли и увидели углубление в форме котелка. А легенда давно ходила по Затеклясью о кладе, спрятанном в одном из фамильных захоронений. Сомнений быть не могло – из могилы извлечён клад. Молва о неординарном событии в момент разлетелась по округе.

 Вот таковы места моего детства.

Записано в 2017 году